Трилогия алой зимы - Аннетт Мари

Бульон, толстая лапша и кубики тофу уже были холодными, но она покорно принялась за еду, не ощущая вкуса. В голове кружились мысли, под ними бушевали темным вихрем чувства. После визита к Коянэ ее надежда умерла, оставляя во рту горечь пепла. Все, что Эми оставалось, – лишь исполнить обещание и снять с Широ онэнджу. А после – пройти короткий путь до предначертанного конца.

Эми отодвинула поднос.

– Я… я хотела бы помолиться.

– Помолиться? – недоуменно переспросил Катсуо.

– В храме.

– А-а… – Он замешкался и забрал поднос. – Каннуши Фуджимото работает с тории, но скоро вернется. Если поспешим, то успеем.

Эми чуть было не спросила, нельзя ли ей пойти одной, но поняла, что такого больше не случится. Ее не оставят одну вплоть до солнцестояния. Катсуо ждал за дверью не потому, что беспокоился, а потому что ему приказали ее стеречь. Фуджимото не собирался давать ей шанс вновь сбежать.

– Мне нужно переодеться.

Катсуо вышел в коридор, а Эми подняла свое изможденное тело с постели и добралась до шкафа. Усталость давила на веки, путала мысли. Облачившись в одеяние мико, Эми расчесала волосы и собрала их в хвост, а потом присоединилась к Катсуо, и они покинули дом. Снаружи приятно светило солнце – теплое, пусть и недостаточно, чтобы растопить снег. Яркие лучи, казалось, насмехались над сгустившимися в душе Эми холодными тенями.

Она замерла на краю двора. На камнях остались лужи – по милости хозяйки дождя, несомненно, – и подпалины. Эми уставилась на черные следы, гадая, как они тут оказалась. Это был Широ? Он применял свой лисий огонь – по крайней мере, насколько Эми видела – не так уж часто, но она не представляла, какие способности ему вернула, когда сняла второй виток онэнджу.

– А что случилось с телами ёкаев?

– Изчезли. – Катсуо заметил ее испуганный взгляд и пожал плечами. – Они всегда, ну… рассеиваются. Даже крови больше нет, видишь? Старый учитель-сохэй рассказывал, что после смерти ёкаев поглощает царство духов. И там накапливается и набирает мощь ки самых сильных, которые затем возвращаются в мир живых. Учитель даже предполагал, что ёкаев на самом деле определенное количество, просто они раз за разом возрождаются – кто-то спустя пару лет, а кто-то лишь спустя столетия.

– А они помнят предыдущие жизни? Или начинают все заново?

– Не знаю.

Задумавшись, Эми направилась к фонтанчику для ритуала омовения. Катсуо молча следовал за ней, держась в нескольких шагах. Она подошла к главному залу храма и поднялась по широким ступеням. Остановившись, уставилась на веревку колокола. Эми не молилась Аматэрасу с того самого дня, как прочла руководство каннуши.

Она потянула веревку. Дважды поклонилась, дважды хлопнула, сложила руки и, склонив к ним голову, зажмурилась.

Слова не шли. Не было ни мыслей, ни вопросов. Эми неподвижно стояла, впервые неспособная ничего сказать своей ками. Она попросту не знала, что говорить. Она могла бы спросить, почему ей врали, почему лишили возможности сделать выбор. Почему из всех юных мико, жаждущих этой судьбы, взгляд Аматэрасу пал именно на нее. Могла бы спросить, сожалеет ли ками, что отберет у Эми все – воспоминания, годы, которые она могла бы прожить. Она могла бы задать тысячу вопросов… но все они уже не имели значения.

Секунды тянулись, превращались в минуты, а Эми все стояла, затерявшись во тьме собственного разума, как вдруг в груди, прямо над сердцем, зародилось слабое тепло. Жар медленно растекся по телу, разгоняя тени, растапливая лед отчаяния и печали. Нежное, согревающее касание Аматэрасу, пронизанное чувствами, которые Эми не могла назвать, окутало ее, облегчило груз, что давил на плечи и сердце.

Следом пронесся шепоток грусти и сожаления, и присутствие Аматэрасу угасло, вновь оставив Эми в объятиях холодного горя.

Она простояла еще несколько долгих минут, а потом коснулась щеки и поняла, что та мокрая от слез. Вытерев лицо рукавом, Эми поклонилась и судорожно вздохнула.

Катсуо, как она и думала, ждал ее у ступенек. А вот то, что Фуджимото и Минору оказались рядом с ним, застало ее врасплох. Нанако была на другом конце двора – следила за Риной и Юи. Девочки на четвереньках отмывали почерневшие камни щетками и мыльной водой из ведер. Сколько же прошло времени?..

Фуджимото выпрямился во весь невпечатляющий рост, красный от злости.

– Молили Аматэрасу о прощении? – произнес он обманчиво спокойно.

Эми осторожно спустилась по ступенькам и, добравшись до последней, низко поклонилась.

– Каннуши Фуджимото, – произнесла она земле, – прошу, позвольте извиниться за то, что покинула храм без разрешения. Мне очень жаль, что я причинила неудобства и заставила всех тревожиться.

Ответом ей был тишина. Эми настороженно выпрямилась.

– Это все, что вы можете сказать, камигакари Кимура? – Спокойствие тут же исчезло, сменившись гневом. – Я в жизни не слышал столь жалкого извинения!

Она вздрогнула.

– Я…

– А вы попросили прощения за многие часы, что мы провели в поисках? – ядовито поинтересовался Фуджимото. – За опасность, которой подвергались ваши сохэи, пока прочесывали горы? За позор, который вы навлекли на них, равно как и на меня, сбежав из-под нашей защиты? За наплевательское отношение к моим приказам оставаться в доме?

Эми часто заморгала и попятилась на крошечный шажок.

– Я