Культ Ктулху (сборник) - Коллектив авторов

В комнате между тем становилось светлее – по мере того как усиливалось сияние этого инфернального вещества. Вскоре оно уже плавало в воздухе и, кажется, начинало медленно принимать какую-то форму. Поначалу она была совсем неопределенная – просто некая округлая масса, но потом стала… – как бы это описать? – лепиться в воздухе, светлые участки – к светлым, темные к темным, образуя лицо – большое, круглое лицо. Оно плавало перед нами, кажется, несколько минут (хотя на самом деле, возможно, не дольше пары секунд), пока не сделалось совершенно отчетливым. Оно было безволосое, с огромными закрытыми глазами, и походило на труп, выставленный для прощания – такое бледное и безмятежное. Было, впрочем, в самой его структуре нечто… мягко говоря, нечеловеческое. Нос был плоский с широкими ноздрями, а губы – если они вообще у него имелись – обнажали огромные неровные зубы, весьма неприятные на вид.

Пока мы таращились, как оно плавает над нами, студенистая белая субстанция принялась образовывать что-то вроде тела – длинного, тощего, но каким-то непонятным образом намекающего на огромную силу. А потом веки начали медленно подниматься, открывая – помоги мне, Боже! – громадные зеленые глаза, лишенные зрачков, злые и страшные. Мы не знали, видят ли они что-нибудь и даже вообще смотрят ли на нас, но мне (и, как я потом узнал, всем нам) показалось, что мы определенно привлекли внимание этой сущности. Затем ужасный рот внезапно отворился, и комнату заполнил могучий шепчущий звук, подобный грохоту дальнего водопада. Звук рос и становился все громче, пока не сделался прямо-таки оглушающим. Именно на этом этапе я и потерял сознание.

В чувство меня привел Тайс. Я лежал на ступеньках подвала, одежда моя была изорвана в клочья. Тайс был весь в крови и синяках, а Уолтерс убежал за доктором. Джессика и юный Уилсон погибли. Уже потом, в больнице, Уолтерс рассказал мне, что тварь начала двигаться, сначала довольно неуклюже, враскачку, затем с проворством и, наконец, с невиданной скоростью. Сначала она просто металась по комнате – Тайс сказал, искала выход – потом, по мере того, как рев нарастал, вокруг нее начал завиваться могучий вихрь, сшибавший со стола пепельницы и задувший лампу. К этому времени все уже повскакали со своих мест и пытались по мере сил выбраться из комнаты, хотя Тайс сказал, что Джессика пыталась пробиться сквозь этот водоворот ко мне. Последнее, что помнили Тайс и Уолтерс, это как чудовище, наконец, на них кинулось. Им как-то удалось открыть дверь и вырваться наружу – хотя потом они с беспримерной храбростью несколько раз возвращались, чтобы вытащить оставшихся. Оба согласились в том, что, вытащив меня, они так и не смогли найти молодого Уилсона, а Джессика… Джессика в помощи уже не нуждалась.

Уилсона-то потом нашли. Он лежал, раздавленный мраморным столом, который буквально пролетел через всю комнату и приземлился ногами кверху в противоположном углу. Джессику покалечили так, что ее нельзя было узнать. Я отпросился из госпиталя, чтобы прийти к ней на похороны, и после службы заставил гробовщика открыть запечатанный гроб, чтобы в последний раз взглянуть на мою прекрасную возлюбленную. За все прошедшие годы не было ни одного мгновения, когда бы я не пожалел о своей настойчивости. Она была разбита в кашу – сплошные кровоподтеки и рваные раны. То, что некогда было лицом, вообще утратило всякое человекоподобие. Зрелище это настолько меня потрясло, что я упал в обморок, и меня снова забрали в больницу, на сей раз на несколько месяцев.

Старик одним глотком прикончил свой напиток и уставил потухший взор в пол.

– Спиритуалистическое Общество Челси было, разумеется, распущено, а подвальная комната заперта. Я так никогда полностью и не оправился. Какая-то часть меня… моя жизненная сила была высосана досуха. Насколько я понимаю, она может до сих пор пребывать там, в подвале, запертая и ожидающая освобождения.

Сэр Гарольд откинулся у себя в кресле, изможденный необходимостью вновь погрузиться в столь ужасные воспоминания и, тем более, поделиться ими – скорее всего, впервые с тех самых пор – с другим человеком. Я неловко поерзал у себя в кресле. За окнами сгустилась тьма, и в комнате было довольно холодно.

– Мой дорогой сэр Гарольд, – пробормотал я, пытаясь утешить старого джентльмена. – Это поистине ужасная история.

Я не то чтобы полностью в нее поверил, но в искренности рассказчика сомневаться не приходилось. Я верил, что он верил в свои слова.

– Возможно, по большей части все это представляло собой… некое субъективное явление, – осторожно начал я. – Скорее, что-то вроде галлюцинации, чем буквальное физическое событие?

Сэр Гарольд рывком выпрямился у себя в кресле и обжег меня свирепым взглядом, так не вязавшимся с его внешней слабостью.

– Так вы изволите сомневаться в моем рассказе?!

– Что вы, конечно, нет! – поспешил сдать на попятный я. – Но вы же и сами признаете, что провели большую часть событий без сознания. Возможно, Тайс или Уолтерс…

– Тайс и Уолтерс были джентльменами, – властно прервал меня он. – И в их свидетельствах я не сомневаюсь ни секунды. Они поклялись в собственной правдивости на предварительном следствии. Тайс на настоящий момент уже умер, а Уолтерс лет десять тому назад уехал в Южную Америку, и связь с ним прервалась.

Он с вызовом посмотрел мне прямо в глаза.

– Таких доказательств вам довольно?

Я откашлялся.

– Видите ли, я должен быть совершенно уверен, что материал, который я намереваюсь представить публике, соответствует истине. Полагаю, что человек вашей репутации должен быть настроен так же. Давайте взглянем на дело с точки зрения права: вся приведенная вами информация – не более, чем слухи. Без Уолтерса или Тайса, способных подтвердить ваш рассказ, критики как внутри спиритуалистских кругов, так и вне их просто-напросто подымут вас на смех.

Я замолчал, опасаясь, что зашел слишком далеко. Но старик все же умел держать себя в руках.

– И каких же вы хотите доказательств спустя такое долгое время? – осведомился он.

– Сеанс, – коротко ответил я. – Мы должны доказать всему миру, что в подвале действительно обитает некая демоническая сила. Пустите туда меня и группу специалистов из Мэрилебонского Спиритуалистческого Общества. Мы проведем сеанс под строгим контролем, и результаты либо подтвердят, либо опровергнут…

– Нет. Никаких групп, – твердо сказал он. – Вы хотите доказательств – я вам это устрою. Нам никто не нужен, кроме нас двоих. Я не хочу повторения той бойни. Двух смертей за сеанс более чем достаточно.

– Но, сэр Гарольд, я вовсе не имел в виду, что проводить его нужно вам! – запротестовал я, пораженный, что старик может захотеть снова прожить те ужасные события. – Подумайте о вашем возрасте и состоянии здоровья!

Ни то, ни другое значения не имеет, – отрезал он. – Кроме того, я – проводник этой сущности. Думаю, ей для полной материализации необходим именно я. Она забрала половину меня в прошлый раз – теперь сумеет получить и остальное, или пусть возвращает то, чего я лишился по ее милости. В том и другом случае я почту себя удовлетворенным.

Не знаю, почему я согласился. По большей части из любопытства, но, признаюсь, что мысль о скандальной славе, пусть это и не делает мне чести, показалась довольно возбуждающей. Я и в самом деле верил, что на сеансе ничего или почти ничего не случится, зато ужасный невроз сэра Уолтера, с которым он жил все эти годы, пройдет, когда он поймет, что все это была игра его воображения или мистификация Тайса и Уолтерса. О гибели Джессики и студента я как-то позабыл.

В общем, мы решили провести сеанс той же ночью.

Сэр Гарольд зажег лампу и сделал мне знак везти его к лестнице. Медленно и с большим трудом (потому что спускать человека в кресле-коляске по ступеням – дело отнюдь не простое) мы двинулись вниз. Лампа бросала пляшущие тени на обшитые панелями красного дерева стены. Вековое безмолвие дома разлеталось вдребезги от грохота больших, сделанных из твердой резины, колес неуклюжего кресла.