Ты, я и Гийом - Диана Машкова

А если бы жил он в наше сумасшедшие время с его многозначительными, заразившими все языки бизнес-словечками, то назвал бы свой монументальный труд примерно так: «Аутсорсинг Любви». То есть, господа, когда у самих сил выдумывать сексуальные приключения уже нет, вот – пожалуйста. Внешний источник всегда к вашим услугам: бери и пользуйся. Да, надо будет и вправду заняться приведением в порядок наших e-mail архивов. Может, когда выйду на пенсию, будет время дополнить, скомпоновать. Приятно, я так думаю, на склоне лет предаться хорошим воспоминаниям.

А если задуматься над всей нашей с Артемом историей, то и ее вполне логично окрестить аутсорсингом чувств: с самого начала наша любовь получала подпитку извне. Аполлинер познакомил нас, обнаружив тайное, сокровенное единство, поддерживал, не давая отчаяться, вдохновлял, вызывая неистовое возбуждение, и всегда оставался незримым третьим. Кто знает, если бы не он, куда бы завела нас судьба! Она коварная дама. Ладно, все это лирика, пора вернуться к прозе нашей кембриджской жизни.

Первые полгода жизни в Кембридже оказались особенно тяжелыми: я никак не могла приноровиться к местным ценам и к новому быту, у меня не было работы, Катя совсем не знала английский – ее нельзя было никуда отдать. Но постепенно мы привыкали к жизни за границей – я научилась экономить, Артем перестал на меня ворчать, Катенька учила язык. Я старательно занималась с ней каждую свободную минуту, а Артем подыскивал семейные пары с детьми Катиного возраста нам в приятели, чтобы дочке, да и мне тоже, было с кем дружить. И практиковаться в общении с native speakers[11] заодно. Удивительно, но факт: через шесть месяцев жизни в Англии мы с Катей уже разговаривали на английском так, будто он стал вторым родным. Даже произношение было превосходным.

Без работы я просидела до самого Нового года, а потом все волею счастливого случая переменилось. Самое интересное, сказались усилия, предпринятые мною еще в Москве. Я решила, что, раз уж все равно приехала в Кембридж, нужно поучаствовать в конференции, на которую меня приглашали. И именно во время этой конференции, на которую я хотела, но не могла приехать самостоятельно из России из-за денежных затруднений, мне неожиданно и крупно повезло: я познакомилась с профессором Faculty of Classics[12] Кембриджского университета. Импозантная дама прослушала мой доклад, прониклась его литературной страстью и предложила присоединиться в качестве PostDoc’а к группе исследователей-литературоведов на ее факультете. Сработала-таки моя маниакальная вера в силу науки! Пусть и через долгое время. Радости моей не было границ!

Катерину, получив работу, я определила в местный детский сад, а сама с новым энтузиазмом погрузилась в исследования литературных коммуникаций XIX века. Три года активного труда над общим проектом позволили мне претендовать на позицию лектора – благо университету вдруг потребовался факультативный курс лекций по творчеству Гийома Аполлинера. А кто, как не я?! Мечта моя сбылась: я занималась любимым делом, учила студентов, копалась в бесчисленных текстах, и при этом мне платили хорошую зарплату. Я и до сих пор продолжаю усердно работать над прозой Костровицкого – почти готова докторская диссертация – в благодарность за все произошедшие в моей жизни перемены. В университете дела идут неплохо: все указывает на то, что вскоре я преодолею очередную иерархическую ступень под названием «старший лектор». Вот я и нашла себя в жизни, сделала свою карьеру. Оказывается, все это было совсем близко. Каждый новый лекционный курс, созданный мною, я могу теперь с гордостью сравнить с той шапкой Мономаха Карима, которая в свое время вызвала у меня бурный приступ вселенской зависти. Выяснилось, что и я способна творить шедевры, что и мне уготовано признание, и мои студенты ценят по заслугам мой труд! Мне и раньше-то не хватало, как я поняла теперь, самой малости – уверенности в себе, осознания нужности своего труда. Но кто мог подумать тогда, в России, что я добьюсь успеха и благополучия именно на поприще науки? Кто мог знать об этом семь-восемь лет назад, когда я была нищей и никому не нужной аспиранткой?! Даже добрые друзья, вроде того же Карима, посмеивались над моим глупым упрямством и слепой верой на тему своих «предназначений». Зато теперь у них есть повод мною гордиться – это я знаю точно.

Кстати, Карим в Москве процветает. И сдержал-таки слово: стал первым ювелиром России. Теперь принимает заказы от самых-самых важных лиц, а заодно и от тех, кому ничего не стоит выбросить несколько десятков тысяч долларов за безделушку. Цены он, в отличие от разных там Bulgari и Tiffany, не имеет привычки задирать до небес: только если попадается особо настырный олигарх, который считает, что за «тридцать штук ниче приличного уже не купишь». Карим соглашается: «Хорошо, тогда пусть будет сто». А я смеюсь над этими его байками, которые он рассказывает мне иногда по телефону, и радуюсь, что все это происходит вдали от меня. Не со мной.

Но я тоже горжусь Каримом как другом, как земляком – редкий талант и настоящий самородок. Сумел утереть всем нос и проложить в жизни свою дорогу. Достоин только уважения и похвалы.

Как только мы с Катей и Артемом немного встали на ноги и приноровились к жизни друг с другом, я тут же развернула бурную деятельность по устройству нашего семейного быта. После долгих споров, раздумий и опасений мы решились, в основном под моим влиянием, влезть в кредит и купили дом. Вот этот вопрос я уже считала серьезным и потому не позволяла себе расслабиться. Колебания Артема пресекались на самом корню. Конечно, сумму в триста тысяч фунтов предстоит выплачивать еще много-много лет, но это уже не слишком пугает: во-первых, здесь все так живут и не боятся каких-то там финансовых катаклизмов, во-вторых, ни я, ни Артем, оба вышедшие из российских научных семей, не привыкли транжирить деньги. Нам с лихвой хватает простых удовольствий: прогулок втроем вдоль узкой реки по деревянным мостовым, откуда можно кормить белых, с красными клювами, лебедей, нашествий на букинистические и книжные магазины и редких походов в ближайший старинный паб с романтичным названием «Green dragon»[13].

Катенька наша стала взрослой и разумной – учится хорошо, правда, здесь это удовольствие стоит немалых денег, но зато и о качестве образования не приходится говорить. Идеально. На летние каникулы она обычно просится в Казань – обе родные бабушки свою «иностраночку» до умопомрачения обожают. Да и Катеньке в России нравится, тем более что у нее там появился братик. Сыну Славы и Тани уже четыре года. Катя и нас с Артемом без конца последние три года уговаривает подарить ей сестренку. А мы все чего-то опасались. Зато этим летом, пока дочка у бабушек гостит, судя по всему, недоглядели. Приедет домой с каникул – можно будет рассказать ей про долгожданный «сюрприз». Вот она обрадуется! Зато я что-то не на шутку разволновалась. Не представляю пока, как буду рожать в чужой стране. А потом еще растить – как вспомню Катино младенчество, так становится страшно. Хотя, может, на этот раз все пройдет спокойней – судя по всему, из Артема получается заботливый отец. А это дорогого стоит.