Рудольф Нуреев. Неистовый гений - Ариан Дольфюс

Иные женщины из окружения Рудольфа переходили заданные границы. Показателен случай Дус Франсуа. Эта красивая француженка чилийского происхождения встретила Нуреева в тот период, когда жила с Рэймундо де Ларреном, директором Балетной труппы маркиза де Куэваса. Молодая женщина сразу же увлеклась Рудольфом и предложила ему пожить у нее; она предоставляла ему кров до тех пор, пока он не купил собственную квартиру в 1982 году. Она подбирала ему одежду, заваривала в термосе чай, отвечала на телефонные звонки, организовывала его встречи, бегала ради него по антикварным магазинам, сопровождала на вечеринки и выполняла функции водителя. Все парижские журналисты, писавшие о балете, неизменно встречались с преданной Дус. Но попробовал бы кто-нибудь расценить эту преданность как чрезмерную! Подозревали, что Дус вошла в жизнь Рудольфа, чтобы любой ценой стать для него незаменимой. «Это были странные отношения, – вспоминал Шарль Жюд. – Рудольф любил только тех людей, которые не склоняли перед ним головы. Но Дус была не такая, и он это знал. Однако она была нужна ему, потому что выполняла все его капризы двадцать четыре часа в сутки»21. Нуреев часто терроризировал Дус, а тем, кто осмеливался сказать ему, что он превратил ее в бесплатную рабыню, с иронией отвечал: «Раб делает что-то без удовольствия. А здесь взаимный обмен: ты мне – я тебе»22.

Только что получали в обмен эти преданные и порой презираемые им женщины?

«Благодаря этой дружбе они могли прожить часть своей жизни в его тени, – считает Луиджи Пиньотти. – Ради этого они обслуживали его и служили ему, принимая от него всё»23.

Однажды, показывая Паоло Бортолуцци (он исполнял роль Судьбы в «Песнях странствующего подмастерья») свои семейные фотографии, Нуреев сказал: «Вот чего мне недостает…»

Человек парадоксов, счастливый своей независимостью, но страдающий от одиночества, Нуреев мечтал о создании семьи, хотя и знал, что это утопия. В отличие от многих гомосексуалистов он обожал семейную жизнь. «Я тебе завидую», – признался он Луиджи Пиньотти, когда обедал у него дома в Милане. Роберту Трейси он говорил, что хотел бы иметь ребенка от Настасьи Кински, его партнерши в фильме Джеймса Тобака «На виду», вышедшем в 1983 году. В конце восьмидесятых, когда болезнь уже брала свое, он часто говорил Шарлю Жюду, женатому на Флоранс Клер: «Попроси Флоранс, чтобы она родила мне ребенка». «Это будет мальчик с моей головой и твоим телом, – передавал слова своего друга Шарль Жюд. – Он просил нас купить замок с виноградниками в районе Бордо. И говорил: „Мы могли бы жить там все вместе…“»24. Тележурналисту Патрику Пуавр д’Арвору, спросившему его однажды, жалеет ли он о том, что у него нет детей, Рудольф ответил после долгого молчания: «Это трудный вопрос». Потом он овладел собой и ответил в своей обычной шутливой манере: «Ребенок – это твоя копия, а я не хочу, чтобы у меня была копия!»25.

Дус Франсуа, несомненно, была лучше, чем кто-либо, осведомлена о тайных чаяниях Рудольфа. Из всех окружавших его женщин она была самая молодая. Она была не замужем и могла бы осуществить его желание, касающееся семейной жизни, если таковое действительно имелось. Но может, эта ее готовность на все как раз и отталкивала его?

Случай с Дус вообще кажется очень странным. Рудольф, который ревностно защищал свою свободу, вдруг оказался полностью зависим от женщины… которую не любил. «Я не могу бороться с этими бабами. Я не понимаю, чего они хотят. Скажи им хотя бы ты, что я гей!» – попросил он как-то Луиджи Пиньотти26.

Слишком навязчивым женщинам обольститель Нуреев вскоре в открытую предпочел компанию мужчин. С ними, по крайней мере, у него не было двусмысленности. Предложение сексуального контакта не влекло за собой никаких обязательств.

Гислен Тесмар делилась своими мыслями: «Рудольф прекрасно мог бы любить и женщин, если бы они не создавали ему столько проблем. Он воспринимал сексуальную жизнь как еду, как простую гигиену жизни…»27. Виолетта Верди подтверждает эту метафору, приводя слова датского танцовщика Петера Мартинса: «У Рудольфа было правилом после спектакля: один стейк, один парень»28. Той же Виолетте Верди Нуреев признавался: «С женщиной сексуальные отношения занимают очень много времени… С мужиками, по крайней мере, это гораздо быстрее»29.

Нуреев умел очаровывать молодых мужчин. Один фотограф вспоминал, как он поднимался в лифте Гранд-опера со своим знакомым, очень красивым парнем. «На одном из этажей двери лифта открылись, на площадке стоял Нуреев; он посмотрел моему другу прямо в глаза, взял его за руку и вывел из кабины… Я нашел своего друга через час, он был очень доволен».

Другим способом классического соблазнения было пригласить молодого танцовщика в свою артистическую уборную до или после спектакля. Ни один не мог отказаться, особенно если Нуреев был постановщиком спектакля и от него зависело распределение ролей.

Представьте картину: парень стучит, входит и видит Нуреева практически голым – только махровое полотенце на чреслах. Одно движение – и полотенце падает на пол. Иногда это искушало, но чаще такая методика обращала избранника в бегство. Тем, кто предпочитал девушек, Рудольф говорил, что надо попробовать всё и он готов подождать, пока парень решится.

Нуреев был свободен и изобретателен в своих любовных играх, но и осторожен, когда дело касалось чужих глаз. Однажды он встретил в Амстердаме аккомпаниатора Элизабет Купер и попросил ее захватить в Париж его чемодан с балетной обувью, «потому что мне не хочется тащить все это с собой в Нью-Йорк». Пианистка согласилась помочь. «На таможне меня остановили и попросили открыть чемодан. Он был полон надувных кукол, эротических игрушек и каких-то штук из перьев! Оказывается, Рудольф обошел все секс-шопы Амстердама! Я приехала в Париж, он позвонил мне в четыре утра и сказал: „Ну, я надеюсь, вы нашли что-нибудь для себя подходящего размера“ В этом он весь. Юморист и фантазер, но также и очень скрытный. Он просто не захотел сам тащить все это через границу!»30.

В 1960–1970-е годы было очень непросто вести свободную гомосексуальную жизнь. Даже на Западе гомосексуализм еще являлся правонарушением, преследуемым по закону. В июне 1969 года американские копы устроили знатную потасовку в гей-баре. Клиенты защищались, бросаясь кирпичами, заведение было закрыто, и в память об этом событии в следующем году прошел первый в истории Америки гей-парад. В Великобритании за отмену санкций в отношении гомосексуалистов проголосовали только в 1967 году, в Западной Германии – в 1969-м, в Австрии – в 1971 году.

Нуреев, хотя и был гражданином мира, чаще всего жил во Франции. «Гомосексуальные правонарушения» в нашей стране были амнистированы только в июне 1981 года. И только в июле 1982 года французский парламент официально отменил судебное преследование за гомосексуализм.

В 1961 году очень небольшое число артистов открыто признавались в своей гомосексуальности, а Нуреев соблюдал обет молчания всю жизнь. Почему? «Быть гомосексуалистом для Рудольфа было столь очевидным, что об этом не было необходимости говорить», – комментировал Патрис Барт, балетмейстер Парижской оперы31. Но были и иные причины. Согласно мнению критика Клива Барнса, «Рудольф мечтал стать актером, а Голливуд никогда не нанял бы артиста, открыто заявляющего о своем гомосексуализме»32.

«Вы не говорить, вы делать», – часто повторял на репетициях Нуреев своим артистам. Эта же формула подходила и к его интимной жизни. Нуреев экономил на словах. Но если бы он заговорил, то мог бы присоединиться к высказыванию французского писателя Жана Луи Бори: «Я не разоблачаю в себе гомосексуалиста, потому что мне за это не стыдно. Я не провозглашаю себя гомосексуалистом, потому что я этим не горжусь. Я просто гомосексуалист, и в этом нет необходимости признаваться»33.

И тем не менее Нуреев не скрывал свою гомосексуальность. Геи, присутствующие на его спектаклях, узнавали «своего» безошибочно. Соблюдал он и определенный «дресс-код», принятый в этой среде: длинные кожаные пальто – черные, белые или красные, меховые шубы, обтягивающие брюки, высокие сапоги на каблуках… Это была очевидная экстравагантность для мира танца и красноречивая – для гомосексуального мира.

В молодости Нуреев отвечал стереотипам красоты, пропагандируемым порножурналами для геев (а он был большой их поклонник): строен, силен, мускулист, эпилированный торс, что является общепринятым у танцовщиков… Джекки Фуджерей, бывший главный редактор журнала «Gai Pied», отмечала: «Нуреев обладал пластикой и эротизмом, к которым стремится любой гомосексуалист. Его современность была в том, что он открыто демонстрировал свое тело в ту эпоху, когда мужское тело показывать было не принято. Для гомосексуалистов он был иконой, как Брижжит Бардо была иконой для гетеросексуалов»34.