Джунгли страсти - Джилл Барнет

Она открыла глаза и встретилась с его напряженным взглядом. По ее щекам текли слезы. Он припал к ее груди, сначала к одной, потом к другой, не прекращая медленно двигаться в ее теле. Экстаз возрастал все больше и больше, и Лолли вновь охватил блаженный трепет.

Сэм замер, с трудом сдерживая рвущееся наружу дыхание.

– Не шевелись, – прошептал он.

Она подчинилась, оставаясь неподвижной в его руках, чувствуя, как он поглощает ее тепло и душу, сама поглощая его тепло и тепло от костра, горевшего за спиной.

Сэм оставался в ее теле, налитой и твердый, в конце концов и его захватил огонь страсти.

Лолли упала ему на грудь, совершенно опустошенная, но рука Сэма скользнула под ее левое колено и приподняла его.

– Еще. – И он начал все снова.

Лолли не могла поверить, что все это опять с ней происходит, только на этот раз движения участились, стали жестче, порывистее. Она почувствовала приближающееся наслаждение, когда он отпустил ее ногу и, обхватив обеими руками бедра, с силой прижался к ним. Лолли вновь охватило неистовое блаженство, голова закружилась. Сэм застонал, и Лолли почувствовала пульсирующие толчки в своем теле, а потом впала в забытье.

Сэм смотрел на Лолли, которая спала в его объятиях. И она еще считала себя неудачницей. Просто смешно. Он обнаружил то, в чем она преуспела. Эта девственница, маленькая южанка, которая болтала без умолку, а мыслила, как курица, только что завладела частицей его самого.

Опершись на локоть, он любовался, как она спит. Ничего в ней не было такого особенного. Он встречал женщин гораздо красивее, женщин, знавших, как доставить мужчине невероятное удовольствие, разжечь в нем пламя страсти, которое в конце концов и затухало, как огонь.

Но только не с ней. Он не хотел отрываться от Лолли. С ней он хотел начать все сначала и оставаться в ее теле, пока не умрет. Тогда и никакой рай не будет нужен.

Эта мысль могла бы сразить наповал исполина, напуить его до смерти. А Сэм был никакой не исполин. Дитя трущоб, профессиональный солдат, натворивший много того, о чем он не посмел бы ей рассказать. Это были очень неприглядные поступки, да она все равно и не поняла бы. Уж очень отличался ее мир от того, в котором жил он.

И сами они очень не похожи, как огонь и древесина, как вода и соль – одно поглощает другое, и в конце концов от второго ничего не остается. У Сэма было предчувствие, что именно от него ничего и не останется.

Сэм смотрел, как она крепко спит, и какой-то внутренний голос подсказывал ему, что их будущее стоит того. Но здравый смысл диктовал обратное. У Лолли Лару и Сэма Форестера не было никаких перспектив, и ему предстояло позаботиться, чтобы оба об этом помнили.

Глава 24

Лолли проснулась, чувствуя на губах вкус поцелуев Сэма, и вздохнула. Ей хотелось открыть глаза и увидеть его, но в то же время она желала досмотреть свой сон. А сон был действительно чудесный. Ей снился муж, который произносил шепотом «еще» возле ее губ, и целая ватага ребятишек, смеющихся ребятишек с черными как смоль волосами, совсем как у Сэма, и светло-голубыми глазами, как у всех представителей семейства Калхун.

Она зашевелилась под одеялом, чувствуя боль во всем теле. Но это была новая боль, чудесная боль, которая доказывала, что прошлая ночь ей не приснилась. Они пережили то, о чем она даже не подозревала, и ей хотелось, чтобы это чудо длилось до конца ее дней.

Поразительно, сколько перемен произошло за какие-то несколько недель. Лолли никогда бы не подумала, что ее мнение о Сэме может так измениться. Грубость, резкость, тяга к риску, которые поначалу ей очень не понравились в Сэме, теперь интриговали ее и даже притягивали. В его грубости она увидела силу. А то, что поначалу приняла за резкость, в действительности оказалось правдивостью. Что же касается тяги к риску, то Сэм Форестер проявил себя как человек, обладающий истинной доблестью.

В какой-то момент, незаметно для самой себя, она полюбила Сэма. И сейчас ей хотелось увидеть его, хотелось, чтобы он обнял ее и поцеловал, как минувшей ночью, потому что когда Сэм целовал ее, Лолли казалось, будто внутри ее всходило солнце.

Вздохнув, она открыла глаза. Сэма рядом не оказалось. Она повернулась и увидела, что он сидит у входа в пещеру, прижавшись спиной к каменной стене и подтянув колени к груди. Точно в такой позе он сидел, когда они были пленниками в лагере Луны. Сэм смотрел на дождь, а потом будто почувствовал ее присутствие и обернулся.

– Доброе утро. – Лолли улыбнулась и, завернувшись в одеяло, зашлепала к нему босиком.

Приблизившись, она ждала, что он скажет что-нибудь. Сэм молчал. У нее на душе заскребли кошки. Сделав еще шаг, она присела на корточки, подоткнув одеяло под мышки. Сэм по-прежнему молчал. Поэтому она дотронулась до его руки и медленно провела пальцами вверх до плеча.

Он обратил взгляд на ее руку и смотрел очень долго. Наконец прикрыл ее пальцы своей ладонью, и Лолли почувствовала себя лучше. Секунды на две. Она поняла, что это вовсе не ласка, какой было так много вчера ночью. Он прикоснулся к ней только для того, чтобы остановить ее руку.

– Перестань, – произнес он без намека на нежность – это был холодно отданный приказ.

– Сэм, я думала, мы...

Он пронзил ее строгим взглядом.

– Я хочу сказать, что ты и я... Почему ты ведешь себя так?

– Как – так?

– Как будто прошлой ночи вовсе не было.

– А в чем дело?

Она уставилась на него, онемев от удивления.

– Ты небось размечталась о кольцах и розах? Прости, Лоллипоп, но это не для меня.

Сказал как отрезал. Лолли вдруг почувствовала в груди резкую боль, словно внутри у нее что-то оборвалось.

– Перестань витать в облаках. Это было просто влечение тел, чего, возможно, и не случилось бы, если бы не обстоятельства. Мы застряли надолго в этой пещере...

Солнце для Лолли померкло. Она попыталась дышать – ей не хватало воздуха. В душе словно поднялась буря, и Лолли почувствовала себя совершенно беспомощной. Она любила Сэма, а вот он ее – нет.

– Вот как... – прошептала она, отступая назад, потому что находиться близко к нему стало нестерпимо.

Стыд захлестнул ее, унизительный стыд. Лолли отвернулась с плачем, и это были молчаливые слезы опустошения. Она никогда раньше молча не плакала, но ведь она и не теряла раньше сердца, а теперь это произошло, и по вине мужчины, которому она была безразлична. Да и разве могло быть иначе? У Сэма Форестера вообще не было сердца.

Солнце выглянуло из-за туч ровно на столько, чтобы Лолли приняла решение. Дождь прекратился несколько часов назад, а теперь светило солнце, и Лолли не собиралась терпеть Сэма больше, чем заставляла необходимость. Они провели бесконечно долгие часы молча, загнанные в эту пещеру дождем. Тишину нарушали лишь редкие замечания Медузы или шум, с каким она поедала арахис.