Этот мир – мой. Часть I (СИ) - Max Rizz

Я уж не знаю, кто и как им позволил построить это в центре города, но факт есть факт, и теперь это здание очень сильно выбивалось из общего вида старой Москвы.

Мы въехали на стоянку, и отец, наконец, соизволил мне сказать одно слово:

— Идем.

Я почти бегом последовала за ним, а он, даже не подумав сбавить шаг, подошел к лифту. Дверь открылась, и мы вошли, я уже хотела нажать кнопку этажа, на котором находится его кабинет, но он остановил мою руку. Провел карточкой со своим пропуском, по почти незаметной камере видеонаблюдения и сказал: «Допуск 02.1.77». Сбоку от меня раздалось жужжание, и отошла небольшая панель у лифта, с такими же кнопками, как и на обычной. Отец нажал на семь, и мы поехали, только не вверх, а вниз.

— Вот только никому ни слова, — предупредил он меня. Да я и сама уже поняла, что лучше держать рот за замком.

Дверь лифта открылась, и мы пошли по коридору, вокруг за прозрачными стеклами суетились люди в белых халатах, стояли капсулы, только назвать их игровыми у меня язык бы не повернулся. Даже моя, навороченная, по виду не более чем изделие отечественного автопрома по сравнению с Бентли. Хотя может тут сравнение и не особо верное, у папы-то наше авто, но промышленным его явно никто бы не назвал.

— Идем, не отставай, — подал голос отец. Я ринулась его догонять и уже вместе мы вошли в очередную лабораторию. Абсолютно белоснежная комната, и мы, словно белые вороны в ней, как бы каламбурно это не звучало.

Вокруг нас ездили сканеры и множество роботов. Они тоненько пищали, иногда резко взрываясь трелью гудков. Ходили очень занятые по виду сотрудники, тоже в белых костюмах, которые шипели на роботов, мешающихся под ногами, и бросали озадаченные взгляды на нас. Ярко горели лампы, освещая всю это сюрреалистичность. А посередине стояли три капсулы.

— Иди, посмотри, — отец подтолкнул меня к ним.

Я осторожно двинулась, подходя к первой. За стеклом лежала девушка, и я с трудом, но узнала в ней Машу. Едва удержав себя от вскрика, я оглянулась на отца с вопросом в глазах.

— Ты дальше смотри, — ответил он.

Уже, боясь, что я увижу, я двинулась к ней. Там лежал мужчина, но какой-то странный, высокий, симпатичный, очень истощенный, а еще очень худые ноги и одна рука. Озарение пришло быстро.

— Олег, — тихо прошептала я.

В третью я до ужаса не хотела глядеть, и бросилась к отцу. Но тот схватил меня и потащил к ней. Я закрыла глаза и замотала головой.

— Нет, не хочу, не буду! Я боюсь.

— Смотри! — резко рявкнул папа.

Не узнать его я не могла, это был именно он. Я бы узнала его, даже если бы он не был так похож, но тут лежала его полная копия. То есть даже не копия, а он сам. Риз, мой Риз! Живой. Слезы сами хлынули из глаз. А они мне не верили, говорили, что я зря трачу время. Крепкие руки легли мне на плечи:

— Я же обещал тебе, дочка.

— Спасибо пап, — уткнулась я ему в плечо.

Выйдя из лаборатории, папа вел меня под руку, потому что ноги меня совсем не держали. Мы долго ехали в лифте, и поднялись на этаж, где был его кабинет. Я, конечно, порывалась задать миллион вопросов, но он отмахнулся, сказав, что позже на все ответит.

Войдя в кабинет, он усадил меня в кресло и сделал знак молчать, сам же активировал какое-то устройство и сел в свое кресло.

— Вот теперь можно и поговорить без лишних ушей, — улыбнулся он и кивнул, — спрашивай.

— А что спрашивать-то? — спросила я у него. Весь рой из вопросов словно рассыпался.

— У, дочь, — протянул он, очень удивившись, — ты вообще в порядке?

— А ты как думаешь? — огрызнулась я.

— Ты на отца-то не рычи, — сверкнул он глазами, — Вообще-то и для меня эта троица стала сюрпризом.

— Извини, пап, — виновато вздохнула я, — До сих пор просто не могу в себя прийти.

— Я понимаю, — кивнул он, — но ты уж будь повежливей немного.

— Ну, хватит, пап? — снова забурчала я, — Я же извинилась.

— Да ладно, шучу я, — закончил перебранку отец.

Мысли стали приходить в норму, и вопрос, наконец, созрел.

— А как они вообще живы, если они абсолютно уверены, что уже умерли?

— Ну вот, наконец-то узнаю свою дочь, — довольно усмехнулся он, — И вопрос очень даже правильный. И ответ прост, — мы не знаем.

Я чуть не поперхнулась от такого ответа.

— Что ты так удивлённо на меня смотришь? — он пожал плечами, — Да не знаем. Поэтому я и сказал что это невозможно. У одного остановилось сердце, вторая отравилась, а твой Риз, так просто задохнулся. Но как видишь, сейчас они вполне живы. Хотя и не реагируют на внешние раздражители, — папа нахмурился и потер переносицу, — Но раз ты утверждаешь, что они в игре, то значит и мозги и сознание у них тоже работают. Хотя вот в наш мир, мы никак не можем их вернуть. Поэтому и держим в капсулах.

— А как они вообще у вас оказались? — подозрительно сощурилась я, — Что-то я не верю, что твоя служба ко всем игрокам при чрезвычайных ситуациях выезжает?

— А вот тут постарался, похоже, Саша. Чертов гений, чтоб его, — забарабанил по столу пальцами отец.

Что-то я совсем запуталась в хитросплетения папиного рассказа.

— А он-то тут причем? Он же давно пропал? — он только скептически на меня глянул.

— А скажи мне дочь, что ты знаешь о наших капсулах?

А действительно что? Да по факту ничего, только то, что с помощью них реабилитировали раненых военных, а уж потом и игровая индустрия в них вцепилась, и сейчас уже пятое поколение этих аппаратов, у меня как раз пятая. Все это все я ему и выдала, на что он только поморщился.

— Ты права, и не права одновременно. Суть в том, что именно капсулы второго поколения, самые сложные, их создавал сам Воронов, и мы до сих пор идем лишь по пути упрощения. Потому что до сих пор мы не понимаем, что за алгоритмы он туда заложил, — он откинулся на спинку и задумчиво посмотрел в окно, — Знаешь, я был очень удивлен, когда на мой очень старый номер, пришли по порядку одинаковые сообщения с просьбой о помощи.

Я заинтересовался, потому что этот номер знал очень ограниченный круг лиц. И там, по этим адресам мы и нашли этих людей. И я тебя уверяю, они были стопроцентно мертвы, но через сутки, они вновь задышали. Я головой-то понимаю, что это невозможно, но я видел это своими глазами! Да и не только я.

— Знаешь пап, — я улыбнулась, — я даже не хочу понимать, почему так случилось, я просто рада, что они живы. Капсулы, гении, да хоть инопланетяне, лишь бы они были живы. Да и вообще, мне бы пора поторопиться, а то Риз, поди заждался, обрадую его, — я встала из кресла попросив отца, — Пап, отправь меня срочно домой?

На что тот вновь превратился в жесткого начальника, и выдал то, чего я совсем не ожидала от него:

— Нет, Ира, ты ничего им не расскажешь!

— Но почему! — возмутилась я, — Это же хорошая новость?

— Потому что я так сказал! — повысил он голос, и даже врезал по столу ладонью. Похоже, теперь мои планы полетели к чертям.

— Все, все, извини, вспылил, — пошел на попятную отец, увидев мое разочарованное лицо, — Но пока рано им это знать, так как непонятно что из этого выйдет, и не стало бы хуже.

Я не совсем была с ним согласна, но, похоже, придется подчиниться.

— Все равно, отвези меня домой? Они меня ждут, — буркнула я, превращаясь в обиженную девочку.

Увидев это, отец не стал больше играть в узурпатора и сказал:

— Ира? Хватит дуться, ты пойми так надо.

— Да я все понимаю, но не принимаю, — повторила я недавно сказанную фразу. Отец только вздрогнул, но быстро пришел в себя и выдал такое.

— В общем, Ир, я сам им все расскажу. Так будет правильнее, — он хитро посмотрел на меня, — Так что жди в гости.

Маска обиженной девочки резко слетела:

— Э, пап, а может не стоит?

— А вот это не обсуждается! — он снова стал резким, — Решение принято, теперь тебе только его исполнять.

— Изверг, — тихо прошептала я.

— Что, что? — спросил папа.