Недобрый час - Фрэнсис Хардинг

— Тихоня? Ага, позапрошлой ночью заходила пропустить стаканчик джина. С ней был этот радикал с безумными глазами, какой-то Бренд. Нет, я не подслушиваю клиентов, но уши нам не для красоты дадены. Кое-что до меня долетело… Бренд просил помощи, говорил, что не доверяет кому-то, что-то про лошадь… Нет, где Тихоня прячется, не знаю. А вы спросите ее дружка-радикала. Что? Нет, точно не скажу, но он отсюда часто ходил в Желоба…

В Желобах все пошло наперекосяк, потому что Мошка ни разу не бывала в этом районе. Пара неудачных поворотов, и перед Мошкой замаячила перспектива, что спутники потеряют веру в нее. Повсюду вдоль стен стояли зловещие ящики человеческих габаритов. Местами в дереве зияли щели. Мимо дырявых гробов Мошка пролетала на полном ходу, лишь бы случайно не увидеть белую руку или синее лицо. На каждом углу стояли фигурки Добряка Построфия, готового забрызгать ягодным соком глаза всякому беспокойному мертвецу. Его присутствие не вселяло особой уверенности.

Густое сплетение ледяных улиц изрыгало жуткие звуки. Доски гроба стучат по мостовой. Потом скрипит лебедка, лязгает люк, и на пару секунд повисает тишина. Ее разрывает эхо далекого удара о воду, словно Длиннопер поперхнулся очередной жертвой.

— Пришли.

Бренд Эплтон хорошо описал лавку бондаря. Вот маленькая бочка над входом, вот заброшенный дом свиданий напротив. Узкий домишко, одна дверь, одно окно, два этажа сверху.

— Сколько их там? — спросил солдат.

— Пятеро, может, шестеро, плюс Лучезара, — ответила Мошка.

— Будем действовать быстро. Врываемся внутрь, валим всех на первом этаже, бежим вверх, вышибаем дверь и берем под прицел… — Солдат замолчал, обнаружив, что его никто не слушает. Узники Дыры, включая Мошку, сбились в кучу и завели тихий разговор.

— …С девяти лет на такие вилы не сажусь, — сказал тот, что с исполосованным лицом. — Если ломиться по лестнице, нас примут тепленькими. Ступеньки наверняка грохочут, как полк барабанщиков.

— Может, через крышу? — подключился другой арестант. — Хотя шиш там, внутрь не попадешь. Хорошо бы вынести окно, да нет его. А в дымоход даже Май не пролезет…

— Не, надо просочиться потихоньку, а лучше выманить бандюганов вниз, по одному за раз, — перебил его Исполосованный.

— Приманка нужна пожирнее, и тормозить нельзя, а то будем потом шкериться от Звонарей, — шепнула Мошка.

Посмотрев на бывшего солдата, она ощутила злорадство. Сама Мошка чувствовала себя в Ночном Поборе не в своей тарелке, но этому мужику досталось похлеще. Незнакомый мир глубоких теней и пятен лунного света пугал его. Воровская феня, на которой так легко заговорила Мошка, резала ему уши. Мошка вообще быстро училась. Прошло всего три ночи, а она уже думала и говорила как местная. И стала неплохо видеть в темноте. Будь у нее время на размышления, она бы этого испугалась.

Из подсобки кабака, стягивая грязные перчатки, появился высокий Ключник. Потом достал из кармана чистую пару.

— Лавка бочек в Желобах, — сказал он товарищам.

Не говоря ни слова, те встали и вышли на улицу. Входную дверь оставили нараспашку, запуская сквозняк в разгромленное помещение.

В лавку ввалилась пара незнакомых мужиков с тяжелой бочкой в два обхвата. Бондарь поднял глаза от растопыренных досок недоделанного бочонка.

— Эй, хозяин! У нас тут бочка треснула, зерно высыпается! Глянь, можешь залатать прямо так, чтобы не разгружать? Мы очень спешим.

— Вряд ли, но давай посмотрим. — Насвистывая себе под нос, бондарь направился к клиентам. Его сильная, мозолистая рука сжимала молоток. Подняв крышку, он застыл.

Мошка, затаив дыхание, сидела в бочке. В тесноте колени сильно вдавились в грудь, пистолет холодил руку, а палец на курке сильно дрожал.

Наконец появилась полоска света. Крышка исчезла, сверху на Мошку посмотрело удивленное лицо молодого парня. Он не отличался красотой, вместо носа на лице торчала здоровенная картофелина, добродушные блинчики губ весело насвистывали. При виде пистолета свист оборвался. На Мошку уставились распахнутые глаза. Наверняка при нормальном освещении они зеленые, решила девочка.

— Продолжай свистеть, а молоток положи на пол, — шепнул Исполосованный.

Бондарь облизнул губы и выдавил дрожащую трель. Молоток послушно лег на землю.

— Умница, — одобрительно буркнул Исполосованный. — Если не будешь дурить, еще покачаешь внуков на коленях.

Другой арестант, послушав свист, идеально его воспроизвел. Тем временем бондарь, подчиняясь командам Исполосованного, сел на одну из своих бочек и позволил связать руки за спиной. Он рассказал, как расположены комнаты наверху, сколько там людей, где они стоят. Мошка слушала, и в животе ее сворачивался клубок. Перепуганные глаза бондаря и стальной холод пистолета превратили ее из спасительницы девиц в обычную разбойницу.

— Мошка, вылезай, — сказал ее спутник, наклоняя бочку.

Девочка выбралась наружу, уронив пистолет. Другой арестант снял у хозяина лавки с пояса ключ, подошел к двери за прилавком, прислушался и осторожно открыл замок. Связанного бондаря с кляпом во рту оставили на попечении солдата, презрительно оттопырившего губу. Арестанты скользнули на лестницу, Мошка замыкала отряд. Человек перед ней аккуратно наступал на самый краешек ступенек, чтобы те не скрипели. Мошка повторяла каждое его движение.

Едва они добрались до верхнего этажа, как внизу раздался грохот и хриплый вопль. Дверь перед ними тут же распахнулась, и оттуда выскочили двое похитителей. Судя по их лицам, они только в прыжке заметили, что вдоль стен обескураженно замерли неизвестные люди. Вовремя сориентировавшись, Исполосованный ловко подсек переднего. Парочка кубарем покатилась по лестнице, пересчитав головами все ступени.

На глазах у Мошки арестанты ворвались в открытую комнату. По идее, ей стоило бы взять упавших похитителей на прицел, но девочка не смогла себя заставить. Перед ней вставала картина, как она наводит пистолет, икая от страха, и кусочек металла пробивает человеку лоб. Впрочем, вряд ли те в ближайшее время встанут на ноги. Тем временем в комнате дважды громыхнули выстрелы, раздался треск, ругань, стоны, шум драки. Вдруг все разом заголосили.

— Тише, тише…

— Стоять!

— Опусти пистолет…

— Назад! Назад, или я…

Мошка вошла внутрь. В комнате сложилась патовая ситуация. На полу без движения лежало два гипотетических трупа: старый Мошкин знакомец еще по первому похищению и рябой доходяга с неуловимо узнаваемым лицом. Один из Мошкиных спутников держался за бок. И все трое напряженно целились в высокую угловатую фигуру с острым лицом. Рабиан Скеллоу прижимал пистолет к голове Лучезары Марлеборн.