Говорят сталинские наркомы - Георгий Куманёв

Г. А. Куманев: Как проводилась военная перестройка работы промышленности боеприпасов, включая перебазирование ее основных объектов в течение первого года войны? Очевидно, в изменившихся условиях в деятельности наркомата и его предприятий не все протекало так, как хотелось бы, как намечалось военно–мобилизационными планами?

П. Н. Горемыкин: Буквально с первых дней фашистской агрессии под руководством ЦК партии и Советского правительства во всех отраслях нашей экономики, в том числе в системе Наркомата боеприпасов, развернулась напряженная, широкомасштабная военная перестройка. Требовалось, в частности, на нужды фронта переключить производственные мощности гражданской промышленности.

Такую работу мы провели в целом успешно. Об этом говорят, например, такие факты. Для производства боеприпасов было дополнительно привлечено более 1 тыс. заводов гражданской промышленности. Так, сталелитейные и чугунолитейные базы машиностроительных предприятий стали выпускать корпуса снарядов и мин, а часовые заводы — взрыватели для снарядов. Химические и резиновые заводы освоили производство противотанковых гранат, взрывчатых веществ, зарядов для реактивных снарядов и т. п.

Когда 14 июля 1941 г. в районе железнодорожной станции Орша были успешно применены первые реактивные установки («катюши»), ГКО решил существенно увеличить их выпуск. К производству деталей к реактивным снарядам М-13 Госплан привлек десятки заводов Москвы и Уральского региона.

С началом войны заводы Наркомата боеприпасов получили новые планы, в которых практически все задания были резко увеличены. И тем не менее по большинству калибров удалось создать запасы, позволившие развернуть производство боеприпасов в необходимом количестве.

Но этого, как показали события, оказалось недостаточно. Вся беда заключалась в том, что основные запасы боеприпасов были сосредоточены в непосредственной близи от границы, и уже в первые дни и недели войны их захватил враг. В результате быстрого продвижения немецко–фашистских войск мы вскоре потеряли две трети металлургических мощностей, из 18 млн. тонн проката у нас осталось где–то около 5 млн. тонн. А ведь в предвоенные годы предприятия, которые выпускали боеприпасы, являлись главными потребителями продукции черной и цветной металлургии, а также химической промышленности. Таким образом была нарушена кооперация, установленная планами для всех ведущих отраслей промышленности, что, конечно, отрицательно сказалось на производстве боеприпасов.

Очень трудное положение с боеприпасами уже в начале военных действий было связано и с тем, что крайне неблагоприятный для нас ход событий заставил срочно заняться перебазированием из угрожаемых районов предприятий, выпускавших взрывчатые вещества. А это означало пусть временное, но прекращение там производственного процесса. Весьма тяжелое положение создалось в пороховой промышленности: пять из восьми ее предприятий пришлось перемещать на Восток. Всего же только с августа по ноябрь 1941 г. в результате вражеской оккупации, а также эвакуации промышленности из прифронтовой зоны выбыло из строя 303 предприятия, изготовлявшие различные взрывчатые вещества. Я напомню Вам место из известной книги председателя Госплана СССР товарища Вознесенского «Военная экономика СССР в период Отечественной войны», которую захватил с собой. На странице 41 автор отметил, что месячный выпуск этих предприятий, изготовлявших боеприпасы, «составлял 8,4 млн. корпусов снарядов, 2,7 млн. корпусов мин, 2 млн. корпусов авиабомб, 7,9 млн. взрывателей, 5,4 млн. средств воспламенения, 5,1 млн. снарядных гильз, 2,5 млн. ручных гранат, 7800 т пороха» и многое другое.

Г. А. Куманев: Очень впечатляющие и правдивые цифры. Ведь основу данного труда составил официальный отчет Госплана СССР о состоянии и развитии нашего народного хозяйства в 1941 — 1945 гг.

П. Н. Горемыкин: Да, я с этим отчетом в свое время знакомился… И вот можно себе представить, что означали для сражавшейся страны такие громадные потери и какое еще государство в мире смогло их преодолеть и восполнить?

Надо также иметь в виду: война диктовала необходимость, чтобы все перемещенные в тыл предприятия были оперативно, экономически продуманно размещены на новых местах и вновь, как можно скорее, возобновили свою производственную деятельность. А для этого требовалось по довоенным меркам не менее одного — полутора лет. Но такие сроки в условиях военного времени были абсолютно неприемлемыми. Поэтому перед работниками отрасли, строителями, партийными, советскими, хозяйственными органами во весь рост встала задача — восстановить выпуск боеприпасов в невиданные, предельно короткие сроки.

И эта сложнейшая военно–хозяйственная проблема была решена. Примерно в феврале 1942 г. завершилась первая волна перебазирования производительных сил СССР, в том числе заводов по производству боеприпасов. Причем часть из них в результате победы Красной Армии под Москвой была позднее реэвакуирована на прежние места. Предприятия Наркомата боеприпасов стали налаживать и наращивать нарушенный выпуск своей продукции. Пожалуй, наиболее трудным оказалось задание обеспечить почти вдвое рост производства 76‑миллиметровых снарядов, а также значительно увеличить поставки боеприпасов для 122‑миллиметровых и 152‑миллиметровых пушек. Завод, который мог их выпускать, был только что построен в одном из тыловых районов и еще не имел рабочих. А требовалось их от 15 до 18 тысяч. Но где их взять? И вот тогда было принято решение перевести всех строителей этого предприятия в цеха — на производство снарядов. А чтобы они не понесли материального ущерба во время обучения новым профессиям, им на несколько месяцев устанавливалась оплата в размере прежнего среднего заработка. Выход из трудного положения был найден, и вскоре завод стал давать фронту во все возраставшем количестве необходимые снаряды.

Следует признать, что в тыловых районах страны не везде были подготовлены нормальные условия для размещения прибывавшего эвакооборудования и рабочих. Такие факты не столь часто отмечаются в книгах и статьях.

Г. А. Куманев: Это можете проиллюстрировать?

П. Н. Горемыкин: Да. Вот, например, на Южный Урал в разгар зимы из Московской области был переброшен вместе со специалистами завод по производству авиационного выстрела. Его разместили на площадях Челябинского элеватора. Мороз в это время достигал минус 30°; а склады элеватора не отапливались. И требовалось для обеспечения приемлемых условий работы провести двойную обивку стен, потолка, подключить соответствующие агрегаты отопления…

Казалось, рабочие могли предъявить местной администрации законные претензии и пока не приступать к восстановлению своего предприятия. Но они этого не сделали и по своей инициативе начали работу, хорошо уяснив себе, что пока в распоряжении государства не осталось ни одного действующего завода, который мог бы обеспечить Военно — Воздушные Силы страны соответствующей военной продукцией. Уже через две недели перебазированное в Челябинск предприятие возобновило на новом месте выпуск боеприпасов для нашей авиации.

Другой характерный эпизод. Завод № 98 по производству бал- листитных порохов, который возглавлял опытный руководитель, участник Гражданской войны Дмитрий Бидинский, получил ответственное задание Государственного Комитета Обороны — в трехмесячный срок в несколько раз увеличить выпуск зарядов. Раньше такие темпы могли бы показаться нереальными, просто фантастическими. Но шла война, и она диктовала свои темпы и нормы. Буквально весь коллектив сознавал исключительную важность этого фронтового поручения и поэтому трудился не покладая рук. Никто не уходил с работы, не выполнив норму. Между тем на сборке зарядов за одну смену приходилось выполнять по 12–13 тыс. операций. И все вручную. А ведь две трети рабочих завода № 98 составляли женщины и подростки. Несмотря на все трудности, задание ГКО было выполнено. До полной эвакуации завода, начавшейся в первой половине октября 1941 г., его коллектив сумел изготовить свыше 3 тыс. тонн баллиститных порохов, предназначенных главным образом для реактивных снарядов и минометных зарядов. А в 1942 г. завод № 98 произвел уже свыше 11,2 тыс. тонн порохов. Тем самым была превышена суммарная мощность двух родственных заводов и таким образом удалось компенсировать их временный выход из строя.

Вот еще одна из типичных картин того времени. Однажды я приехал на один из пороховых заводов. То, что я там увидел, и сейчас стоит перед моими глазами. Зима. Жестокие морозы, доходившие до минус 40°. Ледяные пронизывающие ветры… Невероятно трудно. Но с какой самоотдачей работали люди! 200 % выполнения сменного задания стали нормой для молодой смены рабочего класса. А стахановцы вырабатывали по 500–700 %.