Миллионеры в минусе, или как пустить состояние на ветер - Джефри Робинсон

Беда только в том, что теперь швейцарские военные службы утверждают, что он никогда не имел ни малейшего отношения к национальной армии и тем более не был офицером.

В дополнение к трем основным видам деятельности «Соксил» Пинкас имел и другие источники доходов.

В середине шестидесятых годов он купил неподалеку от Лозанны 283 акра земли с целью застроить и превратить их в курортную зону. Он надеялся на финансовую поддержку одного американского консорциума, но швейцарские законы не поощряют иностранной собственности на землю в Швейцарии, и поэтому американцы вышли из игры. Но Пинкас быстро сообразил, что может использовать этот участок земли как залог при заключении других сделок.

Позже по случаю он оказался в бизнесе металлолома.

Продавая закись азота армии США (по крайней мере, это то, что он говорил своим друзьям), он наткнулся на интересный феномен американского сознания: для американцев понятие «почти полный» являлось синонимом понятия «пустой». Разумеется, он им отправлял полные контейнеры с закисью азота. Но клапаны на некоторых из этих огромных стальных цилиндров подтекали, и ко времени использования они становились «почти полными». А американцы, по словам Пинкаса, списывали эти «почти полные» контейнеры как непригодные к употреблению и сдавали их в металлолом. Когда он об этом узнал, он начал скупать забракованные контейнеры, перекрашивал их, дозаполнял вытекшие 10-15-20% газа и перепродавал их тем же американцам по «полной» цене. Он рассказал друзьям, какой это замечательный бизнес и даже взял кое-кого из них в долю. Друзья вложили деньги, он продемонстрировал им эти контейнеры на своей фабрике, и, поскольку все на этом кое-что заработали, никто не удосужился вникнуть в дело поглубже.

Будучи поставщиком американского правительства, Пинкас имел право на процентную скидку по учетной ставке, предоставляемую поручительством правительства США. И хотя согласно одному из его годовых отчетов, «Соксил» зарабатывала в год 4,2 миллиона долларов, поставляя закись азота клиентам во всем мире, Пинкас всегда утверждал, что только на одном санитарном управлении армии США компания делает не менее двадцати семи миллионов долларов в год. У него даже имелись документы, подтверждающие эту цифру. Нет нужды говорить, что одно лишь наличие подписи дядюшки Сэма на счетах армии США делало Пинкаса желанным клиентом для любого банка. Но в действительности Пинкас не пользовался предоставляемой скидкой, а использовал поручительство в качестве залога под займы. Он приходил в банк и говорил: «Послушайте, я у вас уже занимал деньги и я даже готов дать личные гарантии…» Он был готов сказать что угодно, лишь бы установить прямые контакты с банком во всем, что касалось выплаты его задолженностей. Он оставлял в залог свои американские поручительства, но никогда не допускал, чтобы банк мог ими воспользоваться и получить по ним деньги. Если бы он это сделал, то его документы рано или поздно попали бы в Федеральный резервный банк, а этого он как раз и не хотел. Он должен был держать под контролем все каналы, по которым он расплачивался с банками.

Потом вскрылось, что Пинкас занимал деньги под американские государственные бумаги еще в 1948 году. По некоторым оценкам выходило, что он занимал от пятидесяти до шестидесяти миллионов долларов в год. Но эта цифра, пожалуй, не отражает всего объема его кредитов, поскольку некоторые документы он успел уничтожить.

Когда какой-нибудь банк хотел ознакомиться с бухгалтерскими отчетами Пинкаса или компании «Соксил», Пинкас предоставлял ему такую возможность. Любой, кто просил предъявить отчетность, получал ее. И каждый банк мог увидеть по этим документам, что является единственным кредитором Пинкаса. И получалось, что в каждом банке имелись в залоге американские поручительства, годовые бухгалтерские отчеты Пинкаса и его личные гарантии.

Может быть, поэтому некоторые из банкиров, которые ссужали его деньгами, позабыли об основном правиле заимодавцев. Оно записано на первой странице учебника для банкиров и гласит: «Всегда проверяй поручителя».

Поразительно, но даже ни один из американских банков, в. которых он. делал займы по этим поручительствам (а среди них были и такие банки, как «Ситибэнк» и «Ферст нэшнл бэнк оф Миннеаполис»), не потрудился навести справки о Санитарном управлении армии США.

Впрочем, что же тут удивляться, если местное отделение Центрального швейцарского банка официально объявило Пинкаса человеком, «чья подпись надежна, как подпись Центрального банка». Так буквально и было записано в одном из меморандумов: «Надежна, как подпись Центрального банка». Другими словами, было время, когда Центральный банк был готов ради Пинкаса поставить на карту свою репутацию.

Теперь этого меморандума уже нет в архивах банка.

И все рекомендации, данные Пинкасу, взяты назад.

Теперь несколько слов о бывшей миссис Пинкас.

Ее звали Флоренс и, к сожалению, она была неизлечимой алкоголичкой.

До своего брака с Эли в 1943 году эта черноволосая красавица выступала на сцене и рассказывала всем, что приехала из Аргентины. Она действительно прекрасно говорила по-испански и с ужасным акцентом — пофранцузски. После их развода в 1964 году она уехала из Лозанны. Она жила на квартире в Каннах и редко приезжала в Швейцарию. Она была на два года старше Пинкаса, и у них не было детей. Кажется, жизнь ее после развода протекала довольно грустно. Возможно, она любила его и не хотела жить порознь. Да и он всегда говорил всем, что его жизнь посвящена только ей. И наконец, он вечером каждого четверга вылетал в Ниццу, чтобы провести с ней уик-энд.

Впрочем, теперь выяснилось, что она была вовсе не из Аргентины.

Напротив, она родилась неподалеку от Лозанны, где до сих пор живет ее семья. И оказывается, они встретились, когда она работала барменшей в местной забегаловке.

И никто не может понять, зачем ей понадобился весь этот аргентинский маскарад. Но главное, что почти все или верили ей, или делали вид, что верят.

Вот что произошло в ту неделю, которая началась 2 июня 1980 года.

Один из служащих женевского «Банк де Пари е де Пэи-Ба» производил очередную проверку документов и заметил, что его пальцы испачканы типографской краской. Он присмотрелся к смазанным цифрам и увидел, что это банковские документы Санитарного управления армии США. «Как странно! — подумал он. — Неужели американцы так некачественно печатают свои документы? По идее типографская краска на государственных бумагах США не должна смазываться. Может, следует об этом кому-нибудь сказать?»

И он доложил об этом своему начальнику.

Начальник позвонил в отделение банка в Вашингтоне и попросил раздобыть какую-нибудь информацию о Санитарном управлении армии США.

Из вашингтонского отделения банка позвонили в Пентагон, где им ответили: «Какое еще Санитарное управление?»

Вот так он и засыпался. Только из-за того, что употреблял бумагу и краску не лучшего качества.

Руководство «Банк де Пари е де Пэи-Ба» не стало искать Пинкаса, чтобы разрешить свои сомнения, а обратилось непосредственно к прокурору.

Со своими огромными связями Пинкас должен был уже, скажем, к четвергу той недели узнать о происшедшем. Скорей всего, он и узнал, потому что начал вдруг ни с того ни с сего выплачивать свои просроченные займы и те, срок выплаты которых был уже не за горами. Несколько тысяч долларов туда. Несколько тысяч франков сюда. Он везде расплачивался наличными. Оглядываясь назад, можно предположить, что он как бы старался смыть со своего имени хотя бы часть вины.

Как теперь стало известно, в течение этой же недели Пинкас написал по меньшей мере шесть писем, в которых просил адресатов о прощении.

В пятницу 6 июня прокурор города Лозанна получил документ, обвиняющий Эли Пинкаса в мошенничестве и нарушении швейцарского банковского законодательства.

Прокурор был крайне озадачен. Сама мысль о том, что человек с такой репутацией, как у Пинкаса, может быть мошенником, казалась ему настолько невероятной, что в пятницу (а может быть, и в следующий понедельник) он лично позвонил Пинкасу и сказал: «Мне необходимо с вами увидеться». Говорят, что в ответ на это Пинкас рассмеялся. Встреча была назначена на следующую неделю.

Спустя некоторое время после звонка прокурора Пинкас в свою очередь позвонил двум своим друзьям, занимавшим высокие посты в местном банке, и попросил их о встрече.

Эта встреча состоялась в понедельник, 9 июня, на заводе компании «Соксил».

«Мне предъявлено обвинение», — сказал Пинкас.

Неудивительно, что друзья были тоже сражены наповал. Они стали спрашивать что и как, и Пинкас нехотя признался, что имели место некоторые «нарушения». «Совсем незначительные нарушения, — заверил он их. — Но все это ужасно неприятно».

Друзья хорошо знали и любили Пинкаса. Они согласились помочь ему. Но как ни крути они все-таки были банкирами, а банкиры ссужают деньги и им приходится в первую очередь заботиться о собственном кармане. В то время как один из них занялся проверкой банковских документов, чтобы выяснить, сколько же Пинкас должен, другой лично обратился к прокурору, рассчитывая, что его вмешательство поможет Пинкасу хотя бы сохранить доброе имя. Но к полудню понедельника все, кто был в курсе этого дела, уже понимали, что речь идет отнюдь не о «незначительных нарушениях».