Прикосновение полуночи - Лорел Гамильтон

Гален выглядел все более и более озадаченным. Он посмотрел на Дойла, протянув к нему руку с малышкой.

– Для тех бедолаг, кому еще не стукнуло ста лет, объясните, что, во имя Дану, здесь творится? Намеренно я этого не делал, потому что вообще не знал, что такое можно сделать. А если я не знал, что такое возможно, то как я это сделал? Магия требует воли и ясного осознания цели.

– Не всегда, – сказал Дойл.

– Не в том случае, если это просто часть твоей природы, – пояснил Холод.

Гален встряхнул головой:

– Как это понимать?

– Может, мы слегка отложим уроки магии, – заметил Рис, – пока не останемся одни. – Он смотрел на крошечную королеву, разглядывавшую сверху свое поверженное воинство.

– Да, белый рыцарь, придержи от меня свои тайны, – оскалилась она, – потому что принцесса расторгла нашу сделку. Мой народ больше не будет ее глазами и ушами. Мы вернемся к принцу Келу.

Я поднялась на ноги, стараясь не наступить ни на кого из фей-крошек, то там, то здесь вываливавшихся из цветов. Дело поворачивалось худо.

– Я не нарушала уговор, королева Нисевин, это ты отозвала Шалфея. Как он мог пить мою кровь, если его со мной не было?

Она прожужжала прямо к моему лицу, белые крылья слились в размытое пятно, настоящие крылья насекомого от такой нагрузки порвались бы в клочья. Она была в ярости, я знала это по примеру Шалфея.

– Я уговаривалась о глотке крови, о капле сексуальной энергии, которая достанется моему посреднику, а от него – мне. Я не уговаривалась о том, чтобы делать из него сидхе! Не было речи о том, чтобы крылья стали для него бесполезными. Не было речи о том, чтобы он...

– Стал слишком большим для твоей постели, – закончила я.

– Я замужем! – выкрикнула она, словно это слово было бранным. – У меня нет возлюбленных, кроме моего короля.

– Да, и раз уж тебе недоступен твой фаворит, ты запретила ему получать удовольствие с другими.

Ветер, поднятый ее крыльями, играл с моими волосами, обдувал лицо. Ветер был холодным, а ее злость – горяча.

– Что я делаю с моими подданными – не твое дело, принцесса!

– Безусловно, но ты обвинила меня в нарушении сделки, а я в этом не виновата. Я по-прежнему готова предложить тебе королевскую кровь. – Я медленно, плавно подняла руку, повернутую запястьем кверху. Новые недоразумения мне были ни к чему. – Возьмешь ли ты кровь сама? Ты посылала Шалфея взамен себя, потому что Западные земли расположены далеко от волшебной страны, но сейчас я здесь, рядом.

Она зашипела на меня рассерженной кошкой и сделала свечку над моей головой.

– Я не коснусь твоей плоти за все блага мира! У меня ты крылья не украдешь.

– Но Шалфей всегда мог принимать человеческие размеры. Ты – нет, так что ты не застрянешь в чуждой форме.

Она снова зашипела и резко качнула головой, разметав радужные блики по стенам и по цветам.

– Ни за что!

– Ну так выбери другого посредника, – предложила я.

– Кто же пойдет на такой риск?

Тоненький голосок проговорил:

– Тот, кто не сможет потерять крылья. У кого их нет.

Я поискала глазами говорящего и наконец заметила группку фей-крошек у дальней стены. Крыльев ни у кого из них не было, зато были другие средства передвижения. Тележки, запряженные холеными белыми крысами, и еще изящная карета с дюжиной белых мышей, впряженных в нее цугом. Были и два хорька, на которых ехало множество крохотных всадников; один хорек был обычной окраски, с черной "маской" на мордочке, а второй – альбинос с белым мехом и красными глазками. Двое всадников повыше ехали на варане больше метра длиной. Варан был не просто взнуздан, на нем красовался еще и намордник, как на злобной собаке. Вараны – свирепые твари и едят все, что могут убить и съесть. Будь я размером с куклу Барби, я бы вряд ли пожелала держать при себе такого.

Мое внимание привлекло движение на стене, там копошились многоногие малявки. Часть напоминала паукообразных кентавров: восемь ног в соединении с головкой эльфа и круглым тельцем, укутанным в прозрачную ткань. Один был похож на черного жука, причем настолько похож, что заметить бледное личико среди хитинового камуфляжа было непросто.

– Это я говорил, – сказал один из маленьких мужчин в тележке, которую тащила крыса. Рядом с ним сидела такая же крошечная женщина. Она тянула его за руку, не давая помахать нам.

– Нет, Ройял, нет, – повторяла она, – не надо! Бывают вещи и похуже, чем не иметь крыльев.

Он бросил вожжи, с помощью которых управлял красавицей-крысой, и схватил малышку за плечи.

– Я это сделаю, Пенни, я должен!

Пенни покачала головой.

– Я боюсь тебя потерять.

– Ты меня не потеряешь.

– Потеряю, если она превратит тебя в сидхе.

– У меня нет другого роста, Пенни. Ей не удастся поймать меня в ловушку человеческого тела, как это было с Шалфеем.

Он горячо обнял ее, погладил короткие темные кудри и посмотрел на меня. У него самого волосы были короткие и черные, а прямо под челкой торчала пара длинных изящных антенн, тоже черных. Большие миндалевидные глаза зияли той же идеальной чернотой, как у Дойла – или Шалфея, кстати. Кожа, напротив, была совершенно белой. Женщина повернула ко мне головку с точно такими же длинными красивыми антеннами. Антенны были редкостью среди фей-крошек, а у тех, кто не имел крыльев, – и подавно.

На меня смотрели два бледных овальных личика. У него подбородок был помассивней, у нее – скулы потоньше. Он был чуть повыше, пошире в плечах, уже в бедрах, но, кроме обычных различий между мужчиной и женщиной, они казались копиями друг друга.

– Вы – близнецы, – поняла я. – Пенниройял[18], Пенни и Ройял.

У фей-крошек было в обычае называть близнецов вот так, деля между ними половинки одного имени.

Он кивнул, она на меня смотрела молча. Они были одинаково одеты – в пурпурные кисейные туники, прикрывавшие их от шеи до колен, то есть больше, чем принято у фей-крошек. Посмотрев на других бескрылых, я отметила, что они одеты в том же стиле. У крылатых мужчин из одежды были только юбочки-килты или набедренные повязки, у женщин – коротенькие платьица или и того меньше. Только королева носила мантию, спадавшую до пят. Ну, королева должна отличаться от подданных одеждой, но я никогда не замечала такого четкого различия в одежде крылатых и бескрылых фей.

– Я не дам своего согласия, – сказала Нисевин, подлетая к моему плечу.

– Прошу, моя королева, позволь мне попытаться! Ты не знаешь, что это такое – жить без крыльев, вечно обреченным ходить или ездить!

Она скрестила руки на худенькой груди.

– Я сострадаю твоей беде, Ройял, и всем другим, кто несет то же проклятие, но прикоснувшись к этой, – она махнула на меня рукой, – ты можешь получить гораздо больше, чем хочешь. Посмотри, что стало с зеленым рыцарем!