8-я книга. Полет "Уригленны". - Алекс Карр

Недовольно качая головой и предавая станнер Элвису, Джейн спросила настороженным голосом:

– Неужели Москва по-прежнему опасный город?

Игорь так и зашелся от хохота.

– Да нет же, уверяю вас! – Воскликнул он – В Москве вы в полной безопасности. Сегодня это, наверное, самый спокойный город на планете. У нас, конечно, изредка, бывают случаи воровства, хулиганства, прочие правонарушения, но о серьезных преступлениях мы, слава Богу, уже давно позабыли.

В следующие восемь дней у Джейн было масса возможностей, чтобы убедиться в этом. При всем том, что даже Нью-Йорк давно уже стал тихим и пристойным городом, где максимум неприятностей можно было ожидать скорее от навязчивых торговцев или каких-нибудь излишне раскованных туристов, нежели от хулиганов и воров-карманников, по сравнению с Москвой ее любимый город казался Джейн самым настоящим вертепом разбойников.

Это касалось, прежде всего, отношений между взрослыми и молодежью. Ей показалось очень забавным, что в этом городе молодые люди, когда их просили умерить свой пыл, извинялись и без каких-либо пререканий искали себе более уединенное место. Хотя, надо было признать, таких замечаний в свой адрес эти юноши и девушки, которые выглядели так же, как и везде, слышали очень мало.

Джейн и Элвис обследовали не только центр, но и окраины города, которые оказались, на ее взгляд, куда более привлекательными, так как содержали намного больше интересного, чем центр Москвы с ее старинными особняками. У Джейн вскоре сложилось такое впечатление, что москвичи не столько работали, сколько развлекались. Во всяком случае по числу различных казино, дансингов, дискотек и прочих развлекательных заведений эта столица была впереди всех других и поспорить с ней мог только Лас-Вегас. Девушка долго не могла понять, где же работают все эти люди, пока Элвис не объяснил ей, что большинство заводов и фабрик находятся либо за городской чертой, либо под землей, в подземном основании громадных небоскребов, а офисы различных фирм и компаний находятся на самых верхних этажах.

Москва, как и прежде, оставалась крупным промышленным городом, но при тех системах очистки и уничтожения отходов, которые были созданы по интайрийским технологиям, она была на редкость чистым городом. Глядя со старинного Каменного моста на Москву-реку, которая просматривалась до самого дна, Джейн вскоре поверила в то, что из нее можно было теперь пить воду без риска заполучить себе тяжелое отравление, тем более что вдоль набережной буквально сплошной шеренгой выстроились многочисленные рыбаки с длинными удочками и спиннингами. Надев свои очки, которые давали при необходимости восемнадцатикратное увеличение, она смогла воочию убедиться в том, что в реке было довольно много рыбы и некоторые экземпляры похоже и заставляли рыбаков проявлять столько терпения.

Джейн настолько удивилась чистоте реки, что тут же захотела испробовать третью ипостась тримобиля, чтобы посмотреть на здоровенных рыбин, лениво плавающих на середине реки, вблизи. Ощущение и в самом деле было совершенно незабываемым. Тримобиль "Зимородок", оправдывая свое название, под водой двигался так же легко как и над облаками и к тому же его скольжение в толще воды было таким бесшумным, что даже рыбы, попадавшиеся им на пути, отплывали только тогда, когда они подплывали к ним совсем близко.

Кроме подводных красот Москвы-реки Джейн интересовало и многое другое. В частности жизнь в провинции и особенно сельская жизнь. Имея под рукой такое скоростное средство передвижения, которое потребляло на тысячу километров полета всего лишь шестьдесят граммов меди и при этом могло летать с огромной скоростью, они смогли забраться в такую далекую деревушку в Сибири, что уж там-то Джейн надеялась, что она найдет что-нибудь жутко отсталое, чуть ли не средневековое. Однако, действительность оказалась совсем иной.

Она частенько бывала в Африке и давно уже привыкла к тому, что отправляясь охотиться на слонов, бушмены брали с собой сотовые телефоны, а убив тщательно отобранного егерями слона своими отравленными стрелами, доставляли его тушу в деревню на грузовом флайере, заказанном в ближайшем городе. В каждой африканской хижине, построенной тем же способом, что и сотни лет назад, теперь имелись холодильник, кондиционер, электрическая плита, телевизор и даже компьютер, подсоединенный к Интернету.

Примерно того же она ожидала и от сибирского захолустья, но когда они, в самый разгар дня, приземлились в деревне, расположенной на высоком берегу Иртыша, то вместо домов, сложенных из бревен, Джейн обнаружила десятка четыре коттеджей построенных из вспененного керамита, материала столь же прочного, сколь и теплого, а на каждой крыше дома большую тарелку спутниковой связи. Но что больше всего удивило Джейн, так это то, что почти в каждом дворе имелось по флайеру, а некоторые, особо оборотистые охотники, уже обзавелись и тримобилями, которыми не могли похвастаться даже жители столицы.

Как только Джейн посадила тримобиль посреди улицы, неподалеку от стола, за которым на деревянных скамьях сидели семеро мужчин среднего возраста и играли в домино, они неторопливо встали и подошли к ним, а из окон коттеджей стали выглядывать их дородные жены. Поначалу их встретили в этой деревеньке дружелюбно, но когда эти кряжистые мужики с натруженными от работы руками услышали ее русскую речь с очень сильным акцентом, Элвис в отличие от Джейн говорил по-русски безупречно, и они назвали им свои имена, один из них строго спросил:

– Однако непорядок, мамзель. Что-то я давненько не слыхивал, чтобы в нашу глухомань залетали иностранцы, да, еще на такой редкой штуковине как тримобиль. Это где же вы его раздобыли, зимородка-то? Откуда вы и за какой такой надобностью залетели в наши края? Не обессудьте уж, отвечайте, однако, гостёчки дорогие.

Джейн хотела было сказать что-то в ответ, но Элвис молча достал из салона тримобиля сумку и с улыбкой протянул ее девушке. Сначала Джейн хотела показать этому, уже далеко не молодому, человеку свою гостевую карточку, но потом передумала, достала из сумки свой жетон главного контролера Трибунала и протянула его загорелому, бородатому, сердито насупившемуся мужчине в клетчатой байковой рубахе, потертых, штопаных на коленях джинсах и кирзовых сапогах. Тот взял жетон в руки и прочитал выгравированную на нем надпись на английском: "Премьер-командор Джейн Коллинз". Нахмурившиеся было лица охотников разгладились. Жетон пустили по рукам и вскоре он вновь очутился у Джейн, а тот бородатый мужчина, который первым высказал свои подозрения, вдруг, широко улыбнулся и тут же пробасил, проявив, вероятно, все свои познания в английском: