Миры Айзека Азимова. Книга 9 - Айзек Азимов

— Нет, вы точно шутник. Да он знает о древней истории больше, чем… чем я о своих родственниках!

И она пошла вперед, попискивая музыкальными каблучками.

Тревайз воспользовался тем, что его уже дважды назвали шутником и погрозили пальчиком. Этого нельзя было упускать.

— Ваш Профессор, наверное, и о Земле все-все знает? — невинно поинтересовался он.

— О Земле?! — удивленно переспросила она, остановившись около двери кабинета и ошарашенно уставясь на него.

— Ну, вы знаете, конечно. О том мире, откуда пошел род человеческий.

— А, так вы про это… Про самую первую планету? Понятно. Я думаю, про нее он тоже знает. Ведь эта планета, как-никак, в Сейшельском Секторе находится. Уж это-то всякому известно. Вот кабинет Профессора. Сейчас я позвоню…

— Погодите минуточку, — попросил Тревайз. — Что вы знаете о Земле, милая дама?

— На самом деле, что-то я не слыхала, чтобы ее Землей называли, — пожала плечами женщина. — Наверное, так ее у вас в Академии называют, а у нас тут ее зовут Геей.

Тревайз бросил быстрый взгляд на Пелората.

— О? И где она находится?

— Нигде (женщина перешла на заговорщицкий шепоток). Она в гиперпространстве. Я когда маленькая была, мне бабушка рассказывала, что когда-то вроде бы Гея в обычном пространстве была, но потом так сильно погрязла…

— В грехах и глупости человеческой, — пробормотал Пелорат, — что, не находя себе места от стыда, покинула обычное пространство, не желая иметь ничего общего со своими обитателями, а они рассеялись по всей Галактике…

— А, так вы знаете эту историю! А моя подружка говорит, будто это суеверие и предрассудок. Вот уж я ей расскажу. Так и скажу: вот, даже профессора из Академии…

Сияющие буквы в рамке на двери гласили: «СОТЕЙН КВИНТЕСЕТЦ, АБТ».

Имя Профессора изображали трудночитаемые сейшельские буквы, а чуть пониже в привычных очертаниях Галактического Стандарта значилось: «ФАКУЛЬТЕТ ДРЕВНЕЙ ИСТОРИИ».

Женщина коснулась пальцем гладкого металлического кружка на двери. Звука звонка не послышалось, но дымчатое стекло таблички стало молочно-белым, и мягкий, низкий голос произнес:

— Назовите себя, пожалуйста.

— Джен Пелорат с Терминуса, — ответил Пелорат и поспешно добавил: — И Голан Тревайз, оттуда же.

Дверь распахнулась.

52

Высокий пожилой мужчина поднялся из-за стола и пошел навстречу Пелорату и Тревайзу. Лицо у него было смуглое, седые волосы покрывали голову жесткими завитками, отливавшими стальным блеском. Протянув руку для приветствия, он проговорил мягким баритоном:

— Меня зовут С. К. Рад познакомиться с вами, профессора.

Тревайз уточнил:

— У меня нет ученого звания. Я просто сопровождаю Профессора Пелората. Зовите меня просто Тревайзом. Рад познакомиться с вами, Профессор АБТ.

Квинтесетц смутился.

— Нет-нет, — сказал он, — АБТ — это просто глупейший титул, за пределами Сейшелла значения не имеющий. Не обращайте на это внимания и зовите меня просто С. К. Здесь в Сейшелле мы привыкли пользоваться инициалами. Я так рад, что вас двое, хотя ожидал только одного.

Мгновение помедлив, Квинтесетц еще раз протянул гостям правую руку, предварительно вытерев ее о брюки.

Тревайз пожал руку Профессора, искренне удивленный сейшельской манерой здороваться.

— Прошу садиться, — сказал Квинтесетц. — Кресла у меня обычные, неживые — я, понимаете, страшно не люблю, когда меня сзади хватают. Сейчас эти кресла-хваталки у нас в большой моде, но я не могу к такому привыкнуть. Не слишком приятно, правда?

— Конечно, — улыбнулся Тревайз. — Простите меня, С. К., но ваше имя, видимо, не сейшельского происхождения? Похоже, оно из пограничных миров. Извините, если я вас обидел.

— Нисколько. Мое семейство родом из Аскона. Давным-давно мои прапрапредки покинули Аскон, пять поколений назад — это произошло, когда там стало слишком сильным владычество Академии.

— А мы как раз из Академии, — смущенно проговорил Пелорат. — Наши извинения.

Квинтесетц дружелюбно помахал рукой:

— Не стоит извинений. Я не пронес чувства обиды через пять поколений, уверяю вас. Не всем это удалось, ну что ж — можно только сожалеть. Желаете перекусить? Выпить чего-нибудь? Можно включить музыку, будет приятнее беседовать.

— Если не возражаете, — сказал Пелорат, — хотелось бы сразу перейти к делу — конечно, если сейшельские традиции позволяют.

— Сейшельские традиции? Для меня это не непреодолимый барьер. Вы не представляете, Профессор Пелорат, как я рад вас видеть. Всего две недели назад я прочитал вашу статью о мифах о происхождении человечества в «Ревю Археологии». Она поразила меня глубиной синтеза материала и… краткостью.

Пелорат покраснел от удовольствия.

— Счастлив, что вам удалось прочесть мою работу. Увы, мне пришлось сильно сократить ее, иначе «Ревю» не сумело бы ее опубликовать. Я собирался подготовить обзор.

— О, это было бы превосходно! В общем, как только я прочитал вашу работу, мне очень захотелось познакомиться с вами. У меня даже мелькнула мысль отправиться на Терминус для этого, но такую поездку не так просто организовать.

— Да? Почему же? — поинтересовался Тревайз.

Квинтесетц неловко улыбнулся:

— Понимаете, как это ни прискорбно, но Сейшелл не стремится войти в Федерацию Академии, и не слишком приветствуют тут любые связи с Академией, даже научные. У нас традиция нейтралитета, вы знаете. Даже Мул нас не тронул, ему удалось лишь получить от Сейшелла особые гарантии нейтралитета. Ну вот. Так что любое обращение за разрешением посетить территорию Академии, а в особенности — Терминус, не слишком приветствуется, встречается с подозрением. Хотя, конечно, ученый моего ранга, наверное, в конце концов сумел бы получить и паспорт, и визу, но… видите, как все замечательно получилось — вы сами ко мне прибыли. Трудно поверить! Я спрашиваю себя: «Почему? Слыхали ли вы обо мне, как я слыхал о вас?»

Пелорат ответил:

— Мне известно о вашей работе, С. К., в моем каталоге есть кое-какие ваши труды. Именно поэтому я обратился к вам. Я изучаю вопрос о Земле — предполагаемой прародине человечества, а также ранний период освоения и завоевания Галактики. Сюда я прибыл, в частности, для того, чтобы навести справки по истории основания Сейшелла.

— Судя по содержанию вашей работы, — сказал Квинтесетц, — я понял, что вас интересуют мифы и легенды.

— Безусловно, но реальная история меня интересует еще больше, истинные факты, если таковые существуют.