Опавшие листья - Уильям Коллинз

На следующее утро принесли Амелиусу с почты письмо от Регины. На нем был помечен один из отелей Парижа. Ее «дорогой дядюшка» слишком понадеялся на свои силы, отказался отдохнуть ночь в Булони, страшно страдал от утомления после такого продолжительного путешествия и должен теперь лежать в постели. Приглашенный ими английский доктор не мог сказать, скоро ли он будет в состоянии продолжать путешествие, организм больного испытал серьезные перегрузки, он очень ослаб. Заботливо сообщив докторское мнение, Регина позволила себе сказать несколько приветливых слов и уверяла его, что с нетерпением ждет от него известий. Но во всем и всюду «дорогой дядюшка» был на первом плане. Ей нужно идти к мистеру Фарнеби, а потому она и пишет коротко. Бедный больной страдает хандрой, его величайшая отрада это слушать чтение племянницы, и он нуждается в ней теперь. В неизбежном постскриптуме стояло несколько нежных слов. «Как бы я желала, чтоб вы были с нами. Но, увы! Это невозможно!»

Амелиус списал адрес и немедленно послал его мистеру Мильтону.

Было двадцать четвертое число. Поезд отходил из Лондона рано утром, а расследование было отложено по просьбе следователя до двадцать шестого числа. Мистер Мильтон после своего свидания с Амелиусом решил, что случай был настолько серьезен, что давал ему право отправиться в Париж вслед за телеграммой. Это был долг его, как старого друга мистера Фарнеби, сообщить тому об открытии, сделанном в коттедже, и обо всем, что он слышал от хозяйки дома и доктора. Там он сам увидит, как должен он поступить для блага своей племянницы. А какие услуги могут подобные действия оказать самому мистеру Мильтону в его неудачных исканиях руки мисс Регины, он как будто и не замечал. При сознании долга свои собственные дела ставил он на задний план.

В этот же вечер между двумя джентльменами было тайное совещание в Париже. Доктор подтвердил, что пациент его не в состоянии выдержать обратное путешествие в Лондон ни при каких условиях.

При обсуждении вопроса о распоряжениях, необходимых при формальном следствии о смерти мистрис Фарнеби, мистер Мильтон сообщил обо всем происшедшем подробно, как того требовала дружба его к мистеру Фарнеби. К его величайшему удивлению и беспокойству, Фарнеби вдруг приподнялся на постели, объятый паническим страхом.

– Вы говорите, – пробормотал он, как только в состоянии был заговорить, что хотите навести справки об этой девушке.

– Я, конечно, нахожу это необходимым при известных отношениях мистера Гольденхарта к вашему семейству.

– Не делайте ничего подобного! Не упоминайте о том Регине и ни одной живой душе. Подождите, пока я поправлюсь, и предоставьте мне действовать. В моих руках должно быть это дело. Неужели вы сами этого не видите? Посудите сами, могут быть подняты вопросы на следствии, какой-нибудь нахальный присяжный может сунуть нос куда не следует. Вернувшись в Лондон, наймите адвоката, самого сметливого и бойкого, какого только можно найти за деньги. Скажите ему, чтоб он не допускал никаких лишних вопросов: кто девушка, зачем привел ее туда молодой социалист Гольденхарт, и тому подобное вовсе не относится к делу о смерти моей жены. Вы поняли? Я надеюсь увидеть вас немедленно по окончании следствия. Чем меньше будут там говорить, тем лучше. При моем положении этой оглаской воспользуются враги мои. Я слишком нездоров, чтоб еще более распространяться на эту тему. Нет, мне не нужна Регина. Ступайте к ней в столовую и спросите у прислуги чего-нибудь поесть и выпить. И ради Бога не опоздайте завтра утром на булонский поезд.

Оставшись один, он предался ярости, он осыпал Амелиуса руганью и проклятиями.

Он сжег письмо, написанное ему мистрис Фарнеби в ту минуту, когда она покидала его навсегда, но не мог он выкинуть из памяти содержание этого письма. После всего сказанного в нем и после рассказа мистера Мильтона он мог вывести лишь одно заключение. Амелиус был замешан в розысках пропавшей дочери, и ее привел он к умирающей матери. Со своими идиотическими, социалистическими понятиями он способен был сказать правду на следствии. Незапятнанная репутация, которую мистер Фарнеби сумел сохранить с помощью своего лицемерия в течение всей своей жизни, была теперь во власти мечтательного молодого безумца, который верил в то, что богатые созданы для блага бедных, и надеялся изменить общество введением обветшалой нравственности первоначального христианства. Разве возможно сговориться с подобной личностью? Между ними не было ни одной точки соприкосновения. Он в отчаянии упал на подушки и пролежал так несколько минут. Вдруг он снова поднялся, вытер потный лоб и глубоко, с облегчением перевел дух. Неужели болезнь омрачила его рассудок? Как это он сразу не заметил возможность устранить затруднение представляемое самим фактом? Человек, который помолвлен с его племянницей, скрывает у себя в коттедже молодую девушку и имеет смелость привести ее с собой к постели моей умирающей жены. Его можно обвинить в этом публично перед всем обществом, разорвать с ним обязательство, и если гнусный развратник будет защищаться и откроет истину, кто же поверит ему, когда девушку видели в его комнате? А если он откажется отвечать на вопросы: кто девушка?

Не знаю последних жениных распоряжений относительно Амелиуса, не имея понятия о том, что честный человек охраняет репутацию женщины, если она находится в его власти, негодяй обдумывал и замышлял спасти не заслуженную, а похищенную им репутацию. Он по своей собственной низости и подлости судил о других. Его не беспокоил ни стыд, ни укоры совести за то, что он хотел вторично пожертвовать дочерью для своих интересов. Он беспокоился только за себя. У него стучало в висках, стал сохнуть язык, страх усилил его болезнь. Он хлебнул лимонада, стоявшего у его постели, и лег, стараясь заснуть.

Но он сделать этого не мог, глаза его горели, сердце лихорадочно билось в груди и не давало ему заснуть. Он в некоторой степени испытывал возмездие. Мистер Мильтон нежно изъявлял свою симпатию Регине и старался ее утешить в горести, которую причиняла ей смерть тетки. Он предложил ей свои услуги и читал ей священные поэмы, которые она очень любила, когда вошел в комнату слуга и доложил:

– Я сейчас видел мистера Фарнеби и боюсь, не дурно ли ему!

Послали за доктором, он нашел такую серьезную перемену в своем пациенте, что посоветовал взять опытную сиделку. Когда мистер Мильтон отправился на следующее утро в путь, он оставил друга своего в сильном жару.

Глава XXXV

Следствие по делу смерти мистрис Фарнеби началось утром следующего дня.

Мистер Мильтон удивил Амелиуса, заехав за ним и пригласив его туда. Экипаж остановился на улице и к ним присоединился джентльмен, которого Мильтон представил ему как своего адвоката. Тот говорил с Амелиусом о следствии, извиняясь, задавал ему некоторые скромные вопросы, так как на него была возложена обязанность избежать каких бы то ни было печальных открытий. Прибыв в дом, мистер Мильтон и адвокат сказали несколько слов следователю, между тем как присяжные собирались в верхнем этаже.