Ад во мне - Вад Макей

— Как прикажете, мессир, — Шура шутливо присела в реверансе.

Домой нас отправили в карете. На крыльце трактира мы столкнулись с выходящим мэтром Шано.

— Я принес то, что обещал твоему другу Задире, — улыбнулся он, пропуская нас внутрь.

— Спасибо, — искренне поблагодарил я, понятия не имея о чем речь.

Меня ждал улыбающийся Лис с традиционной морковкой в зубах в компании Хашиша и Мамочки. Но Вала и Геры не было.

— Мессир, Геракл просил передать, что забрал каску и отправился выполнять твое поручение, сказал, что раньше утра его не ждать. Лилию я уже отправил спать. Ты знаешь, что ректор прислал Бруньку нянчиться с девочкой? — потягивая вино, просветил меня в последние события Хаш.

— Имел несчастье встретиться, — буркнул я, поглядывая на принюхивающегося Лиса. — Что такое?

— Ты ел мясо! — с возмущением ткнул в меня морковкой эльф. — Свинину с грибами! Завтра бежишь пятнадцать кругов!

— Изверг! — заорал я под хохот друзей. — Я же сдохну! Лучше скажи, что принес мэтр Шано?

— Переносной многоразовый портал, — самодовольно улыбнулся ушастый вегетарианец. — Ты же не думаешь, что я просто так отдал ему книги солнцевиков?

— Вау! — прошипел Белочка. — Круто! А ориентиры он принес?

— Все мало-мальски значимые точки империи. Целый свиток. Соль, тебе придется выучить его наизусть.

Ну почему халява не бывает легкой?

— А сейчас спать, завтра разбужу на рассвете. И не забудь пожелать спокойной ночи ребенку.

— Не пойду я к Лилии, там Брунька! — сразу же начал отнекиваться я. — И вообще, это не входит в круг моих обязанностей!

— При чем здесь девочка? — холодно поинтересовался Лис. — Я говорю о нашем Древе Жизни. Оно ждет тебя. Мы теперь для него родители.

— Чур, я буду папа! — и чего они ржут, придурки?

Лис снисходительно улыбнулся. А затем вернулась из разведки Велва, и события понеслись с бешеной скоростью.

Зайдя к себе, я, не раздеваясь, рухнул на постель.

— Мессир! Соль! Вставай! — меня кто-то тряс за плечо. Я приоткрыл один глаз.

— Ванька, отвали!

— Велва вернулась!

— В той деревне, куда ты меня отправил, никого нет. Люди ушли. Только в храме было это, — Велва протянула мне пластиковый стаканчик. — Переверни его. Там послание.

Я перевернул стакан и увидел выцарапанный на дне знак. Две палки, перечеркнутые волной. Что бы это означало?

— "Жду" на мертвом языке. Те символы, что ты срисовал с обелиска, тоже на этом языке, — хмуро сообщил Лис.

Мы сидели вчетвером в кабинете эльфа и слушали Велву, которая вернулась с Окраины. Девушка жадно ела и попутно рассказывала о неутешительных результатах разведки. Действие обелисков расширялось. А я до сих пор не знал, что делать.

— К эльфам я не попала, а вот мой народ ушел в глубины гор, перекрыв проходы магическими завесами. Неделю они продержатся. Я успела застать у завесы последнюю из магинь, благородную Варгуллу, она оповестит все Дома о твоем предложении и пообещала, что воины ее Дома придут к нам на помощь в случае, если возникнет заварушка. Но она поставила условие.

— Какое?

— Того мага, который устроил весь этот бардак, ты отдашь ночным.

— Не возражаю.

В коридоре раздался шум, звук падения тела, звон стекла и отборный мат. Дверь распахнулась, и в комнату ввалились Хашиш и Мамочка. Они тащили полный ящик темных, покрытых пылью бутылок.

— Соль, дружище! — заорал Мамон. — Глянь, что мы нашли! — парни водрузили тихо звякнувший ящик на стол. — Вино пятидесятилетней выдержки!

При слове "вино" Древо затрепетало веточками.

— Ты еще маленькое! — строго прошипел Белочка, с интересом свесившись с моей головы, Древо обиженно сникло и затихло. — Где вы его нашли, парни?

— Стояло на барной стойке вместе со стражником, — отрапортовал Хаш. — Точнее, вино стояло, а стражник сидел… или наоборот? Ай, не помню! Короче, это привет тебе от императора в знак благодарности за…. А за что? Ты не помнишь? — икнул он в сторону Мамона.

— Вы что, уже попробовали? — подозрительно принюхался Лис.

— Нее, — растянул губы в усмешке Мамочка. — Это мы раньше. А такое вино нужно пить только в хорошей мужской компании! Пойду светлых приглашу.

Велва покачала головой и хмыкнула.

— Я спать. Устала. Во сколько выходим?

— В шесть, — принял за меня решение Задира.

— А я говорю, что ваш мессир сам виноват! Он не сказал Шуре, что женат! — Сед пьяно покачал пальцем перед лицом Мамочки. — А с Четом у них давняя симпатия! Еще с первого курса. — Хаш хмыкнул, Сед тут же повернулся к нему. — Что значит, пожалеет? Кто? Шура? Об этом алкоголике? — он ткнул в меня пальцем. — Ни-за-что! Он ее недостоин! — Хаш приподнялся. — Что ты сказал? Таких, как Шура, у него целый доминион? Это ты врешь, темный! Такая, как Шура, единственная, — Хаш поднял глаза к небу. — А я сказал единственная!

Мы с Четом переглянулись, чокнулись и выпили. За Шуру! Странное вино. Слишком крепкое, слишком тягучее, слишком горчит, но вкусное. Правда, опьянели мы от него как-то слишком быстро. Задира и Ванька вообще искали путь в астрал, усевшись под кадкой с Древом, где и медитировали на пару на радость нашему растительному дитятку, которое "нечаянно" запустило ветку в кубок Ваньки и с удовлетворенным лицом потягивало вино словно коктейль. С лицом? С каким лицом? У дерева не может быть лица! Я потряс головой. Детская мордашка на стволе подпрыгнула, расплылась, распадаясь на четыре части, каждая из которых корчила мне рожи и показывала раздвоенный змеиный язык, но никуда не делась. Голова гудела, все плыло перед глазами… Дерьмо! Что-то с вином не так! Нужно предупредить парней! Я открыл рот, но не успел. Последнее, что я увидел перед тем, как вырубиться, — озирающийся по сторонам Геракл, почему-то в женском платье и с накрашенными губами, и улыбающаяся Афродита за руку с хмурым Валом.

— Любимая, — счастливо улыбнулся я и отключился.

Пробуждение было неприятным. Представьте, что вы весь день рыли канаву, а затем всю ночь пили сивушную самогонку, закусывая ее переспевшим дурианом с сыром Камамбер, а потом еще и спать улеглись в компании парочки бомжей. Тело болело, то, что у меня есть голова, я понял лишь по адской боли в районе выше плеч, и воняло… Как же воняло!

— Я сдох и разлагаюсь? — просипел Белочка.

Я попытался разлепить глаза. С первой попытки не вышло. Рядом раздался очень тихий стон и очень тихий мат.

— Не сквернословь, темный, — прошептал кто-то из угла.

— Тихо… — едва слышно ответил хриплый голос Мамочки. — Тихо, не ори!