Дикий гусь - Михаил Сухоросов

— Не бойся. И не оборачивайся.

Похоже, не хочет, чтоб его приятель видел, что мы знакомы. Остается надеяться, что особых хитростей он не замыслил. Так же, почти неслышно, я пробормотал:

— Что надо?

— Уходить надо.

Тоже мне, спартанец. Сестра таланта, значит…Я, не убирая руки от пистолета, буркнул:

— Ну и вали. А мне и здесь пока неплохо.

— За тобой тоже погоня.

— И кто же?

— Серые.

Спасибо, растолковал. За дурачка он меня, что ли, держит?

— Один из них с тобой за столом сидел.

— Он наш.

— Чей это — наш?

— Из Ордена.

— И где ты его подобрал? — вот этим стоит поинтересоваться вне зависимости от дальнейшего развития событий.

— Встретились, как было условлено, сегодня, где-то в лиге отсюда, — что-то Ардах нынче прямо болтлив…Обычно из него каждое слово чуть не клещами приходится вытаскивать.

— Окажись он вчера ко мне поближе — могли и не встретиться.

Ардах, на миг забыв обо всякой конспирации, обернулся ко мне, вскинул брови, но тут же снова внимательно уставился на свой плащ:

— Где ты его встретил?

— Спроси у него.

Ардах, однако, ничего у товарища спрашивать не пожелал:

— Тебе надо с нами.

— И подарить вам по куску на нос? — я откинул капюшон и уставился на него в упор. — Дураков ищи в другом месте.

— За тобой тоже гонятся. И за нами.

— Ну и что? Сами хвост привели — сами и уводите, а я спать хочу.

— Они на трактир нападут.

— Ну, нападут. Что дальше?

— Ты им зачем-то нужен.

— Допустим. А ваше-то какое дело? Я ж отлученный, так что о моей безопасности у вас заботиться резона нет.

— За тобой они придут сюда.

— Вот тогда и разберемся.

Ардах слегка наклонился ко мне и тихо отчеканил:

— Охрани непосвященного.

Знакомо. Старая-престарая, чуть ли не самая главная орденская заповедь, общий смысл сводится к тому, что в случае опасности (колдовской, естественно) Чародей должен первым совать голову в петлю, отвлекать ее на себя, в общем, лезть на рожон.

— Ты что — не расслышал? Я отлучен. И все ваши заповеди для меня — пустой звук. Я вне закона, — очевидно, в последних моих словах прозвучала такая злая ирония, что Ардах обернулся ко мне, уже не скрываясь:

— Не все согласны, что ты отлучен.

— Вот как… — я криво и зло усмехнулся. — Согласны или нет, а кошельки-то у всех тощие. А я стою две тысячи. И не орденец.

— Ты — Чародей.

Он еще на сознательность давить будет…А с другой стороны, прав он, никуда не денешься. Во мне моральные устои Ордена как-то не укоренились, но если он не врет, я могу на всех присутствующих навлечь некую опасность, о которой они и не подозревают — а это уже вопрос профессиональной этики. А я себя считаю профессионалом. Но вот если он на этом играет…Хотя для него, наверно, это равносильно святотатству.

— Ладно, допустим, я согласился. Что им помешает в этом случае на трактир напасть?

— Им нужны мы трое.

— Допустим. У тебя есть причина меня предупредить — хочешь лично убедиться, что я убрался. А где гарантия, что вы меня сразу по выходе из трактира не шлепнете?

— Клянусь Камнем.

Это уже серьезно.

— А твой товарищ — чем он поклянется?

Повисла неприятная пауза. руку из-за пазухи я уже убрал, но Ардаху было не до того. наконец он выдавил:

— Я за него поручусь.

— Годится. Сколько у нас времени?

— Нисколько.

— Да сядь ты, не маячь! Торчишь столбом, внимание привлекаешь… — когда он послушался, я снял ноги с лавки, уставился ему в глаза:

— Итак, в чем проблема? Что нам мешает встать и уйти?

— Серые уже тут. В трактире.

— И сколько их?

— Один или два.

— Прорвемся.

— Это будет сигнал. Для атаки. Надо так, чтоб не заметили. Чтоб не видели, что мы вместе.

— Ладно, вот мы вышли. Что дальше?

— Уходим отсюда.

— Что — пешком? — топать куда-то — боюсь, не долго я протяну. Да и в драке от меня толку будет маловато. Какой я сейчас боец — с одной-то рукой? А Ардах тоже несколько оторопел:

— Ты ж на лошади приехал.

— Чужая.

Профессия конокрада здесь очень рискована — если тебя поймали живым, что редко бывает, обычно в погоне пристреливают, — то вешают без долгих разговоров и юридических формальностей. Ардах нахмурился:

— У нас — три. Одна с поклажей.

— Ну так выбирайте — я или поклажа.

— Не можем. надо доставить, — похоже, тут он решил, что сболтнул лишнее — захлопнул свой большой рот и выпятил челюсть. И что у них за поклажа такая интересная?..

Наконец Ардах решился и сообщил:

— Заберем именем Ордена.

— Устраивает. Как будем уходить?

— Подойдешь к нам, затеешь ссору.

— Предлог?

— Любой.

— Где сидят Серые?

Он указал глазами на столик, за которым играли в кости наемники и кратко информировал:

— Одноглазый.

Да, есть там такой. По роже — урка самый настоящий, к тому же, сдается мне, коновод в той компании.

Я проворчал:

— Ладно, катись. Готовность — минута. Да, а я что — с вами обоими разбираться пойду?

Ардах пожал плечами и поспешно отвалил. Конспиратор фиговый…Ладно, а вот сейчас проверить бы, не наврал ли он, по возможности — без зондажа. Приглядимся-ка к этому одноглазому через Юрд…Точно, Силой он владеет. От Юрда — короткая и четкая информация: "Серый Брат. Еще один — там"- а в указанном направлении как раз тот столик, где расселись ребята из Караванной Гильдии. Если они встрянут или просто попробуют помешать нам уйти — расклад получается весьма неважнецкий. Да и вообще, эта затея со ссорой мне детской кажется. Ну кого этим обманешь? Ладно, симпровизирую что-нибудь. В крайнем случае приглашу секундантом одноглазого.

Я встал, закинул на плечо перевязь с мечом, втянул брюхо и двинулся вперед походкой ковбоя из вестерна, стараясь высекать каблуками искры из соломы, покрывавшей пол.

Что я больше всего ненавижу — так это играть в "крутого парня", эту категорию людей я просто на дух не переношу. Но, кажется, изобразил я его достаточно убедительно — мне поспешно уступали дорогу, пока я шел к столу Ардаха и светлобородого. Остановившись, я сузил глаза, выпятил челюсть и хлопнул Ардаха по плечу:

— Э, приятель!

Ардах раздраженно сбросил мою руку с плеча:

— Смотри, кого задеваешь, оборванец!

— Странные у тебя приятели, — обратился к нему светлобородый, чуть вскинув бровь. Ох, переигрывает Ардах…Ну, тут уж ничего не попишешь.

— Я вижу, — я с оттенком презрения указал пальцем на медный обруч. — Но такую штуку может нацепить каждый. Только с того, кто их не по праву носит, такие обручи вместе с головой снимают.