Башня из пепла (сборник) - Джордж Мартин

Уайотт кивнул:

— Есть другие мнения?

Полковой епископ Лайон, поджарый голубоглазый мужчина, выразил несогласие:

— Взрослые живы. Матерый зверь гораздо опаснее детеныша, воспитатель Уолмэн.

— Но не в данном случае, — сказал знаток оружия Кара Да-Хан, мужчина огромного роста, лысый, покрытый бронзовым загаром; он отвечал за разработку психологического оружия и изучение интеллекта врага. — Наши исследования показали, что если пирамида разрушена, то ни взрослый дженши, ни детеныш не могут причинить никакого вреда чадам Баккалона. Социальная структура дженши, по сути, распадается. Взрослые либо убегают, надеясь примкнуть к другому роду, либо опускаются до уровня животных. Они бросают свое потомство, которое начинает кое-как заботиться о себе само и не оказывает нам никакого сопротивления. Учитывая количество дженши, висящих на стенах города, и тех, кто, по нашим сведениям, погиб в пасти хищников или от рук своих собратьев, я полагаю, что Долина меча практически очищена от этих зверей. Зима не за горами, Наставник, и у нас много других дел. Воспитателю Уолмэну и его людям следует дать новое задание.

Обсуждение продолжалось, но тон был задан: большинство выступающих поддержали Да-Хана. Уайотт внимательно слушал и все время молил Баккалона направить его мысли по верному пути. Наконец он жестом призвал всех к молчанию.

— Воспитатель, — обратился Наставник к Уолмэну, — завтра соберите всех дженши, которых сможете найти, — взрослых и детей, но не вешайте их, если они не станут сопротивляться. Вместо этого покажите им их сородичей, висящих на городской стене, а потом отправьте восвояси. Я надеюсь, они принесут весть всем остальным дженши, и те узнают, какую цену платит зверь, выпустивший когти, поднявший лапу или клинок на семя Земли. И когда придет весна и чада Баккалона двинутся дальше, за пределы Долины меча, дженши мирно оставят свои пирамиды и покинут свои земли, — они понадобятся нам, людям, приумножающим славу бледнолицего дитя.

Лайон и Да-Хан дружно кивнули, к ним присоединились остальные.

— А теперь поделитесь с нами своей мудростью, — попросила полковой епископ Даллис.

Наставник Уайотг согласился. Одна из военных воспитательниц принесла ему Книгу, и он раскрыл ее на Догматах.

— «В те дни тяжкие бедствия постигли семя Земли, ибо чада Баккалона отреклись от Него во имя более слабых богов, И тогда небеса почернели, и ринулись на людей сверху сыны Хранги с красными глазами и клыками, как у демонов, и ринулись на них снизу полчища финдайи, подобные тучам саранчи, и заслонили от них звезды. И пылали вселенные, и кричали дети: “Спасите! Спасите!”

И тогда явился бледнолицый ребенок и встал перед людьми со своим огромным мечом в руках и громовым голосом стал их укорять. “Вы были слабыми чадами и ослушались Меня, — сказал Он, — Где ваши мечи? Не Я ли вложил мечи вам в руки?”

И чада крикнули: “Мы перековали их на орала, о Баккалон!”

И был Он в великом гневе: “Значит, с оралами встретите вы сынов Хранги! Значит, оралами сокрушите вы полчища финдайи!” И Он покинул своих чад и не стал более слушать их стенаний, потому что Сердце Баккалона есть Сердце огня.

Но один из семени Земли осушил слезы, ибо небеса горели так ярко, что слезы жгли щеки. И проснулась в нем жажда крови, и он перековал свое орало вновь на меч, и бросил вызов сынам Хранги, и умертвил их сколько мог. Тогда другие, узрев сие, пошли по стопам его, и гулкий боевой клич пронесся по веем мирам.

И бледнолицый ребенок услышал и вернулся, так как шум битвы ласкает Его слух больше, чем звук рыданий. И когда Он увидел битву, Он улыбнулся. “Теперь вы снова Мои чада, — сказал Он семени Земли, — Вы отвергли Меня во имя бога, который называет себя агнцем, но разве вы не знали, что агнцы обречены на убой? Однако теперь пелена спала с ваших глаз, и вы снова Псы Господни!”

И Баккалон вновь вручил им всем по мечу, всем своим чадам, всему семени Земли, и Он поднял свой огромный черный меч, Истребитель демонов, уничтожающий тех, у кого нет души, и взмахнул им. И сыны Хранги пали перед Его мощью, а громадные полчища финдайи сгорели от Его взгляда. И чада Баккалона победили во всех мирах».

Наставник поднял глаза.

— Ступайте, братья по оружию, и обдумайте во сне Догматы Баккалона. Пусть бледнолицее дитя дарует вам видения!

Это была команда разойтись.

Голые деревья на холме покрылись ледяной глазурью, и нетронутый, если не считать редких следов живых существ и завитушек, оставленных порывами северного ветра, снег сверкал ослепительной белизной в лучах полуденного солнца. Город Железных Ангелов, лежащий внизу, в долине, казался отсюда неестественно чистым и спокойным. С восточной стороны лежали огромные сугробы снега, доходящие до середины обледеневшей стены из ярко-красного камня; ворота не открывались месяцами. Давным-давно чада Баккалона собрали урожай и вернулись в город греться у очагов. Только синие огни, освещающие холодную черную ночь, да шагающий по стене случайный часовой напоминали неКролу, что Ангелы еще живы.

Дженши, которую неКрол называл Грустной Рассказчицей, смотрела на него необычно темными глазами, гораздо темнее прозрачных золотистых глаз ее сородичей.

— Под снегом лежит сломанный бог, — проговорила она, и даже убаюкивающие интонации языка дженши не могли скрыть суровых ноток в ее голосе.

Они стояли на том самом месте, куда неКрол однажды привел Райтер, — у разрушенной пирамиды рода каменного кольца. Торговец с головы до ног закутался в термокостюм, подчеркивавший все изъяны его полной фигуры. Он смотрел на Долину меча сквозь опущенный темно-синий пластмассовый козырек капюшона. А Грустная Рассказчица, дженши, была прикрыта только густой зимней серой шерстью. Охотничий лазер висел у нее на спине.

— Если Железных Ангелов не остановить, они разобьют и других богов, — вздрагивая, не смотря на термокостюм, сказал неКрол.

Грустная Рассказчица, казалось, не слышала его.

— Когда они пришли, я была ребенком, Арик. Если бы они не разбили нашего бога, может, я еще и сейчас была бы ребенком. Потом, когда свет погас и огонь во мне умер, я ушла далеко от каменного кольца, от нашего родного леса. Я брела, не зная дороги, питаясь чем попало. В темной долине все изменилось. Лесные кабаны рычали при моем появлении и обнажали клыки, незнакомые дженши угрожали мне и друг другу. Я ничего не понимала и не могла молиться. Даже когда Железные Ангелы нашли меня, я не поняла и пошла с ними к городу, не зная их языка. Я помню стены и детей, многие были намного моложе меня. Потом я кричала и билась; когда я увидела их на веревках, что-то безумное и безбожное проснулось во мне.