История магии - Элифас Леви

Свидетельствуют ли колебания и опасения факира против него? Следует ли из этого, что те, кто ранее удостоверял, что видел своими глазами все, благодаря чему факир стал знаменитым, виновны в самообмане или стали жертвами ловкого фокусника? Мы убеждены, что факир неоднократно был погребенным в буквальном смысле слова, и даже допуская, что после похорон он каждый раз имел возможность сообщаться с наземным миром, все же остается непонятным, как он мог оставаться без воздуха между погребением и тем моментом, когда его помощники приходили ему на помощь. Осборн приводит объяснения английского врача Мак-Грегора из его книги "Медицинская топография Лодианы", к которой мы отсылаем читателя, желающего серьезно ознакомиться с этим вопросом. Известно множество сообщений об эксгумации вампиров. Во всех случаях тело оказывалось в прекрасном состоянии, но кровь из него сочилась, волосы росли ненормальным образом и пучками торчали из щелей гроба. Признаков жизни в системе дыхания не было, чего нельзя сказать о сердце, которое становилось органом скорее растительным, чем животным. Чтобы убить вампира, надо проткнуть его грудь колом, после чего страшный крик показывает, что сомнамбулист в могиле пробудился в момент действительной смерти. Чтобы сделать эту смерть определенной, могилу надо проткнуть шпагами, потому что призраки Астрального Света разрушаются воздействием металлических тел, которые притягивают этот Свет к общему резервуару и рассыпают его сгущенные пучки. Чтобы успокоить нервных людей, добавим, что случаи вампиризма очень редки, и никто из здравых умом и телом не станет их жертвой, если он или она не были душой или телом связаны с этими созданиями в течение их жизни. Связь эта могла быть соучастием в преступлении или в ненормальной страсти.

Но мы слишком далеко ушли от темы фантастов в Магии. Вернемся к ним и, забыв проблемы вампиров, скажем несколько слов о картомантисте Эдмоне. Это любимый чародей дам в квартале Нотр-Дам де Лоретт, он занимает на улице Фонтен Сен-Жорж, 30 изысканную квартиру, вестибюль ее всегда полон клиентами, в том числе и мужского пола. Эдмон — человек высокого роста, несколько полноватый, бледный, с открытым лицом и приятным голосом. Представляется, что он верит в свое искусство и добросовестно использует методы Эттейлы и Ленорман. Он учтиво и благожелательно рассказал, что с детства страстно интересуется оккультными науками, рано начал заниматься гаданием, знаком с философскими секретами трансцендентального знания, и что ключами Каббалы Соломона он не владеет. Он сообщил, однако, что очень чувствителен и простое общение с клиентами впечатляет его так остро, что это дает ему возможность чувствовать их судьбу. "Я, кажется, слышу звон цепей тех, кто обречен к эшафоту, крики и стоны тех, кто умрет насильственной смертью. Сверхъестественные запахи атакуют и почти душат меня. Однажды в присутствии завуалированной дамы в черном я начал дрожать от запаха соломы и крови. «Мадам», — закричал я, — умоляю оставить меня, я окружен атмосферой крови и тюрьмы". "Вы правы", — ответила она, открыв свое бледное лицо. — "Я была осуждена за детоубийство и только что вышла из тюрьмы. Поскольку вы знаете мое прошлое, расскажите мне мое будущее".

Один из наших друзей, изучающий Каббалу, неизвестный Эдмону, однажды пришел к нему и заплатил, ожидая его предсказаний, но тот попросил его забрать деньги. "Мне нечего сказать вам", — объяснил он. — "Ваша судьба закрыта от меня ключом оккультизма. Все, что я могу сказать вам, вы уже знаете так же, как и я". И он проводил его с поклонами. Эдмон занимается также астрологией, составляет гороскопы за умеренную плату. Одним словом, он занимается всеми делами, относящимися к его бизнесу, сколь бы утомительными и лишенными очарования они ни были. Как много расстроенных умов и больных сердец он должен видеть постоянно; глупые требования одних, несправедливые обвинения других, тяжкие откровения, требование любовных напитков, навязчивые идеи дураков, все это делает его заработок весьма тяжким. Подводя итог, скажем, что Эдмон — это сомнамбула подобный Алексису; он самомагнетизируется с помощью карт и дьявольских фигур, которые era украшают Он носит черное и дает свои консультации в черном кабинете, одним словом, он пророк таинственного.

Глава V. НЕСКОЛЬКО ЧАСТНЫХ ВОСПОМИНАНИЙ ПИСАТЕЛЯ

Однажды утром в 1839 году к автору этой книги пришел Альфонс Эскиро и сказал: "Давайте окажем свое почтение Мала". Возник естественный вопрос: "Но кто это или что это такое Мала?" "…Это Бог", — был ответ. "Премного благодарен, но я выказываю привязанность только к невидимым богам", — сказал автор. "И тем не менее, пойдем. Он самый красноречивый, самый блестящий и величественный в видимом мире" — "Друг мой, я боюсь дураков, их высказывания заразительны". "Согласен, но все же я приглашаю вас". — "Допускаю, что если все так и есть, мы окажем Мала свое почтение".

На захламленном чердаке находился бородатый мужчина величественной наружности, носящий поверх своей одежды рваный женский плащ, вследствие чего он выглядел бедным дервишем. Его окружало несколько человек, таких же бородатых и экстатических как и он сам, кроме того, там была женщина с застывшим лицом, она выглядела как сомнамбула в трансе. Манеры пророка показались резкими, но все же привлекательными. У него были глаза галлюцинизирующего и впечатляющий дар красноречия. Говорил он с пафосом, возбуждаясь до такой степени, что на губах показывалась пена. Про аббата Ламенне однажды сказали: "Девяностотрехлетний старик, переполненный своими восточными размышлениями". Смысл этой фразы более применим к Мапа и его мистицизму, как это будет видно из фрагмента одного из его лирических излияний.

"Грех был для человека неизбежен: его судьбой предопределялось быть орудием собственной перестройки, чтобы величие и могущество Бога могло проявиться в величии и могуществе человеческого труда, проходя через его последовательные фазы света и тьмы. Но первобытное единство было нарушено Падением. Страдания вошли в мир в облике змия, и Древо Жизни стало Древом Смерти. Когда это случилось, Бог сказал женщине: "В муках будешь рождать детей своих", — и добавил: "Ты должна сокрушить главу Змия". И первым рабом была женщина, она приняла свою божественную миссию, и начались муки родов. С первого часа Падения на человека была возложена великая и страшная задача инициации. Поэтому все условия инициации равно священны в глазах Бога. Их Альфа — это наша общая Мать Ева, а Омега — свобода, тоже объединяющая нас мать.

Я увидел огромный корабль с гигантской мачтой и наблюдательным пунктом на ее верхушке. Одна сторона корабля смотрела на Запад, другая на Восток. На западной стороне виднелись покрытые облаками вершины трех гор, основания которых уходили в бушующее море. На склонах гор были написаны их имена — Голгофа, св. Иоанн, св. Елена. На середине мачты с западной стороны находился пятиконечный крест, на котором умирала женщина. Вокруг ее головы было написано: Франция, 18 июня 1815 года, Страстная Пятница. Пять концов креста представляли пять частей света, женская голова указывала на Европу и была окружена тучами. Но с восточной стороны корабля было светло; и корабль причалил к пристани божьего града, под триумфальной аркой в сиянии солнечных лучей. Здесь женщина явилась вновь, преображенная и торжествующая. Она откатила могильный камень с надписью «Реставрация», 29 июля 1830 года, Пасха".

Очевидно, Мала был последователем Катрин Тео и Дома Герля, и еще — такова странная симпатия между глупцами — однажды он конфиденциально сказал нам, что он Людовик XVII, вернувшийся на землю ради дела возрождения, а женщина, с которой он разделял жизнь, Мария-Антуанетта Французская. Он объяснил далее, что его революционные теории были последним словом мятежных претензий Каина, предназначенных для того, чтобы обеспечить, в силу роковой реакции, победу Авеля. Мы посетили Мапа, чтобы посмеяться над его экстравагантностями, но он захватил наше воображение своим красноречием. После посещения Ганно — таково было истинное имя Мапа — мы загорелись мыслью о том, что было бы великим делом сообщить миру последнее слово революции и запечатлеть бездну анархии, подобно Курцию, поместив себя в нее. Наша студенческая экстравагантность породила "Евангелие от Народа" и "Библию Свободы", глупости, за которые Эскиро и его друзья заплатили слишком дорого. Опасность подобных выходок очень велика; они затягивают: никто не может безнаказанно приблизиться к краю пропасти сумасшествия.

Инцидент, о котором мы расскажем далее, имел другие, более роковые последствия. Среди учеников Мала был нервный и изящный юноша Собрие. Он совершенно потерял голову и считал, что ему судьбой предопределено спасти мир, провоцированием высшего кризиса всеобщей революции. Близился 1848 год. Волнения вызвали некоторые изменения в правительстве, эпизод, казалось, закончился. Париж пребывал в атмосфере удовлетворенности, бульвары были иллюминированы. Внезапно на улицах квартала Сен-Мартет появился юноша. Впереди него шли два араба, один из них нес факел, другой отбивал такт руками. Собралась огромная толпа. Юноша произнес речь. Слова ее были несвязны и зажигательны, он призывал идти к бульвару Капуцинов и объявить правительство волею народа. Одержимый повторял свою речь на каждом перекрестке и оказался во главе гигантской процессии, с пистолетами в обеих руках; впереди него несли факел и барабан. Завсегдатаи бульваров присоединились из простого любопытства. Юноша и арабы скрылись, но перед отелем Капуцинов в толпу был сделан пистолетный выстрел. Этот выстрел был сделан глупцом, но он вызвал революцию.