Садовники Солнца (сборник) - Леонид Панасенко

— Что касается леса, — продолжил Егор Иванович, — то под Куполом настоящий ботанический сад. Я не специалист по внеземным растениям, но то, что деревья принадлежат к разным климатическим зонам, можно определить наверняка.

— Замок интересный, — пробормотал про себя Сините фукэ. — Где-то я видел нечто похожее. Земное, наше… Но где?

Максим влетел в столовую и замер от удивления. Зал был полон народу, столы сдвинули так, что получился один, и в центре его красовался огромный пирог.

— Ура полпреду человечества! — закричал Прокудин, поднимая бокал с шампанским.

Все заулыбались, зашумели, принялись тискать Максима, а затем усадили между отцом и академиком Соболевым.

Гарибальди попросил слова.

— Произнеси, — загудели ученые, а Марта даже захлопала в ладони. И Тимофей Леонидович произнес. Нечто туманное и торжественное, а в конце сказал просто и трогательно:

— Вот что особенно здорово. Середину полярной ночи, середину зимы, мы сегодня празднуем не одни. В нашем большом доме — гости. Значит, и для всего человечества зима одиночества во Вселенной пошла на убыль. За встречу!

Зазвучала музыка. Отец разговорился с академиком Соболевым, и тот повел его в библиотеку — ее маленький купол примыкал к столовой.

— Привет, дай кушать, — улыбнулся Максим, пересаживаясь поближе к Марте. Он уже доедал второй кусок пирога и теперь жалел, что нет сейчас рядом потешного чертенка — вот бы попроказничали.

— Пойдем танцевать. — Марта потащила Максима за руку, и он, не выпуская свой кусок пирога, бросился за ней — в расступившийся круг.

Веселье утихло далеко за полночь. Расходиться никому не хотелось, и повеселевший Кравцов закомандовал, чтобы все шли в зимний сад.

— Ага, — подмигнул Максиму Фукэ. — Не только тебе среди райских кущей прогуливаться… Раз, два, три — побежали!

Они гурьбой проскочили через насквозь промороженный пластиковый коридор-туннель и очутились под прозрачной крышей зимнего сада. Здесь было тепло и темно. А в следующий миг, будто по заказу, над прозрачной крышей забилось бледное голубоватое пламя, в небе поползли серебряные змеи полярного сияния.

— Ребята, — прошептала Марта. — Да вы не туда смотрите: сирень расцвела.

— Я первый, я первый! — запрыгал Максим. — Каждый нюхает только раз. Иначе всем не хватит.

Он уже протянул руку, чтобы наклонить ветку с белыми гроздьями, как вдруг что-то огромное заслонило сполохи полярного сияния, раздался сильный удар, и на головы людей со звоном посыпались куски стеклопластмассы.

— За мной, быстро в столовую! — скомандовал Фукэ. — Прокудин, разыщите Ивана Захаровича.

Снаружи что-то грозно затрещало, завизжал о лед металл. Максим, выскочив из зимнего сада, растерянно щурил глаза, пытался хоть что-нибудь разглядеть. Внезапно над станцией разом вспыхнули все прожекторы.

— Ух ты! — на большее у Максима не хватило слов.

В кругу света, присев на задние лапы, грозно вращал глазами рыжий дракон. Он был поистине громадный — выше мачт с прожекторами. Шерсть на загривке у дракона свалялась в огненные клоки, а правую лапу великан поднял, будто хотел заслониться от слепящего сияния ламп.

— Кинокамера, где кинокамера? — истошно завопил Максим.

Кто-то изо всех сил ударял в пустую бочку — наверное, хотел испугать чудовище. Дракон и впрямь попятился. Рубчатый хвост, достойный того, чтобы его разворачивали вездеходом, нечаянно зацепил будку автоматической метеостанции. Дюралевый домик жалобно звякнул своей начинкой и накренился. Дракон сверкнул глазищами, довольно осклабился.

— Всем в столовую! Немедленно укрыться! — закричал подоспевший начальник станции.

Чудовище снова попятилось. Метеостанция отчаянно заскрипела и грохнулась с опор наземь. Рыжий хулиган тотчас обернулся на звук и так поддал будку лапой, что она покатилась по льду, будто консервная банка.

— В укрытие, черт вас побери! — снова закричал Тимофей Леонидович, подталкивая замешкавшихся.

— Ду-ду-ду!

От библиотеки, перекрывая гам голосов, ударила-очередь «медвежатника». Трассирующие пули веером вошли в грудь дракона, и тот удивленно зарычал. Ударила еще одна очередь. Чудовище махнуло лапой, будто хотело поймать рой смертоносных ос и рассмотреть их поближе, неуклюже повернулось, сбив хвостом мачту с прожекторами.

— Уймите паникера, — холодно сказал Соболев. Он стоял рядом с Максимом и спокойно щурил глаза. — Уймите или я отдам его под суд.

Дракон еще раз ухмыльнулся во всю пасть и помахал лапой — пока, мол, потом грузно зашагал прочь. Среди ледяных застругов снова загрохотала будка метеостанции. Дракон футболил ее пятитонную громадину, будто веселый мяч — улюлюкал вдали, ревел, а то… смеялся. Точь-в-точь, как пришельцы из Купола…

«Завтра надо пораньше встать, — подумал Максим, останавливаясь возле своей комнаты. — Этот дракон может все испортить. Гарибальди теперь точно побоится отпустить меня в Купол. А если еще и отец… Нет, надо пораньше».

В комнате, как только он переступил порог, автоматически зажегся свет. Здесь было тепло и уютно, и мальчику на миг показалось, что все это сон. И звездный Купол, и хитрый чертенок, и чудеса на станции. Сон, который может присниться только во время каникул, особенно когда тебе повезло и ты попал в Антарктиду, где все и без пришельцев волшебно и удивительно.

На столе вдруг тихонько застучал электронный секретарь. «Кто-то вызывает меня сейчас, — подумал Максим, — и элекс старается, записывает. Постой! Как же он может стучать? Ведь я еще неделю назад наполовину разобрал эту машинку. И элементы питания вынул. Вот они, под книгами лежат… Как же так? Опять чудеса?!».

Максим метнулся к столу. Полуразобранный элекс тихонько гудел, из щели ползла лента с торопливой машинописью:

«Извини нас за дракона. Роом за это перевоплощение наказан. Приходи завтра».

— Где вы? — прошептал Максим, оглядываясь. Ему показалось, что таинственные пришельцы где-то рядом, в комнате, может, даже за спиной.

«Нет, я далеко. В палатке. Я не знаю земного слова, чтобы назвать точнее. Мы — в палатке. Вы еще говорите — Купол».

«Откуда они могут знать, что я сейчас воскликнул? — поразился мальчик. — Ведь элекс работает только на прием. Полуразобранный элекс! Может, пришельцы умеют читать мысли?»

«Нет, — снова застучал аппаратик. — Все прочесть нельзя. Я только чувствую их. Совсем немного. Ты хороший и любознательный мальчик. Я приглашаю — приходи завтра».

— И мы опять будем играть в прятки? — недовольно проворчал Максим. На ленте сразу же появилась новая россыпь букв.