Сама невинность - Бертрис Смолл

– Ты изумительный любовник, господин, – похвалила она, приводя в порядок одежду. – Клянусь, маленькая монашка не сумеет удовлетворить тебя, как я.

Мэрин сел и осушил кубок.

– Ревнуешь, прелестная сучка? – поддел он.

– Ну почему не посадить ее в темницу?

– Потому что она не сделала мне ничего дурного, – пожал плечами валлиец. – Воспитанная, милая дама. Я с ней не ссорился. Просто хочу получить выкуп. Дела есть дела, моя прелестная сука. Ничего более.

– Хотя бы посели ее отдельно, – настаивала Айлин.

– Как уже сказал, я не доверяю тебе, и, кроме того, для такой дамы, как леди Элинор, здесь нет подходящих покоев, – пояснил Мэрин, которому доставляло искреннее удовольствие изводить любовницу.

– Отдай ей мою спальню, а я перееду к тебе, – умоляюще прошептала Айлин, ловя его руку. – Я буду в твоем полном распоряжении, господин, и сделаю все, что пожелаешь.

– Нет, моя прелестная сука. Все будет так, как сказал я, а леди Элинор останется там, куда я никому не позволяю войти, – резко бросил он. – Моя пленница прекрасна, и я верну ее мужу такой же, как увез. Или почти такой же, – съехидничал он.

– Ты считаешь ее красивой? – взвилась Айлин. Ее он никогда не называл прекрасной! Не то что маленькую монашку! – Никогда раньше не слышала, чтобы кому-то нравилась Элинор де Монфор! Это меня считали красоткой, – прошипела она, победно улыбаясь.

– Ты довольно хорошенькая, – согласился Мэрин Ап-Оуэн, – но куда тебе до леди Элинор! Я знаю, что англичане считают необходимыми условиями истинной красоты золотистые волосы и голубые глаза, как у тебя, но я нахожу серебристые глаза, красно-золотистые волосы и нежную кожу поистине неотразимыми. Не говоря уж о чистоте ее души, искренности и доброте. Неужели все мужчины падали к твоим ногам, сраженные золотом волос и сапфирами глаз? Ты так же коварна и порочна, как я, Айлин, и душевная злоба отражается на твоем лице. Элинор же вся светится добротой.

– Да ты влюбился в нее! – обличающе взвизгнула Айлин.

– Нет, – хрипло буркнул Мэрин и вскочил. – Я иду к себе, моя прелестная сука! Пойдем, провожу тебя в спальню, чтобы увериться, где именно ты находишься.

Он рывком поднял ее и потащил за собой. Айлин сыпала изощренными проклятиями:

– Ты подлая собака, Мэрии Ап-Оуэн! Я не стану ублажать тебя, как последняя сука, если будешь и впредь так со мной обращаться. Поберегись! Ты делаешь мне больно! Ой! Не дергай меня за волосы!

Оказавшись в узком каменном коридоре, Мэрин прижал ее к стене и несколько раз ударил головой о стену.

– А теперь слушай. Ты принадлежишь мне, и мне одному! И немногим лучше невольницы, Айлин. Будешь делать, как тебе приказано, пока мне нравится держать тебя здесь. – Его пальцы впились в ее плечо. – Ты поняла меня, Айлин?!

Глаза его полыхнули черным пламенем. Тут Айлин по-настоящему испугалась. Мэрин совсем не похож на тех мужчин, что она знала до сих пор. Отказывается плясать под ее дудку, запугивает, грозит, и все же она обожает его всем своим существом. И не позволит Элинор вторично разрушить ей жизнь. Она еще добьется любви Мэрина Ап-Оуэна.

– Понимаю, господин, – тихо сказала она.

– Прекрасно! Значит, все улажено. Они поднялись наверх, прошли мимо его покоев и очутились около узкой лестницы, ведущей в башню.

– Не выходи из своей комнаты до утра, Айлин. Я пришлю к тебе Арвид. Как только она придет, я спущу мастиффов. Если попытаешься пробраться ко мне, тебя разорвут на куски. Доброй ночи.

Он захлопнул дверь, спустился к себе и приказал Арвид вернуться к хозяйке.

– Да поторопись, – добавил он, – иначе скоро мастиффы окажутся на свободе. Останься со своей госпожой до утра.

– Да, господин. – Арвид с поклоном удалилась. Мэрии Ап-Оуэн огляделся и увидел, что лохань уже стоит у очага. Войдя в спальню, он заглянул в крошечную смежную «каморку.

– Вы еще не готовы лечь? – спросил он Эльф, которая до сих пор не осмелилась раздеться. – Разве ваша одежда не промокла?

– Тут нет ни двери, ни занавески, чтобы отгородиться, – пожаловалась Эльф.

– Так лучше. По крайней мере я могу все время вас видеть. Снимайте платье, леди. Как вы предусмотрительно напомнили мне, ваш муж не заплатит за труп.

Уверен, ваша камиза достаточно скромна, чтобы не пробуждать во мне низменные инстинкты. Кроме того, если бы я собирался покуситься на вашу добродетель, обязательно добился бы своего, будь на вас хоть доспехи.

Элинор ошеломленно уставилась на него, не зная, поражаться или смеяться такой самоуверенности.

– Задуйте свечи, – попросила она.

– Так и быть, – согласился он и, неотрывно следя за ее тенью, сбросил одежду и лег.

– Спокойной ночи, леди, – пожелал он. Эльф долго прислушивалась к его размеренному дыханию. Наконец он захрапел. Она прошептала молитву и закрыла глаза. Но сон долго не шел. Ее терзали вопросы, на которые не было ответа. Каким образом Айлин попала в замок Гвинфр? А Мэрии Ап-Оуэн? Что он за человек? Пусть он груб с Айлин, ей же не выказал ничего, кроме вежливости. Кто знает, уж не грозит ли пленнице безжалостное насилие? Или он вообще равнодушен к ней?

Тревожные мысли теснились в голове, не давая покоя. За сына Эльф особенно не волновалась. Женщины позаботятся о маленьком Симоне и не дадут пропасть. Наверняка Седрик уже нашел среди крепостных подходящую кормилицу. Малыш не станет скучать по матери, пока найдутся теплая грудь и сильные руки, чтобы кормить и укачивать его. Но Эльф не могла отделаться от мучительного ощущения потери. Она лишилась и мужа, и ребенка! Груди ныли так же сильно, как сердце, и страдания становились все невыносимее. Но она не сломается. Нужно держать себя в руках, хотя бы ради Симона. Ее враги не должны знать о его существовании.

Ранульф.

Эльф тихо вздохнула. Он в безопасности, пока находится в Нормандии, но долго ли еще ждать его возвращения?

» Когда услышишь о смерти короля Стефана «, – напомнила она себе. Но вот уже давно о короле ничего не слышно, а ведь уже наступил октябрь! Правда, Эшлин расположен в такой глуши, что новости всегда доходят в последнюю очередь. А она? Она застряла в Уэльсе, пока выкуп не будет выплачен. А ведь денег никто не потребует, пока муж не вернется.

Слезы снова защипали веки, и Эльф поспешно их сморгнула. Она не покажет этому валлийскому разбойнику и его шлюхе, как измучена и запугана! Ранульф! Ее душа тоскует по нему. Перед глазами всплыло лицо мужа. Темные мохнатые брови над добродушными зеленовато-карими глазами. Большой рот, который умеет целовать ее так нежно и горячо. Она почти ощущала мягкость каштановых волос под своими пальцами. Как терпеливо он добивался ее! Как сильно она его любит! И если когда-нибудь доведется еще увидеться, скажет все, даже если сконфузит и смутит его своими признаниями! Что же, давно пора и ему узнать, что такое женская любовь! Он свыкнется с ней, и, даже если не любит жену и вообще не ведает любви, ей все равно. Главное, что Эльф его любит!