Зона Посещения. Избиение младенцев - Александр Щёголев

Уходить решили по реке Нижней на трофейных лодках. Вариант опасный, близкий к безумному, но путь по земле, учитывая армию на плечах, был еще опаснее. С любыми аномалиями и ловушками, оставшимися от инопланетян, можно договориться и разойтись полюбовно, но с двуногими тварями, населяющими планету Земля, договориться нельзя. И ведь есть наивные чудаки, считающие Зону самым страшным, что есть на свете. Вовсе не землянина, вошедшего в эту Зону.

Двуногие твари, кстати, появились довольно быстро. Вспышка разрушила и разогнала туман, наколдованный нашими аномалами, так что набежало их от Седых кварталов – о-го-го сколько!

Носорог со своими людьми остался прикрывать наш отход. Заявил во всеуслышание:

– Пинк Флойд! Антисемит! С вами мы когда-то топтали Зоны и ломали пространства. С тех пор я сменил кличку и масть, чернобыльское «яйцо» позволило мне подняться и стать большим боссом, но сталкерскую совесть, друзья мои, я не потерял. Вот и дочь во мне тоже ошибалась. Запомните вашего Живчика веселым! Натали, дай я тебя поцелую…

Сказано было пафосно, но красиво. Они сняли с флагманского катера пулемет с боезапасом, прихватили противотанковый гранатомет, гранаты для подствольников и побежали наверх, к «железке», – держать оборону.

Возле депо вскоре разгорелся бой.

Эйнштейн разместил всех так, чтобы одна лодка осталась свободной. Предназначалась она для Носорога и его бойцов, если хоть кто-то уцелеет и сможет отправиться вслед за нами.

Отец мой появился вскоре после вспышки. Я был занят массовой казнью, приводя в исполнение свой же приговор. Думал, он присоединится ко мне… нет, не стал.

Нашел он нас по выстрелам. По тем самым, когда… ну, в общем, по первым. Сориентировался. А потом и вспышка помогла понять, куда идти. Тело мамы он принес на руках и больше не выпускал его, сидел и ждал, когда отчалим. Беззвучно плакал.

– Где похороним? – спросил я его.

– Только не в Хармонте, – сказал он. – Доставим на родину, там она и упокоится.

А потом наш основательно поредевший коллектив отдал себя на волю Нижней…

Вот ведь какое дело: он плакал, а я не мог!

Не мог я. А он плакал…

Мне кажется, ему было легче.

Глава 7

Идем на веслах и шестах, никаких моторов, иначе – гарантированный конец плаванию. Не можем себе позволить потерять половину лодок, потому что терять их придется вместе с людьми.

Идем медленно, но при этом торопясь, разрываясь между двумя угрозами. Река не любит торопливых, однако за нами неотступно следует погоня – на лодках, оставшихся у речного десанта. Они тоже моторы не запускают. Осторожничают, сволочи, игнорируют истеричные приказы дуболомов из числа собственного начальства.

Они нас постепенно нагоняют. Если выйдут на расстояние прицельного выстрела, станет туго. Хорошо, что Нижняя – речка извилистая.

Лодка Носорога присоединилась к нашей флотилии практически сразу, как отплыли. Не стал он держаться до последнего бойца: обеспечил группе отход и отступил. Рискнул, догнал нас на моторе. Он-то и предупредил о погоне – видел в бинокль их поспешные сборы.

Флотилию ведет Эйнштейн: сидя на носу флагманского катера, он настороженно всматривается в воду и отдает команды. Вместо гаек бросает в воду прутики и следит за их движением. Прутики нарубил один из папаш-сталкеров, специально посланный Эйнштейном в заросли можжевельника, еще когда готовились к отплытию. Все лодки, следующие за нами, повторяют маневры флагмана в точности. Босс очень просил меня включиться. Я, конечно, слушаю свои ощущения, но здесь не суша, а вода. То ли контакт с водой в Зоне у меня не вполне налажен, то ли с ощущениями проблема. Нет у меня ощущений, высохли вместе с теми слезами, которые я так и не пустил наружу.

Отец находится в какой-то из лодок позади, не захотел плыть вместе с Эйнштейном. По-моему, считает его виноватым, хотя в этом я не уверен. Отец молчит.

– «Стакан», – произносит Эйнштейн. – Кислотный.

Он показывает рулевому, как обходить.

– Потом со «студнем», – добавляю я.

– Да-да, спасибо…

Кислотные он определяет по характерным испарениям, а те, что с «ведьминым студнем», по синеватому оттенку на поверхности воды. Днище нашего катера может выдержать одно попадание в кислотный стакан, но со «студнем» все непросто, эта дрянь мгновенно просачивается и сквозь металл, и сквозь пластик. Или не просачивается, если не захочет. Тут как карта ляжет.

– Не приближайтесь к берегу, – говорю, – там термоклин. Широкий, хватанем бортом.

– Ты не спрашиваешь, Питер, но я сам отвечу, – вдруг говорит мне Эйнштейн, когда становится поспокойнее. – Про эти пять миллионов. Не для себя брал, Иисусом клянусь. Для фонда «патриоты Хармонта». Это не название, названия у нас нет, это суть организации, которую мы создали. Я и несколько надежных друзей. Одно твое слово, и ты увидишь, на что пойдут эти деньги. А модель Зоны скоро не будет стоить и четвертака, китайцы пока не поняли, что начался цикл ротации.

Я, собственно, не спрашивал его, потому что накласть мне было на эти миллионы. Как и на его объяснение. Но клятва именем Спасителя в устах иудея прозвучала круто. Все-таки кое-что в словах Эйнштейна меня цепляет.

– Что ж вы, патриоты, не защитили Хармонт от штурмовиков? Их кланы не вчера возникли. Денег не хватило?

– Да что кланы, при чем тут молодые говнюки, играющие в нацистов? Это же войсковая операция под видом беспорядков. Ты заметил, с каким загадочным, совершенно необъяснимым остервенением проводится зачистка города? Они же не считаются с потерями! И если уничтожение сталкеров еще можно объяснить…

– Это чем же?

– «Только бизнес», – передразнил кого-то Эйнштейн, наверное, всех киллеров сразу. – Независимые сталкеры – конкуренты. Устранить их – значит зафиксировать де-факто монополию на Зону со стороны военной науки, а если конкретно, со стороны корпорации «Монлабс», принадлежащей финансовой группе Дюпонов. Сталкерство на наших глазах ликвидируется как профессия.

– Вокруг чернобыльской Зоны тоже были погромы. Стихийные. И никаких финансовых групп. У нас, я не спорю, народную стихию подтолкнули, ускорили и усилили, но она и так уже пробуждалась. Где загадка? Нет загадки.

– В чернобыльских событиях, мой друг, не было ничего стихийного. Я видел документы, отчеты. Все было организовано изначально – товарищами из Лэнгли и немножко нами. Через некоммерческие организации, культурные фонды, карманных политиков и богачей.

– Зачем?

– А зачем были организованы волнения в других Зонах, приведшие к погромам и отбросившие конкурентов на десяток лет? Дети сталкеров всегда интересовали разведку, особенно научную, но когда возникла гипотеза, что мутации могут привести к появлению сверхлюдей, интерес превратился в важную тему. И Хармонту обеспечили монополию на детишек с отклонениями. С ними работали, их обучали, приручали…

– Так какого тогда хрена их убивать? – не выдерживаю я.

И сам себе удивляюсь: с чего вдруг меня пробрало?

– Вот! – говорит Эйнштейн. – В том и загадка. Столько лет строить, чтобы за день разрушить…

«Зеленку» первой чует Бабочка, даже плачет от страха. Мы плывем по территории сталелитейного завода, мимо огромной зольной кучи, и флуоресцирующая пенистая масса ее огибает, приближаясь к реке. «Зеленка» естественным образом стремится в низины и обычно заканчивает свой путь именно в водах Нижней.

Такой слив не выдержит никакая лодка.

– Прибавить ходу! – орет Эйнштейн.

Моторы запустить не успеваем, да и незачем, вроде опережаем стекающий к реке поток. В зоне риска – лишь последняя лодка, та, где Носорог. Полупустая, людей с ним вернулась мало. Нет, они явно не успевают уйти. И пристать к противоположному берегу нельзя – термоклин все тянется и тянется.

Когда кипящая дрянь атакует реку, люди Носорога во главе с боссом, содрав с себя броники, прыгают с носа своей лодки и плывут к предыдущей, опередившей страшную гибель на какие-то футы. Им протягивают шесты и багры… Доплывает один Носорог, остальных сварило. Вождь – он во всем вождь.

Натали рядом со мной прерывисто всхлипывает. Переволновалась папина дочка. А предок ее – гангстер, меценат и прочая – остается без армии.

Сзади вспухают ядовитые пузыри, высоко поднимаясь над водной гладью, лопаясь с тысячами убийственных брызг. И глади никакой больше нет, есть бурлящее адское варево, поглотившее и лодку, и пловцов. Биомасса смешивается с водой, постепенно растворяясь в ней, и, пока вся она не стечет, река будет надежно перекрыта, да и потом придется ждать, пока кислотность на этом участке реки не снизится до приемлемого уровня. Погоня неизбежно здесь застрянет. А мы уходим, уходим… Последний рывок до «Душевой-2».