Домовой (СИ) - Малунов Николай Александрович "Дневники Бродяги"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тело выносили осторожно и тихо, чтобы не разбудить остальных. Завернутую в старое одеяло женщину отнесли на окраину, где спрятали в одном из домов. Похороны решено было все же устроить позже. Не гоже, как выразился Макарыч, человека вот так вот просто в землю закопать, нужно чтобы о нем помнили, да и попрощаться нужно, чтоб все по-человечески было.
Топлива отыскалось в подземных пещерах не так, чтобы и много, едва хватило добить основной бак до полного и немного, на самое донце в резервный плеснуть. По патронам тоже все скудно. Нужного калибра для ШАКов не было, зато «семерок» под «Калаш» отыскались целых три цинка. Также нашелся початый ящик с гранатами. Оружие, хранившееся здесь же, покрылась ржавчиной. Судя по всему, за ним совсем не следили и потому, досадливо цикнув языком, осмотрев старый добрый РПК, Домовой был вынужден оставить его поселенцам. Не хватало еще, чтобы он во время боя намертво заклинил. По той же причине и лежащие «калаши» он брать не стал. В загашнике есть парочка «сотых», хватит на первое время. Тут главное отца попытаться спасти и до дома добраться, тогда и повоевать можно. Если Курд остался жив, а, по словам Макарыча, это так, тогда у Домового к нему будет повторный вопрос. Оставлять эту гниду в живых он не намеревался. Несмотря на слухи, что это якобы он артиллерийским залпом разрушил Железногорск, на деле все было совсем иначе. Наемник выпустил всего лишь три сорока миллиметровые мины из ручного миномета по цитадели местного правителя, который зарвался на столько, что дальше терпеть его власть было уже невозможно. Курд с детства преследовал маленького Сашку, жаждя уничтожить ребенка, в ответ на «черную метку» выписанную ему Ведьмой. Являясь правителем (в больших кавычках) местных земель, а на деле являлся простым бандитом, силой взявшим власть над деревнями и селениями в округе, Курд выписал приговор Сашкиной семье, его дому. Именно его кодла приперлась на остров, где жил мальчика со своей семьей, разрушил и сжег деревню, убил Лешего, убил его друзей и родственников… По стечению обстоятельств именно к нему в логово и попали тогда еще обычная девочка Катя с младшим братиком, откуда им удалось сбежать лишь чудом. Курд тогда недооценил угрозу и откровенно насмехался над «черной меткой» обиженной девчонки, но, когда та жестоко убила троих из четырех своих насильников, местный «пахан» напрягся. Курд нанял некоего убийцу, охотника, который выслеживал их с сестрой целый месяц и в итоге… в итоге все привело к тому, что Домовой собственноручно застрелил свою сестру. Этого наемник не знал, не помнил, но Курд совершил одну огромную ошибку. Он продолжал искать маленького Сашу, задавая разным людям разные вопросы, которые вскоре достигли ушей и самого мальчика, который к этому времени уже вырос в наемника по кличке Домовой… Если бы не это, возможно он бы и не получил той самой ниточки, которую так бережно тянул по миллиметру, сплетая в тугой канат, вынимая из пучины свои воспоминания. Когда Саша вырос и превратился в Домового, к Курду у него были уже свои, далеко недетские вопросы. Он предполагал, что сестра погибла, ведь столько времени прошло, и также предполагал, что именно Курд замешан в ее смерти и, когда он пришел, то спросил уже по взрослому: дал три залпа по главному дому города, ну, а потом уже пламя революции, поднявшие голову местные недобандиты и полупаханы разорвали городишку на куски, превратив его в руины. Домовой думал, что Курд погиб в той знатной бойне, что длилась почти неделю, но, оказывается, гаденыш выжил и теперь стремится к танковому полигону, о котором, вероятно, прочел в рукописях третей книги… Ответ на вопрос «зачем он туда спешит», лежит на поверхности. Вероятно, он надеется отыскать там уцелевшие законсервированные танки, ведь судя по все тем же рукописям, сестренка в этих местах уже бывала, до того, как лежащие перед Домовым степи превратились в пустоши и она собственными глазами видела бронированные машины, скрытые в подземном убежище, которые словно и ждут, пока их расконсервируют и поведут в новый бой. Наверняка Курд вновь хочет получить власть, иначе для чего еще ему такая техника?.. уж точно не для того, чтобы убить какого-то наемника. Нужно было во что бы то не стало опередить урода или попытаться остановить.
Наемник вздохнул. Жаль, что связь так далеко в пустошь не пробивает. Можно было бы предупредить друзей, собрать группу, а так… А так придется воевать в одиночку. За усмешкой появился саркастический вздох. Ну да! В одиночку на танки! Он же Домовой, что ему?! Одному дуло в бантик завяжет, второму башню оторвет, третьему траки повыдерает, остальные в страхе сами сквозь землю провалятся… Легко же!.. Плевое дело!.. Эх, связь! Была бы связь!..
***
- Саш, - подошел к наемнику Кочевник, когда все личные и важные вещи из «Старичка» перегрузили в «Тайфун». – Я же так и не отдал тебе то, ради чего мы в схрон лезли. Все никак времени не было…
Он держал в руках брезентовый мешок, по виду, с чем-то мягким внутри. Печально склонив голову, протянул сумку другу. Домовой аккуратно принял подарок, опустил сумку на землю, открыл ее, запустил в недра руки и достал…
- Он принадлежал сперва твоему отцу… то есть Лешему. Потом перешел к моему. После того, Алексей Юрьевич спрятал его, сохранил, когда мародеры разбили наш дом и передал мне… - Домовой смотрел на зеленую, покрытую веточками, ленточками и какими-то непонятным объектами лохматую накидку, не веря собственным глазам.
- Как? – только и смог выдавить он, опускаясь на подножку грузовика. – Откуда?
- Это бремя, которое можешь нести только ты. Из-за этого костюма погибло очень много народа. Я носил его и понял, что это великая ответственность, быть героем… Он принадлежит тебе и твоей семье. Я сохранил его, отремонтировал, следил за покрытием, чистил и перешивал основу, но это все еще тот самый костюм Лешего и теперь я передаю его законному наследнику. Мне он не по плечу… Не принял он меня…
Сашка неспешно встал, встряхнул костюм, и также неспешно, словно не хотя, оттягивая момент, надел его на себя. Костюм сел, как влитой. Похолодало. Поток ветра окутал лохматую фигуру, зашевелил ленточки, листики, взметнул пыль и песок. Александра даже поежилась от побежавших по всему телу марашек. Петька медленно выдохнул. Между ними словно призрак прошелся. Стало как-то неуютно и некомфортно.
- Уууу, - прошептала девушка, оценивая преобразившийся вид напарника. – Один в один, как в книге… У Тебя же даже шрам там же!..
- Ага, - ухмыльнулся Кочевник, - Леший на максималках! Даже он не так угрожающе выглядел. Я ведь помню его… Помню, как впервые увидел, как в один рейд с ним ходили…
Спутники стояли, гордо глядя на преобразившегося Домового, но сам он при этом никакой радости не ощутил, напротив. Как только костюм обволок его тело словно вторая кожа, наемник ощутил, как над головой что-то щелкнуло и затикало. Навалилось такое ощущение, что время, отведенное ему на этом свете неумолимо начало двигаться к нулю. Словно какой-то невидимый таймер включился… Он поежился. Маскхалат придавал уверенности. Казалось, что в мире теперь нет никаких трудностей, с которыми он не сможет справиться. Простая тряпка выкрашенная в зеленые, бежевые и коричневые цвета давала невообразимую силу, впитанную в нее предками, которые словно грозной, невидимой армией встали у него за плечами. Что он там недавно говорил? Башню оторвать танку? Трак вырвать? Да! Теперь он уверен, что сейчас его не остановит никакая армия этого мира, он не победим, но за это, наверняка, придется заплатить и заплатить высокую цену, какую заплатили его родственники… Это всего лишь вопрос времени.
Аккуратно сняв накидку, бережно скрутив и убрав обратно в сумку, Домовой не смог отделаться от ощущения неизбежности. Что ж, видать, так тому и быть. Не зря ведь он носит имя «Домовой» - такое же, какие и его семья… Леший, Кикимора, Ведьма… Предназначение настигло его даже спустя столько лет и теперь от него точно никуда не деться…
***
Выехали вместе с едва-едва показавшимся краешком солнца над горизонтом. Ехали молча. Саша сидела на откидном креслице за спиной у Домового, Кочевник устроился рядом на пассажирском. Каждый думал о своем. В машине висела чуть ли не гробовая тишина. Только приглушенная звукоизоляцией работа двигателя да свист ветра в щели окна нарушали тишину. Кочевник поерзал на неудобном кресле, согнул ногу, уперся ей в приборную панель, принялся ковыряться в ногтях кончиком ножа.
