История Англии для юных - Чарльз Диккенс

Глава XXXIII. Англия при Карле Первом (1625 г. — 1649 г.)

Часть первая

Малютка Карл стал королем Карлом Первым на двадцать пятом году своей жизни. Характером он пошел не в отца: был приятен в обращении, обладал мужеством и достоинством, но, подобно тому, невероятно переоценивал свои королевские полномочия, был вероломен и ненадежен. Если бы слово Карла заслуживало доверия, история его закончилась бы иначе.

Первым делом король отправил наглого выскочку Бекингема в Париж за Генриеттой Марией, — он хотел сделать ее своей королевой. Бекингем, пользуясь случаем, имел нахальство приударить за юной королевой Австрии да еще негодовал, когда кардинал Ришелье, французский министр, указал ему его место. Англичане были готовы полюбить новую королеву и оказать ей гостеприимство, чтобы она не чувствовала себя среди них чужой. Но Генриетта Мария недолюбливала протестантскую веру и привезла с собой целую толпу совсем несимпатичных священников, а они заставили ее совершить ряд весьма странных поступков и показали себя с нехорошей стороны. Поэтому королева быстро разонравилась народу, а народ быстро разонравился ей, и пока король (который души в ней не чаял) правил страной, она так старательно вбивала клин между ним и его подданными, что лучше бы ему было с ней никогда не встречаться.

Итак, вы должны понимать, что король Карл Первый, решив стать великим и могущественным правителем и не держать ни перед кем отчета, в чем его всячески поддерживала королева, намеренно сократил полномочия парламента и расширил свои полномочия. Вы также должны понимать, что, осуществляя свою неразумную затею (которая сама по себе способна погубить любого короля), он шел не напрямик, а в обход.

Король ввязался в войну с Испанией, хотя и палата общин, и народ перестали находить ее справедливой, разобравшись в истории с испанским сватовством. Но Карл кинулся воевать очертя голову, собрал деньги покрытия военных расходов всякими незаконными способами и потерпел позорное поражение в Кадисе на первом же году своего правления. Экспедиция в Кадис снаряжалась в надежде на обогащение, но провалилась, королю пришлось обратиться к парламенту с просьбой о денежной субсидии, парламент, собравшись, проявил неуступчивость, и тогда король попросил его «поторопиться с решением, чтобы не было хуже». Парламент и не подумал смягчиться, а взял и объявил (вполне справедливо) королевского фаворита, герцога Бекингема, зачинщиком многих вредных предприятий, принесших народу беды и горести. Король, спасая Бекингема, распустил парламент, не получив денег. На предложение лордов еще подумать, взяв небольшую отсрочку, он ответил: «Нет, ни минуты». Затем Карл сам стал собирать деньги, не брезгуя никакими способами.

Карл Первый. С портрета работы Ван Дейка

Он ввел налог с водоизмещения корабля и налог с веса, не имевшие законной силы без одобрения парламента; он вменил в обязанность портовым городам снаряжать военные флотилии и выплачивать им трехмесячное содержание, и потребовал, чтобы люди объединились и дали ему взаймы большие суммы денег, не обещая отдать долги. Если отказывались платить бедняки, их забирали в солдаты или матросы, а дворян сажали в тюрьму. Пятерых несговорчивых джентльменов — сэра Томаса Дарнела, Джона Корбета, Уолтера Эрла, Джона Хевенингема и Эверарда Хэмдена — схватили и засунули в тюрьму по приговору королевского совета с единственной целью — сделать приятное королю. В итоге пришлось решать важный вопрос: не является ли их арест нарушением Великой хартии и не покусился ли король на священные права английского народа. Королевские адвокаты сказали «нет», потому что покушаться на священные права английского народа дурно, а король не может поступать дурно. Услужливые судьи согласились с этим вредным вздором, и между королем и народом пролегла неодолимая пропасть.

Пришлось созвать новый парламент. Народ, почуяв, что свободы его под угрозой, выбрал туда людей, хорошо известных своим несогласием с королем; однако король, неудержимый в своем своеволии, высокомерно сказал им, что пошел на уступку, чтобы получить денег. Парламент, сильный и решительный, знал, как умерить его пыл, не стал слушать и предъявил один из величайших документов в истории — «Петицию о праве», где говорилось, что свободный народ Англии не обязан давать королю деньги взаймы и никто не имеет права принуждать его к этому и сажать в тюрьму за отказ. А кроме того, свободные англичане не могут быть арестованы по особому распоряжению или указу короля, поскольку это есть ограничение их прав и независимости, а также нарушение законов страны.

Сперва король отверг петицию, но палата общин дала понять, что не отступится и не снимет обвинения с Бекингема, и он, испугавшись, на все согласился. Карл много раз впоследствии нарушал слово и поступался честью, но один низкий и недостойный поступок он совершил сразу, опубликовав свой первый ответ, а не второй — просто чтобы народ подумал, будто парламент от него ничего не добился.

Несносный Бекингем, дабы потешить свое уязвленное самолюбие, к этому времени втянул страну, воевавшую с Испанией, в войну с Францией. До чего же ничтожными порой бывают причины войн и люди, их затевающие! Но Бекингему оставалось недолго бесчинствовать на этой земле. Однажды утром, направлюсь к стоявшему на готове у входа экипажу, он обратился к сопровождавшему его полковнику Фрайеру и в этот миг был зверски заколот ножом, который убийца оставил в его сердце. Случилось это у него дома в зале. Как раз перед тем Бекингем повздорил наверху с каким-то французом, которого слуги немедленно заподозрили, и тот едва унес ноги. Среди неразберихи настоящий убийца укрылся в кухне и мог бы запросто удрать, но, выхватив шпагу, он крикнул: «Я тот, кого вы ищете!» Звали его Джон Фелтон, был он протестант и отставной офицер. Фелтон объяснил, что лично он не держал зла на герцога, но прикончил потому, что считал проклятием страны. Фелтон хорошо рассчитал удар, Бекингем успел воскликнуть: «Разбойник!», выдернул нож, рухнул на стол и умер.

Совет раздул из дела Джона Фелтона целую историю, хотя, казалось бы, все тут было понятно. Фелтон сказал, что прошел семьдесят миль, чтобы совершить убийство по той самой причине, о которой уже говорил, и если его отправят на дыбу, как любезно пообещал ему маркиз Дорсет, который сидит напротив него, то он предупреждает маркиза, что назовет его как своего соучастника! Король тем не менее очень ратовал за дыбу, но судьи к тому времени выяснили, что такая пытка не предусмотрена английским законом, — жаль, они не заглянули туда немного раньше, и Джона Фелтона просто-напросто казнили за убийство. А это несомненно было убийство, и оно не заслуживает никакого оправдания, хотя Фелтон и освободил Англию от одного из самых распутных, презрении и жалких придворных фаворитов, каких ей приходилось терпеть.

Фелтон объяснил, что считал герцога проклятием страны

Совсем другой человек занял теперь его место. Это был сэр Томас Уэнтворт, дворянин из Йоркшира, — он долго заседал в парламенте и сперва оправдывал королевское самодурство и высокомерие, а затем разобиделся на Бекингема и переметнулся к народу. Королю Уэнтворт был нужен как воздух, потому что не только разделял в душе его убеждения, но и был наделен выдающимися способностями, и он сделал его сперва бароном, затем виконтом, назначил на высокий пост и купил со всеми потрохами.

Парламент однако все еще здравствовал и не сдавался. Двадцатого января 1629 года сэр Джон Элиот, известный своим деятельным участием в создании «Петиции о праве», выдвинул еще ряд серьезных возражений против тех мер, к которым прибегал король, и потребовал, чтобы спикер поставил их на голосование. Однако спикер ответил, что «получил от короля другой приказ», встал и собрался уйти: согласно правилам палаты общин это означало, что заседание переносится на другое время. Но два члена палаты, мистер Холлис и мистер Валлентайн, усадили его на место. Вся палата пришла в волнение, заблестели взметнувшиеся вверх шпаги. Король был в курсе дела и приказал капитану своей гвардии идти в парламент и охранять двери. Голосование между тем состоялось, и палата разошлась на перерыв. Сэру Джону Элиоту и двум членам парламента, не отпустившим спикера, было приказано немедленно предстать перед советом. Они сказали, что пользуются привилегией не разглашать того, о чем говорилось в стенах парламента, и их препроводили в Тауэр. Королю было этого мало, и он распустил парламент, а упомянутых джентльменов назвал в своей речи «гадинами», что, насколько я слышал, не пошло в дальнейшем ему на пользу.

Сэр Джон Элиот, мистер Холлис и мистер Валлентайн отказались покупать свободу ценой раскаяния, и король, отличавшийся редким злопамятством, так никогда и не простил их. Они просили рассмотреть их дело в Суде Королевской Скамьи, но по указанию короля, решившегося на подобную низость, узников таскали из тюрьмы в тюрьму, чтобы ответ затерялся. Наконец суд состоялся, обвиняемых приговорили к крупным штрафам и к тюремному заключению на срок по усмотрению короля. У сэра Джона Элиота здоровье пошатнулось настолько, что, чувствуя острую необходимость поменять обстановку, он направил королю прошение об освобождении, и тот отказал (поступок, достойный Его Мудрейшества), назвав его недостаточно смиренным. И второе прошение, поданное сыном сэра Джона, молодым пареньком, трогательно заверявшим, что отец его только поправит здоровье и возвратится в тюрьму, король тоже отверг. Сэр Джон Элиот скончался в Тауэре, дети его попросили позволить им перевезти усопшего в Корнуолл и похоронить там, где покоились останки его предков, но король сказал: «Пусть сэра Джона Элиота похоронят в церкви того прихода, где он умер». Все это было совсем не по-королевски, как мне кажется.