Дворец для любимой - Владимир Корн

'Господи, девочка, разве я не говорил тебе, что самое главное в жизни — это счастье своих детей? — Думал я тогда, тщательно скрывая любование чертами своей дочери, так похожей на мать. — Нет, не говорил, и не скажу, ведь тогда веревок из меня на все дворцовые потребности хватит с избытком, еще и на продажу останется'.

— Обещаю дочь, что замуж ты выйдешь только по любви, — ответил я.

Надо отдать должное ей и здесь. Яна не стала бросаться мне на шею, лепеча — 'Папочка, как я тебя люблю'. Нет, она лишь кивнула головой и уже в дверях посмотрела на меня тем выразительным взглядом, которым умеют смотреть женщины на мужчин, не обманувших их ожиданий, и которые невыразимо дороже всяких объяснений в любви и обожании.

Я не смогу, конечно же, отдать ее замуж, сделав заложницей каких-то политических перспектив либо чего-то другого. Если уж счастье собственных детей — не главное в этой жизни, тогда вообще непонятно, есть ли в ней смысл?

— Но только не за того барона, как его там?.. — Мгновенно вскипел я при одной мысли о нем. — Дерзкий взгляд, такая походка, как будто бы он хозяин всего на свете, а все остальные у него в гостях, сомнительная слава женского сердцееда, да еще и старше ее чуть ли не на десять лет. Да и знатностью он не вышел, из захудалой семьи провинциального барона откуда-то из-под Караскера. Бывал я там, глухомань — жуть. Правда, в остальном он хорош: смел, честолюбив, и с головой у него как будто бы все в порядке. И еще, кого-то мне этот барон очень напоминает, уж не меня ли самого, лет эдак семнадцать-восемнадцать назад? Взгляд у него очень дерзкий, неужели он у меня у самого когда-то таким был? Правда, в обществе моей дочери смущается так, что его даже жалко становится. Яна, кстати, вполне благосклонно к нему относится, что для нее, в общем-то, даже удивительно.

Об этом бароне я не специально узнавал. Ну, почти не специально. В ведомстве Анри Коллайна есть досье на многих, если не сказать большего, а окружение моей дочери должно меня интересовать хотя бы потому что, она моя дочь. Ну и заглянул одним глазом, два раза, нет — три.

Сам Коллайн, наконец-то, приобрел свое семейное счастье, и теперь я с нетерпением ждал того момента, когда смогу воскликнуть:

— Ага! А я что говорил тебе много лет назад?!

Однажды я предрек ему, что он заболеет зеркальной болезнью, и все шло именно к этому. И как все сходится: его жена — графиня, и бюст у нее вполне потрясающий. Разве что я грозился Анри женить его сам, он же смог обойтись и без моего участия в своей судьбе. Так что отправляясь к Тотайшану, обязательно его с собой прихвачу, пусть растрясется. Впрочем, как и Шлона, тот даже верхом ездить перестал…

Они вошли все трое, Конрад, Яна и Алекс, и в кабинете сразу стало шумно и весело.

Конрад, прибывший в столицу только вчера, специально на празднования устроенные по случаю дня их рождения, в мундире морского офицера смотрелся великолепно. Свой первый офицерский чин Конрад получил всего неделю назад, но он не стал подарком ко дню его рождения, нет, Конрад его заслужил. Мечта стать моряком появилась у него еще лет пять назад, а уж характер он него таков — чего захочет, добьется обязательно.

Не сомневаюсь, пройдет десяток лет, он и до адмирала дослужится, и опять в этом не будет никакой заслуги ни меня, ни его матери. Думаю, недалек тот час, когда он примет под командование Третий имперский флот. Не самый многочисленный по своему составу, но самый мощный, потому что в нем собраны корабли, аналогичные 'Повелителю морей'. Океанские плавания для флота Империи сейчас — дело обыденное, с заходами в дружественные и не очень порты. Зачастую совместно с флотом Скардара. Ненавязчивый намек: да, мы все еще вместе, и ничего в наших отношениях меняться не собирается.

Конрад умен, статен, красив и характером огонь! Всем хорош, кроме единственного — ну никак ему не понять, что для меня он всегда останется все тем же шалуном, за которым нужен глаз и глаз. Надежная опора растет, будет на кого Империю оставить в полном спокойствии за нее.

— Знаю, знаю, о чем ты мечтаешь, — подумал я, уловив его быстрый взгляд, брошенный на картину с изображением морской битвы между Скардаром и Изнердом. — Чтобы встать во главе сражения, от которого зависит будущее целой державы. И дай бог, чтобы твои мечты так и остались мечтами. Потому что война — она и есть война, а в ней случается всякое. И даже такое, о чем думать категорически не хочется.

Алекс — тот не таков. Спокоен, рассудителен, и интересует его, прежде всего — что да как устроено. И ведь чем старше становится, тем больше у него вопросов.

Книгочей он у меня, его без книжки увидеть так же сложно, как его брата Конрада без парочки барышень, идущих с ним под ручку. Но и он совсем не рохля, за внешней мягкостью Алекса кроется характер не менее твердый, чем у его брата. Так что и за него я тоже абсолютно спокоен.

Правда, настоять на том, чтобы уйти в экспедицию вместе с Фредом фер Груенуа, он не смог. Что понятно, молод он еще. Будут у него и экспедиции и кругосветные плавания, обязательно будут. Но чуть позже.

Фред фер Груенуа все не может успокоиться, мечтая открыть новый материк. Ушел он еще года полтора назад, и по всем срокам должен уже вернуться. Но на его счет я сильно не беспокоюсь: мореплаватель он очень опытный, в составе экспедиции три корабля, и то, что над ними развивается имперский флаг, тоже играет немаловажную роль даже для тех, кто о существовании Империи знает только понаслышке. Потому и они знают, что у Империи дли-и-нные руки, и своих сограждан она в беде не оставит. А если что-то уже произошло, то плату возьмет сполна. Прецеденты бывали, и достаточно серьезные, чтобы всех убедить.

При всем при том, энтузиазма Фреда я не разделял. Ну нет на карте мира места для ещё одного материка. Либо же он такой маленький, что и не материк вовсе…

…Конрад звонко щелкнул каблуками, коротко кивнув головой, как будто представляясь перед своим новым начальством. Ну как же, не к лицу офицеру проявление каких-либо эмоций, даже при встрече с отцом.

— Господи, как же ты еще молод, — думал я, обнимая сына. — Когда ты станешь старше, ты на многие вещи начнешь смотреть по-другому.

Яна поглядывала на своего брата чуть ли не с восхищением. Ничего, чуть позже она придет в себя, и тогда берегись Конрад, язычок у нее как бритва острый.

Идите уж! Понимаю, вы почти полгода не виделись, так что вам есть чем занять себя и о чем поговорить до того времени, как начнется бал…

— Нет, какие у меня все же дети! — Проводил я их взглядом. — Дети, которыми можно гордиться. Жаль только, что у нас с Янианной не получилось больше их заиметь. А уж как мы старались, как старались! Но не судьба. Но и так нечего небеса гневить, нарушено древнее проклятие рода Крондейлов, согласно которому в семье всегда рождался один наследник. А может быть, и не было его, проклятия, враки все.