Тридцать лет среди индейцев - Джон Теннер

Индейцы, как полагается, ответили на его речь обещаниями и самооправданиями, но, покидая вечером форт, украли всех лошадей, принадлежавших лорду Селкирку и его людям. Наутро не было ни одной лошади; исчезло и большинство индейцев.

Между тем наступил конец осени, и я в этом году уже не смог бы добраться до Соединенных Штатов. Но теперь мною заинтересовался лорд Селкирк, видимо что-то слышавший о моей истории. Он стал расспрашивать меня о событиях прошлой жизни, и я многое рассказал ему, особенно о той роли, которую играл при захвате форта. Судья Кодмен, оставшийся в укреплении, тоже часто беседовал обо мне с лордом Селкирком.

«Этот человек, — говорил он, — с большими трудностями зимой привел сюда ваших людей с Лесного озера; он сыграл важную роль при захвате форта, рискуя жизнью, и все это за вознаграждение в 40 долларов. Самое меньшее, что вы должны были бы для него сделать, это превратить его 40 долларов в 80 и установить ему пожизненную пенсию в размере 20 долларов в год». Лорд Селкирк согласился с судьей, и мне выплатили пенсию за первые пять лет, так как второй пятилетний срок еще не истек.

Лорд Селкирк не смог так скоро покинуть устье Ассинибойна, как рассчитывал первоначально. «Северо-Западная компания» расставила на пути, по которому он должен был следовать, нескольких индейцев и своих людей, переодетых в индейцев (среди них был некий Сексейр); им было приказано выследить лорда и постараться его убить. Узнав об этом, лорд Селкирк направил полковника Диксона в страну сиу с поручением набрать 100 человек для охраны. И лишь когда эти люди прибыли, он решился двинуться в путь. Покинув форт ночью, лорд догнал Диксона в Пембине.

Лорд Селкирк захватил с собой письмо, составленное им самим от моего имени и адресованное моим друзьям в Соединенных Штатах. В этом письме я напоминал о некоторых важнейших событиях из времен раннего детства. Лорд прилагал все усилия, чтобы уговорить меня уехать вместе с ним, и до некоторой степени я сам был к этому предрасположен. Но я тогда был уверен, что все мои родственники убиты индейцами, а если кто-нибудь и остался в живых, то столь длительная разлука сделала нас чужими. Он предложил мне даже уехать с ним в Англию. Однако у меня были друзья среди индейцев и мой дом находился на их земле. Здесь я провел большую часть своей жизни и понимал, что слишком поздно устанавливать новые связи. Все же лорд послал за мной шесть человек, чтобы разыскать меня у Лесного озера, куда я прибыл поздней осенью после уборки кукурузы. В начале зимы я перекочевал к озеру Бегвионуско, а когда выпал первый снег, ушел в прерию охотиться на бизонов.

Один за другим стекались в прерию индейцы; под конец наша группа так возросла, что мы вскоре начали ощущать голод. Зима стояла суровая, и наши страдания становились все невыносимее. Первой погибла от голода молодая женщина. Вскоре ее совсем еще юный брат впал в безумие, которое обычно предшествует голодной смерти. Находясь в таком состоянии, он вышел из палатки своих обессилевших и отчаявшихся родителей. Когда я поздно вечером вернулся с охоты, они не могли сказать, куда он исчез. Около полуночи я вышел из лагеря и направился по следу юноши; пройдя небольшое расстояние, я нашел его в снегу мертвым.

ГЛАВА XIII

Оджибвеи страдают от голода. — Преследования Вау-бе-бе-наис-сы и враждебность моих индейских родичей. — Поездка в Детройт — Губернатор Касс. — Совет в Сент-Мари на реке Майами.

Все мужчины, бывшие еще в состоянии держаться на ногах, решили отправиться на розыски бизонов, которые тогда должны были пастись довольно далеко от нас. Я решил остаться, и ко мне присоединился еще один хороший охотник, не рассчитывавший на успех в преследовании бизонов. Мы остались на месте и за короткое время убили пять болотных лосей; их мясо было тотчас распределено среди бедствующих женщин и детей, что принесло некоторое облегчение. Этим удалось несколько сократить дань, которую смерть собирала среди нас. Охотники на бизонов начали возвращаться один за другим в еще более плачевном состоянии, чем при выходе. Им удалось убить только одного бизона.

Спасти нас от смерти могли лишь непрерывные и напряженные усилия; поэтому я снова пошел на охоту. Подняв медведя, я преследовал его в течение трех дней, но так и не догнал. Это так утомило меня, что я отказался от преследования с наступлением ночи. Не будучи в состоянии разбить палатку или разжечь костер, я старался свыкнуться с мыслью о близкой и неминуемой смерти, как вдруг увидел нескольких индейцев, почти таких же голодных и жалких, каким был сам. Они помогли мне возвратиться в лагерь.

Это лишь один из наглядных примеров той жизни, которую ведет в зимнее время большинство северных оджибвеев. Их бесплодная и негостеприимная земля так скупо отпускает им средства к существованию, что сохранить жизнь им удается лишь при крайнем напряжении всех сил. И все же нередко случается, что самые сильные и хорошие охотники умирают от голода.

Индейцы снова решили устроить совместную охоту на бизонов, причем на этот раз отправиться вместе с семьями. Задержался только Ун-ди-но (индеец, остававшийся со мною в прошлый раз), чтобы дать жене время высушить шкуру убитого им болотного лося. Этим они собирались питаться в дороге, если не будет других продуктов. Я решил остаться с ним. Но в первую же ночь после ухода других индейцев муки моих детей стали такими непереносимыми, что я не мог оставаться в палатке. Я поднялся и, уходя, сказал Ун-ди-но, что возвращусь к нему, как только мне удастся найти какую-нибудь дичь. Я шел по тропе индейцев так быстро, как позволяли мои силы, и на следующее утро прибыл на их стоянку.

Но уже приближаясь к ней, я услышал праздничный шум. Чей-то старческий голос благодарил Великого духа за пищу, которую он послал в минуту крайней нужды. Но убитую дичь он называл только манит-ваис-се, что означает «зверь, посланный духом». Позднее я узнал, что то был всего-навсего старый тощий бизон. Отсюда я сделал вывод, что стада должны находиться где-то поблизости. Двое юношей согласились сопровождать меня, и мы тотчас отправились в том направлении, где рассчитывали встретить стадо. После трех часов ходьбы, поднявшись на небольшой холм, мы увидели перед собой прерию, черную от бизонов. Мы подползли к ним, и я сразу убил двух жирных самок. Разделывая туши, я услышал выстрелы индейцев, последовавших за мной и находившихся в середине стада.

В лагерь я вернулся несколько позже остальных охотников, опередивших меня. Я ожидал увидеть в лагере радостное и праздничное настроение, но не услышал ни одного голоса. Ни женщин, ни детей не было видно; вокруг царили тишина и уныние. «Может быть, наша помощь пришла слишком поздно, — подумал я, — и наши женщины и дети уже мертвы?» Я заглядывал во все палатки; их обитатели были живы, но им нечего было есть. Дело в том, что большинство мужчин, принимавших участие в охоте, обычно жили в лесистой местности и раньше никогда не охотились на бизонов. Вот почему никто, кроме меня, ничего не добыл. Принесенный мною и юношами довольно большой запас мяса все же спас от голодной смерти нескольких человек.