Двенадцать световых лет - Николай Валентинович Гончаров

специальную автоматическую каталку и повезли в каюту, где он проживал до полета на Марс. На лице у него проявились два синяка: один над левой бровью, а другой под тем же левым глазом. Едва зажив после событий на острове, синяк вновь возник на том же самом месте.

Видимо, при падении Валентин ударился о внутреннюю поверхность шлемофона.

— Ничего, шрамы украшают мужчину, а фингалы тем более, — улыбнулся Сергей Алексеевич. — Пусть спит. Разбудим, когда подлетим поближе к Земле. Будет потом вспоминать свои марсианские синяки и ссадины.

Все путешественники без задержки, благо вещей у них никаких не было, возвратились на звездолет в уже обжитые помещения. Роботы Тим и Роб, прошедшие на космолете санобработку от марсианской пыли, также не спеша, чуть поскрипывая своими металлическими конечностями, перешли в звездолет.

Спустя пятнадцать минут, когда земляне собрались в центре управления кораблем «Айголь», Лэймос объявил:

— Мы не будем терять время. И так потратили его достаточно. Пора в обратный путь. Я сегодня же направлю звездолет к Земле. Через несколько дней будете дома. Понимаю, как вы устали.

Было слышно, с какой фантастической мощью загудели двигатели звездолета. Постепенно он начал выходить из зоны влияния красной планеты в межпланетное пространство. Если бы кто-то остался в тот момент на Марсе, то увидел бы, как в темном небе всё уменьшается и уменьшается яркий огонек, похожий на далекую звезду.

Звездолет «Айголь»

Высокая орбита планеты Земля

Семнадцатый день контакта

— Валя, просыпайся, просыпайся, — раздался над головой Рудникова голос девушки.

— Где я? Что со мной? — ничего не понимая спросонья, прошептал молодой человек.

— Всё хорошо, мы уже у Земли. Плохое позади. Впереди лучшее.

— А что со мной случилось? — всё еще до конца не придя в себя, спросил горняк.

— Долгая история. Попозже расскажу. Встать сможешь?

— Наверное. А как долго я спал?

— Несколько суток, но об этом потом, потом. Ты слишком любопытен. Потерпи.

— Ладно, хорошо. Как скажешь.

Валентин осторожно сел на край космической кровати и медленно, неуверенно начал вставать. Вначале его немного мотнуло, но спустя несколько мгновений он уже, пусть еще и не совсем крепко, стоял на ногах.

— Посмотри в зеркало. Только не пугайся.

Рудников повернул голову и взглянул на свое отражение. На него глядело заросшее, осунувшееся лицо с синяком под глазом и ссадиной над бровью.

— Ого! Здорово меня! — попытавшись слегка улыбнуться, сказал Валентин.

— Ничего, до свадьбы заживет, — лукаво проговорила Наташа.

— А свадьба будет? — видимо вспомнив что-то, уже улыбнувшись по-настоящему, широко, спросил выздоравливающий.

— Посмотрим на ваше поведение. Так, раз вспомнил про свадьбу, значит всё нормально. Иди умывайся и брейся. Ребята тебя ждут.

Шел четвертый день пути к Земле. Лэймос намеренно увеличил скорость «Айголь», чтобы максимально уменьшить время полета. Он рассчитал орбиту движения так, чтобы для торможения использовать и Луну.

Когда Рудников вышел в кают-компанию звездолета, все уже были в сборе. Даже Тим с Робом стояли немного в сторонке от центрального стола, поблескивая хромированной отделкой разноцветных металлических тел.

— О, вот и наш герой! — вышел Валентину навстречу Сергей Алексеевич и приобнял его, похлопав по спине.

— Какой я герой. Это вы герои, а я оказался совсем не на высоте.

— Ну что ты. С каждым из нас такое могло случиться.

Просто тебе немного не повезло.

— Я так и не могу вспомнить, что конкретно произошло, — пожал плечами Валентин. — Помню сильнейший порыв ветра, а потом всё выпало из памяти.

— А с тобой потом никаких событий и не было. Ветром сбило с ног и, видимо, ты упал в низину с нескольких метров, в процессе падения, ударившись, потерял сознание, — произнес Савельев. — Кстати, голова не болит? У тебя небольшое сотрясение мозга.

— Немного побаливает, если честно, — подтвердил Валентин. — Но терпимо.

— Ничего, со временем пройдет. Лэймос провел курс терапии, так что всё будет нормально.

— Тебя первым нашел Игорь и какое-то время тащил на себе, пока сам не потерял сознание от недостатка кислорода, — произнесла Наташа.

— Да, — повернул Рудников голову в сторону Лебедевского, — я бесконечно тебе благодарен. Спасибо, дружище, очень тронут.

Игорь Лебедевский кивнул в ответ. Валентин подошел к коллеге, они пожали друг другу руки и крепко обнялись.

Тем временем звездолет уже облетал спутник Земли, и в иллюминаторах видна была его невидимая с голубой планеты сторона.

— Когда еще посчастливится воочию наблюдать обратную сторону Луны? — зачарованно произнес Евгений Макаров.

— А я с детства наблюдал за нашим спутником, и мне казалось, что на Луне нарисована девушка в сарафане, несущая на коромысле ведра с водой, — сказал Андрей Чернеев. — Помню, я сказал об этом родителям, они обрадовались и рассмеялись. Им было приятно, что у сына есть воображение.

— Мне тоже так казалось, — присоединился Дима Кондрашов.

— А мне виделась веселая рожица, — улыбнувшись, высказала свою версию Наташа.

— Видите, у каждого свое восприятие мира, — поддержал разговор айголианец. — Многие земляне обладают сильным воображением. Вообще, во всех мыслящих существах в той или иной степени заложено творческое начало. На моей планете это не было так выражено, по крайней мере, я этого не замечал. Видимо, сказались десятилетия, проведенные под поверхностью, без открытого неба и нашего солнца — звезды Нэи. Хотя, конечно, и на Айголь в трудный период существования были свои художники, поэты и музыканты, но их было на порядки меньше, чем на вашей планете.

— Скажите, Лэймос, — спросил Женя Макаров, — а почему вы не использовали Луну в качестве базы, а предпочли довольно далекий Марс.

— Вначале пытался, но отказался от этой затеи. Использую Луну лишь в редких случаях. Я тогда, около двадцати тысяч лет назад, не знал — почему. Просто мне что-то мешало осваивать земной спутник. Лишь теперь понял, что причиной тому была всё та же