Бета-версия - Виталий Лысенко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Нет, Игант, все проще. Они, — доктор кивает в сторону оставшегося за столом военного, — планируют использовать вас в качестве пропуска на объект.
Так вот почему мне не предъявляют обвинений, не угрожают, не применяют химию, от которой невыносимо хочется говорить правду. В сложившейся ситуации это просто не нужно.
Мне не рассказывают план действий, меня ставят перед фактом. На воздушке отвезут туда, откуда я сбежал, чтобы передать из рук в руки. Ситуация должна создать видимость того, что мои китайские друзья заинтересованы в налаживании контакта. Но вместо меня и делегации дипломатично настроенных сотрудников разных отраслей аэрокар привезет десант «Черного Дракона». А дальше — зачистка и уничтожение данных.
— Что мешает бахнуть по ним издалека чем-нибудь внушительным?
— Реакция других стран и корпораций.
— А реакция на то, что там высадится десант и наведет хаос, другим странам понравится?
— Об этом другие страны не узнают.
— Это почему?
— Потому что мы повезем туда вас, Игант. Никто не станет трубить на весь мир о таких вещах, — ухмыляется Шень. — Безусловно, не только «Кристалис» использует в своих экспериментах людей, и в каких-то случаях это соответствует букве закона. Но данная ситуация совсем не то, что им хотелось бы обнародовать. Признать такое — прекрасный повод потерять репутацию и обзавестись санкциями, которые уничтожат бизнес под корень.
Тоже логично. Корпы, трясясь над собственными сферами влияния, и без того ищут официальные поводы откусить друг от друга, а тут такая возможность. Номинально всем рулят муниципалитеты, но без авторитетного мнения консультантов корпораций они и шага не делают. Баксовский политпросвет не прошел даром — он в своё время многое рассказывал о системе.
— Но они же могут подать какой-либо сигнал…
— Правила разработки ИскИнов подразумевают изоляцию, — возражает военный. — Секретность подразумевает изоляцию. У нас есть информация о том, что уходит на базу. Но ни байта данных о том, что с базы возвращается. Ну, за исключением того, что вырвалось, спрятавшись в ваших аугментациях до того, как начался процесс их самоуничтожения.
— И какие у меня шансы вернуться оттуда?
Доктор пожимает плечами:
— Зависит от вас.
— Звучит настораживающе.
— Специалисты приложат все усилия, чтобы команда выполнила задание без потерь, но нужно признать, что вы для них инородный элемент и не совсем часть команды. К тому же взаимодействовать на равных вы не смогли бы, даже зная китайский. Вы ведь не солдат. У вас нет подготовки.
— Подготовки нет, — киваю я.
Шень смотрит сочувствующе, потом говорит:
— Но мы не звери. Ваше участие будет сведено к минимуму, — он пристально смотрит на меня и добавляет: — Учитывая ваше состояние, я бы порекомендовал отоспаться, потому что выглядите вы, Игант, мягко говоря, болезненно. Вылет в девять по местному времени, а вам ещё нужно будет пройти инструктаж.
— Ну, если мне дадут отоспаться, то, наверное, я не против, — отвечаю доктору, только сейчас осознавая, насколько я устал.
Тот давит на кнопку в столе, дверь отъезжает в сторону и в комнате появляются двое военных. Может быть даже те, которые вели меня сюда.
— Отведите парня в бокс, пусть выспится, — командует сидящий за столом военный.
Это последнее, что я слышу из коробки-переводчика.
Один из солдат жестом предлагает следовать за ним и через сложную систему коридоров приводит меня в одноместную палату, очень напоминающую ту, в которой я совсем недавно коротал дни, пока высшие китайские чины принимали решение, стоит ли меня вводить в социум. Здесь, как и в той палате, тоже есть душевая кабина, блок доставки пищи, кровать, стул. А вот доски на стене и полочек с лекарственными препаратами нет. Снимаю одежду, беззлобно матерясь на обтягивающие брюки, застрявшие в районе ступни, и иду принимать душ, а войдя в кабину, на мгновение пугаюсь, отшатываясь от собственного отражения в зеркале.
— Твою ж мать! — невольно вырывается у меня.
Я уже хрен знает сколько не разглядывал себя в отражающих поверхностях. Просто отмечал, что силуэт в витринах движется, отмечал, что фигура в зеркалах повторяет мои движения и не задумывался, что нужно бы приглядеться к деталям. Как-то не до деталей было. А эти самые детали очень сильно изменились.
Под глубоко ввалившимися глазами темные, словно синяки на стадии рассасывания, слегка припухшие пятна. Остро очерченные скулы, наводящие на мысль о том, что их владелец долгое время не получал нужные витамины. В трещинах, которыми испещрены губы, запеклась кровь, подчеркивая бледность самих губ. Но больше всего мне не нравятся глаза, не выражающие ничего, но создающие впечатление, будто я сидел на диете, состоящей из одной только самопальной наркоты. Наверняка это результат манипуляций ИскИна с гормонами. Продолжая разглядывать себя в зеркале, включаю воду, и вскоре непривычное отражение скрывается под слоем конденсата на стекле.
Аппетита нет, но выйдя из душа, давлю на кнопку доставки. Слегка погудев, передняя панель открывается, являя мне поднос с чем-то неаппетитно выглядящим, но приятно пахнущим и, наверняка, калорийным.
Всё же, засыпаю раньше, чем успеваю поесть: сажусь на кровать, поставив поднос на колени, и сам не замечаю, как реальность исчезает, уступая место сну без сновидений.
Бета всё также молчит.
22. БЕТА-ВЕРСИЯ, stage 10
Двенадцать человек в боевой экипировке в пассажирском отсеке. Когда меня садят в воздушку, я краем глаза замечаю, что модели оружия очень странные и старые. Узнаю механические «калаши», знакомые по историческим эмуляторам боевых конфликтов. Только эти с насадками глушителей. Не меньшее изумление вызывают и овальные шарики гранат, испещренных горизонтальными и вертикальными бороздами. Таких я не видел ни в каталогах, ни в играх, ни в проекционных шоу.
В кабине четверо: доктор Шень в активном бронежилете, практически не заметном под костюмом, военный, которого я видел вчера — командир отряда, ещё один парень в кресле пилота, также при полной амуниции, плюс я.
Наша воздушка без опознавательных знаков, зависает в полукилометре от научной базы, белой иглой торчащей из водной глади. Военный, которого я видел вчера, коротко кивает пилоту, и тот выходит в эфир, на чистом русском без акцента запрашивая разрешения на посадку. Ему отвечают не сразу, но, в конце концов, на дисплее появляется изображение и мужчина по ту сторону экрана интересуется: кто мы и какова причина визита.
Шень Ли говорит, а пилот переводит:
— У нас есть кое-что принадлежащее вам, и предложение, от которого не стоило бы отказываться.
На этих словах пилот поворачивает дисплей на приборной панели так, чтобы в кадр попадали я
