Крестная внучка мафии - Владимир Викторович Бабкин

С трудом сохраняющая спокойствие Летти, вцепилась в локоть своего мужа.

— Хорхе! — воскликнули Летиция и Сандро, одновременно, пытаясь осадить вспыльчивого испанца.

— Да, какая собака согласится катать кого-либо?!

Сандро недобро посмотрел на зятя.

— Успокойся! И не смей повышать голос!

Решив, что строить из себя жертву и прятать голову в песок не в моих правилах, я повернула к нему голову и на бурю эмоций ответила леденящим душу спокойствием.

— Ездовая, — слегка шевельнула я бровью и вежливо улыбнулась. — Их примерно года полтора обучают, а потом можно запрячь в особые санки, их называют нарты, и прокатиться с ветерком.

Летти и Сандро сверлили меня пылающими взглядами, явно пытаясь мне глазами показать, чтобы я замолчала и закрыла эту тему, но синьор Лукрезе явно был не на их стороне и продолжил любопытно выспрашивать.

— И сколько они могут пробежать?

— Сибирские хаски могут очень долго бежать сквозь снежную бурю и тянуть за собой нарты. Мы с папой зимой целый день спокойно катались…

— Но ведь это ужасно холодно, еще и на скорости… — изумленно вскинул он брови.

— Не бывает плохой погоды, дедушка, бываешь одет не по погоде, — тепло улыбнулась я ему.

Красный от гнева Хорхе, так и рвался влезть в диалог, но дедушка его опередил.

— И как же согреться после такого? — вежливо допрашивал он меня.

— Да, как будто мы не знаем, чем они в Сибирской тайге греются!

— Хорхе! — неожиданно громко зарычал на него Сандро. — Хватит!

Хотя по лицам всех взрослых было понятно, что его мнение полностью разделяют.

Еще бы! Чем еще может быть знаменита снежная Россия? Медведи, балалайки, Сибирь и…

— Не могу не согласиться, русская баня знаменита на весь мир, — с гордостью протянула я. — На улице минус тридцать, внутри минимум плюс шестьдесят, но лично мне нравится, когда ближе к девяноста градусам…

Я закрыла глаза и с удовольствием протянула.

— Как же хорошо отхлестать друг друга вениками от души… А потом распаренным выбежать на улицу, где минус тридцать и прыгнуть в сугроб, а еще лучше в ледяную прорубь… Ух… Словно заново родился!

Обведя взглядом обалдевших итальяно-испанских «родственников» я продолжила, уже предвкушая их эмоции дальше.

— Затем можно босиком по снегу пройтись, потом понежиться в горячем чане на жарком костре… Вернуться в домик, выпить чашку горячего чая с травами, медом и вареньем, и снова в жаркую парилку и в прорубь… Ну, или хотя бы в снегу поваляться.

Заметив, как они все на меня смотрят, я довольно улыбнулась. Шалость удалась.

Если до этого семейство считало меня просто сотрудницей с приветом, то после этих слов я определенно стала в их невероятно «цивилизованных» глазах дикаркой. Я так и видела, что дополнила все образы о русских. Даже в глазах дорого мне Сашки, который покраснел еще больше, чем прежде.

М-да… Не думала, что он будет так сильно меня стыдиться и не оценит шутку.

Один нонно насмешливо поглядывал на все это пропащее дело.

— Кушай-кушай, дольчеза, тут много витаминов, а женщине нужны витамины, — приговаривал он.

В общем я не особо удивилась, что со мной больше никто не разговаривал. Летиция и Хорхе тихо переговаривались между собой, дедушка слушал без остановки болтающую малышню. А Сашка…

А что Сашка? Он так сидел у окошка в другой стороне частного самолета, теперь уже без меня, ведь меня забрал дедушка. Вот и разрывался между ноутбуком и телефоном, лишь изредка бросая на меня весьма хмурые взгляды. Интересно, что он так высматривает? Новую девушку в Тиндере метчит и сравнивает насколько она адекватнее?

Пальцы самы открыли ноутбук, чтобы заняться хоть чем-то полезным в полете, а внутри все пылало от негодования и злости.

Если бы Летти и Сашка не ссорились из-за концепции для «Густо дела Вита», ничего бы этого не было.

Моя счастливая, бедная жизнь им не понравилась! Ничего-ничего… Я сейчас вам такую концепцию «вкуса жизни» напишу, что у вас зубы будет сводить, лишь читая описание моего плана «пыток для зажравшихся мажоров».

Пора хоть кому-то заставить вас спуститься на землю грешную.

Невольно я повернула голову к дедушке, мысленно умоляя придумать в этот раз наказание покреативнее.

И дедушка меня не подвел.

Если честно я не верила, что когда-нибудь вернусь на Сицилию. А уж в качестве укротительницы собачьих упряжек и бедной кладоискательницы, и подавно.

Выйдя следом за всеми из машины на проселочную дорогу, я поправила красную юбку и озадаченно смотрела на зеленый склон вулкана Этна. Из черного внедорожника перед нами, также вышел радостный синьор Лукрезе старший, вместе с маленькими правнуками, с такими горящими глазами, что я едва не рассмеялась и не выдала своего черного предвкушения.

Голова снова болела и кружилась, живот болел из-за женских дней, и я старалась даже не думать о том, как же сильно меня ненавидит и презирает вся семья. Потому что Летти и Хорхе готовы были меня прибить одним взглядом, а Сашка…

Он будто сторонился меня.

Люцифер лишь изредка бросал весьма хмурые взгляды, а после снова прятался в экране телефона. Так и хотелось съязвить, что он новое лицо для пиар-кампании его парижской квартирки так усердно ищет.

— Кари нипоти, в одну шеренгу становись! — с предвкушением улыбаясь, скомандовал дедушка.

— Вот это попадос… — простонала Летти, поправляя рукава черного платья.

Вымученно улыбнувшись, мы все встали по стойке смирно, включая малышей в ярких костюмчиках, возглавлявших наш стройотряд.

— Мне понравился ход ваших мыслей, — довольно поджал губы нонно. — И так как у вас всех сегодня выходной, я решил, что мы его проведем всей семьей, за исключением тех, кто занят чем-то полезным, конечно.

Оценивающе посмотрев на Сандро, Летицию и меня, синьор Лукрезе будто невзначай добавил.

— Ну, и заодно проверим без преуменьшения гениальную идею, миа нипоте Алессандро, для нашего весьма дорогостоящего отеля.

Дедушка махнул куда-то в сторону рукой и к нам подбежал Фабио с охапкой целлофановых пакетов. Виновато посмотрев на каждого из нас, он решительно выдавал каждому по пакету, а я, увидев содержимое, невольно с черным предвкушением усмехнулась.

Так им и надо, этим мажорам.

Темно-карие глаза старика озорно блестели, и дедушка обратился к маленьким мальчикам, как и мама, носящих круглые очки.

— Говорят давным-давно на наш волшебный остров приплывали короли и пираты, за самым дорогим сокровищем на свете — красными апельсинами.

— Они стоили дороже золота… — с болью прошептал Сандро, опережая на несколько секунд слова дедушки. — И именно в нашем саду они нашли лучшие на свете.

— Заглохни… — шипела рядом с ним Летиция. — И так все беды из-за вас двоих…

Делая вид, что ничего не замечает, нонно торжественно продолжил:

— А потому сегодня мы будем все