Дракон поверженный - Питер Гамильтон

– А я и не сомневаюсь. Я стал именно таким, каким ты хотел меня видеть. Одного не могу понять, зачем ты вообще позволил мне родиться? Почему ты просто не клонировал самого себя?

– Успокойся, сынок, успокойся. Понимаю, тебе сейчас нелегко. Черт, я даже не предполагал, что она вскружит тебе голову.

– Что в этом удивительного, ты ведь сам сказал, что неравнодушен к ней. Что же тогда взять с такого хлюпика, как я?

– Лоренс, уверяю тебя, со временем ты научишься воспринимать вещи гораздо спокойнее. Хотя, с другой стороны, – Дуг устало пожал плечами, – ты наверняка меня возненавидишь. Ничего, как-нибудь я это переживу, потому что уверен, что поступил правильно.

– Нет, отец, ты поступил неправильно, – произнес Лоренс, повернулся и вышел из комнаты.

Лоренс не знал, как он попал сюда. Он не знал, когда он попал сюда. Но чуть позже, в тот же самый день, на той же самой неделе и в тот же самый год, он стоял под дверью квартиры семейства О'Киф. Когда же он наконец понял, куда принесли его ноги, понадобилось какое-то время, чтобы набраться мужества и постучать в дверь.

Постучал он еле-еле слышно, скорее поскребся о дверь костяшками пальцев. Затем чуть громче, после чего принялся колотить кулаками в дверь, рискуя выбить ее.

– Открывай! – закричал он. – Немедленно впусти меня!

Затем он услышал, как щелкнул замок, и перестал стучать. Кулаки саднили. Костяшки пальцев были содраны в кровь.

Дверь открыла Люси О'Киф.

– Лоренс? Это ты! – сказала она и как-то вся обмякла, словно в раскаянии. – Твой отец уже звонил мне. Он сказал…

– Где она? – прорычал Лоренс.

– По-моему, так нельзя…

– Где она? …

Розалин легонько оттолкнула мать в сторону. По всей видимости, она плакала, потому что глаза ее были красны от слез.

Никогда еще она не казалась ему такой ранимой и такой прекрасной. Лоренс потерял дар речи. Да и что он мог сказать в эту минуту? К чему слова, если ему наконец стала известна правда.

Он молча направился к лифту.

– Лоренс! – Розалин вышла из квартиры, следуя за ним по пятам. – Лоренс, прошу тебя, не уходи.

Он ускорил шаг. Он почти бежал. Рука автоматически нажала на двери серебристую кнопку вызова. На его счастье, дверь лифта открылась в то же мгновение. Он шагнул внутрь и нажал кнопку первого этажа.

– Лоренс. – Розалин просунула руку между створками двери, и та застыла на месте. – Прости меня, Лоренс. Я люблю тебя, честное слово, я люблю тебя.

– Он заплатил тебе, – упрямо произнес он. Мысли путались, он плохо соображал, что делает и что говорит. – Он подкупил тебя…

– Нет! – Розалин разрыдалась. – Нет, говорю я тебе. Нет!

– Это как же? Разве он тебе не заплатил?

– Деньги предназначались не мне. Ты ничего не понимаешь. Все совсем не так, как ты думаешь!

– А как тогда? Будь добра, объясни, чего я не понимаю?

– Это ради Мэри и Дженни.

– Твоих сестер? Какое отношение, черт возьми, они имеют ко всей этой истории?

– Мы все потеряли. Абсолютно все! Акции «Макартура» на Земле почти ничего не стоят, да и их у нас было не так уж много. Ты не представляешь, что это такое – жить в бедности. Да и откуда тебе это знать? Ты ведь представитель золотой молодежи нашей планеты, которая еще слишком юна, чтобы познать, что такое упадок. Для нас же это был единственный способ вырваться из Дублина, вырваться с Земли… И я… я пошла на это.

– Значит, ты ко всему причастна. Ты причастна к самой чудовищной лжи, какая только окружала меня. Я тебя ненавижу!

– Я ни разу не солгала тебе, Лоренс.

Не в силах больше выдержать эту сцену, он вновь нажал на кнопку первого этажа.

– Заткнись, продажная тварь, замолчи! Ты все это время притворялась и лгала. Вы все лгали!

– Только в самом начале. – Розалин прислонилась к стене, словно ноги не держали ее. – Только тогда, Лоренс. Только когда я впервые сказала тебе «привет». Всего одно слово. А все остальное – нет. Все остальное было правдой. Разве можно целых полтора года притворяться, будто любишь кого-то. Ты ведь сам знаешь, что между нами все было по-настоящему. Не пытайся это отрицать!

Двери лифта закрылись. Вопль Розалин, казалось, острым ножом пронзил его сердце.

Винни Карлтон открыл дверь – за ней, тяжело привалившись к стене, сидел Лоренс.

– Эй, приятель, что с тобой? Что стряслось?

Однако Лоренс не только не ответил на его удивленный вопрос, но даже не пошевелился. Он стоял, тупо уставившись в пространство впереди себя. Винни растерянно пожал плечами и положил руку на плечо другу, помогая ему подняться.

– Ты давай входи, а не то робот-уборщик затянет тебя в мусоропровод, – произнес он. – Вставай, у тебя такой вид, словно тебе в срочном порядке нужно выпить, и притом не одну рюмку.

Лоренс не сопротивлялся, и Винни затащил его в прихожую, где тотчас сунул в руки кружку с горячим чаем. Лоренс автоматически выпил чай, но тотчас пробормотал:

– Черт, Винни, какая гадость. Что такое ты мне подсунул?

– Ром. Тебе понравится.

– А! – Лоренс сделал еще пару глотков, теперь уже медленнее. – Что ж, и впрямь неплохо.

– А теперь ты скажешь мне, что произошло?

Лоренс неуверенно обвел взглядом прихожую. Он пришел сюда, потому что Винни единственный на всем белом свете, к кому можно обратиться, не рискуя привлечь внимание родителей. К тому же Винни его самый добрый и верный друг. Просто Лоренс не слишком часто бывал у него в гостях. Особенно после того как Винни сказал, что не позволит ему с Розалин использовать его квартиру для тайных свиданий.

Черт, в его жизни все так или иначе связано с Розалин.

– Ты хотя бы представляешь, как тебе повезло, что ты живешь один? – спросил Лоренс.

– Это почему же?

И Лоренс объяснил.

Винни сел и выслушал всю историю, от начала и до конца, причем на лице его читались самые разные эмоции.

– Черт, Лоренс… – произнес он наконец, – наверно, это прозвучит глупо, но ты уверен?

– На все сто.

– Бог мой, ни за что не поверю. Мне казалось, что Розалин классная девушка. Она была такая, такая… правильная.

– Вот и верь им после этого.

Лоренс попытался сделать вид, будто его это почти не задело, словно такое сплошь и рядом происходит в отношениях между парнем и девушкой. Случается едва ли не каждую неделю. Увы, это плохо у него получилось. Лоренс вновь почувствовал, что самообладание вот-вот оставит его. Боже, как он себя за это ненавидел!

– Это точно.

Было в голосе Винни нечто такое, отчего Лоренс принялся озираться по сторонам, словно до него неожиданно дошло, что он чего-то не заметил.

– А где Надя?

– Ха! Мы с ней поссорились сразу после той вечеринки в клубе. Она мне тогда заявила, что не желает водиться с парнем, с которым стыдно выйти на люди. Глупая кукла! Что нам, по ее мнению, оставалось делать? Позволить, чтобы от Алана осталось лишь мокрое место?