Тайна Святой Плащаницы - Хулия Наварро

— Но ведь орден тамплиеров сумел выжить, так ведь?

— Конечно, есть ведь организации, которые, как я уже сказала, считают себя его преемниками. Вспомните хотя бы о том, что орден тамплиеров никогда не был распущен в Шотландии. Однако, с моей точки зрения, орден тамплиеров прекратил свое существование 19 марта 1314 года, когда по приказу Филиппа Красивого был сожжен на костре Великий магистр Жак де Моле вместе с другими рыцарями.

— Я была в Лондоне, посещала там центр исследований тамплиеров.

— Я уже говорила вам, что существуют клубы и организации, считающие себя преемниками ордена тамплиеров. Но меня они не интересуют.

— А почему?

— Мадемуазель Хименес, я — историк.

— Да, я это знаю, но…

— Никаких «но». Что-нибудь еще?

— Да. Я хотела бы знать, жив ли кто-нибудь из семьи де Шарни в наши дни, иначе говоря, есть ли какие-нибудь прямые потомки…

— Великие семьи имеют собственную историю, а потому вам нужно обратиться к специалисту в данной области — специалисту по генеалогии.

— Извините меня за назойливость, но как, по вашему мнению, саван мог попасть к Жоффруа де Шарни?

— Я этого не знаю. Я уже объяснила вам, что де Шарни никогда не сообщал об этом ни своей супруге, ни наследникам, у которых саван находился вплоть до передачи его Савойскому дому. Быть может, он купил эту святыню или же ему ее подарили. В те времена в Европе было полно реликвий, привезенных крестоносцами. Большинство из них были подделками — вот и появилось так много «святынь» типа погребальных саванов Иисуса, костей апостолов…

— А можно как-то узнать, имела ли семья Жоффруа де Шарни какое-либо отношение к крестовым походам?

— Повторяю, вам нужно поговорить со специалистом в области генеалогии. Понятно, что…

Профессор Марше задумалась, постукивая кончиком шариковой ручки по столу. Анна молча ждала.

— Вполне возможно, что Жоффруа де Шарни имел какое-то отношение к Жоффруа де Шарнею — наставнику ордена тамплиеров в Нормандии, сожженному на костре вместе с Жаком де Моле, а до этого также принимавшему участие в сражениях в Святой Земле. Разница между их фамилиями может быть всего лишь вопросом орфографии…

— Да, да, именно так! Они, безусловно, принадлежат к одному роду!

— Мадемуазель, не выдавайте желаемое за действительное. Я уже сказала, что обе эти фамилии вполне могут происходить от одного корня, и, следовательно, вполне возможно, что Жоффруа де Шарни, у которого был погребальный саван…

— Он был у него, потому что за много лет до этого другой Жоффруа привез саван из Святой Земли и хранил его в родовом поместье. И это вовсе не абсурдное предположение.

— Как сказать. Первый Жоффруа был тамплиером, и, если бы у него была эта святыня, она принадлежала бы ордену и он никогда не стал бы прятать ее в своем родовом поместье. Об этом Жоффруа у нас имеется множество документов, поскольку он был тесно связан с де Моле и с орденом… Не следует давать волю своей фантазии.

— Но могла быть какая-то причина, по которой он не передал саван ордену?

— Вряд ли. Относительно Жоффруа де Шарнея не может быть никаких сомнений. Думаю, вы ошибаетесь. По моему мнению, разница в их фамилиях все-таки не была вопросом орфографии, и эти два Жоффруа принадлежали к разным дворянским родам.

— Я поеду в Лирей.

— Прекрасно. Что-нибудь еще?

— Большое вам спасибо. Хотя я и не узнала всего, что хотела, но, думаю, вы все же приоткрыли завесу над этой загадкой.

Элианн Марше попрощалась с Анной Хименес, еще больше утвердившись в своем мнении о журналистах: это слишком поверхностные люди, к тому же не отличающиеся высокой культурой и тяготеющие ко всяким нелепым домыслам. А потому неудивительно, что в газетах печатается столько всякой чуши.

Анна приехала в Труа через день после встречи с профессором Марше. Она наняла автомобиль, чтобы добраться до деревни Лирей, и была очень удивлена, обнаружив, что деревушка оказалась необычайно маленькой. В ней жили человек пятьдесят, не больше.

Анна походила среди развалин древней феодальной усадьбы, прикасаясь руками к камням в надежде на то, что это прикосновение натолкнет ее на какие-нибудь догадки и предположения. В конце концов, ей ведь всегда приходилось больше надеяться на свою интуицию, чем на четко выстроенный план.

Подойдя к старушке, выгуливавшей собаку вдоль дороги, ведущей к развалинам замка благородного Жоффруа, Анна поздоровалась:

— Добрый день.

Старушка с любопытством посмотрела на Анну снизу вверх.

— Добрый день.

— Симпатичное местечко.

— Да, симпатичное, однако молодые люди придерживаются другого мнения и предпочитают жить в городе.

— Просто в городах больше возможностей найти работу.

— Работа находится там, где человек хочет ее найти. В деревне Лирей, к примеру, очень хорошая земля. А вы откуда?

— Я испанка.

— А-а! Мне так и показалось по вашему акценту, хотя вы достаточно хорошо говорите по-французски.

— Большое спасибо.

— А что вы здесь делаете? Заблудились?

— Нет, вовсе нет. Я приехала посмотреть на это местечко. Я — журналист и пишу об истории Священного Полотна, а поскольку оно некогда появилось здесь, в деревне Лирей…

— Ого! С тех пор прошло много веков! Сегодня люди говорят, что этот погребальный саван — не настоящий, что его нарисовали здесь.

— А вы в это верите?

— Я? Мне, собственно, все равно, поскольку я атеистка, к тому же еще и агностик, и меня никогда не интересовали истории ни о святых, ни о святынях.

— У меня такие же взгляды, однако, мне поручили написать репортаж, а работа есть работа.

— Но здесь вы ничего не найдете. Как видите, от замка остались одни лишь развалины.

— И здесь нет никаких архивов или документов о семье Шарни?

— Возможно, что-то есть в Труа, хотя потомки этой семьи живут в Париже.

— Живут?

— Нуда. Существует несколько ветвей этой семьи. Вы ведь знаете, что у дворян были многодетные семьи.

— А как их можно найти?

— Не знаю. Я к ним не имею никакого отношения, хотя иногда некоторые из них приезжали сюда. Три или четыре года назад приезжал младший из братьев семьи Шарни, один из потомков тех Шарни. Такой симпатичный парень! Мы все ходили посмотреть на него.

— И все-таки как же их можно найти?

— Спросите об этом вон там, в доме, что находится в глубине долины. Там живет мсье Дидье, он заведует землями, принадлежащими парижским Шарни.

Анна не стала больше разговаривать со старушкой и быстрым шагом направилась к указанному дому. Анне просто не верилось, что ей действительно так повезло. Еще немного — и она встретится с потомками Жоффруа де Шарни.

Мсье Дидье было, по всей видимости, лет шестьдесят. Он был высоким и крепко сложенным человеком с седыми волосами и недружелюбным выражением лица. Он недоверчиво посмотрел на Анну.

— Мсье Дидье, я — журналистка, пишу об истории Священного Полотна. Я приехала в деревню Лирей, потому что Святыня некогда появилась именно здесь. Я знаю, что эти земли принадлежат семье Шарни, и мне сказали, что вы работаете на них.

Во взгляде Дидье появилось раздражение. Перед приходом Анны он сидел в своем любимом кресле и дремал. Жена находилась в дальней части дома, в кухне, и не услышала звонка, а потому Дидье самому пришлось встать и открыть дверь, и все ради того, чтобы увидеть эту жаждущую найти какую-нибудь сенсацию журналистку.

— Что вам нужно?

— Мне хотелось бы, чтобы вы рассказали об этой деревне и о семье Шарни…

— А зачем?

— Ну, я вам уже сказала, что я — журналистка и собираю материалы.

— А мне какое дело до того, чем вы занимаетесь? Вы что, думаете, я стану разговаривать с вами о семье Шарни только потому, что вы — журналистка?

— Мне кажется, в этом не было бы ничего плохого. Я думала, жители этой деревни должны гордиться тем, что именно здесь некогда появилось Священное Полотно, и…

— Нас волнует урожай перца, а до этого Полотна здесь никому нет дела. Если вам хочется что-нибудь узнать о семье Шарни, разыщите их в Париже, а не ходите тут и не выспрашивайте непонятно что. Мы вам не сплетники какие-нибудь, чтобы о ком-то судачить.

— Мсье Дидье, вы меня неправильно поняли. Я вовсе не ищу каких-то сплетников. Я описываю события, в которых эта деревня и семья Шарни играют немаловажную роль. Эта семья когда-то владела Священным Полотном, оно выставлялось напоказ в этой деревне, и я подумала, что местные жители, наверное, гордятся этим.

— Некоторые из нас и вправду этим гордятся, — послышался чей-то голос.

Анна и мсье Дидье одновременно посмотрели на женщину, вошедшую в зал. Она была высокой и крепко сложенной, чуть-чуть помоложе мсье Дидье. В отличие от него, ее взгляд выражал не раздражение, а любезность.