Боевой вестник - Сурен Цормудян

— Наловчился быстро и владею им неплохо, но лишь для гринвельдца, — отозвался сир Нордвуд. — Тассирийцы же над моим умением лишь посмеются.

Они оба уже сильно взмокли, острый запах соуса возбуждал аппетит. Хотя копченое мясо, для которого такой соус готовится, в жару лучше не есть — потом до утра не напьешься.

Под навесом сидел Фатис Кергелен, овевая себя небольшим опахалом и читая книгу. Рядом расположился Билли Мортигорн и громко сопел, запрокинув голову на спинку скамьи: разморило от вина и жаркого солнца. Так и хотелось поймать одну из назойливых мух, что вились вокруг вспотевших фехтовальщиков, и запустить в открытый рот этому бездельнику.

Сквайр Брекенридж прохаживался вдали у пруда, держа за руку свою наложницу Ники, девушку с бронзовой кожей и лучистым взглядом. Вытирая пот со лба, Леон бросил на них злой взгляд. Сквайру подобает заниматься другими делами, коль он желает быть посвященным в рыцари! Но сейчас он походил скорее на миннезингера, погруженного в сочинение любовных баллад.

Леон отложил Львиный Перст и взял второй медный биргам.

— Кристан! — громко позвал он. — Пойди сюда, живо!

Брекенридж поцеловал Ники в щеку (картина слащавая до мерзости!) и кинулся на зов принца.

— Да, ваше высочество?

— Настоятельно советую тебе вспомнить, что ты сквайр наследника гринвельдского престола. Возьми у сира Нордвуда оружие и бейся со мной.

На лице сквайра отразилось разочарование, и он с заметной неохотой взял оружие у Харольда, который отправился на скамью передохнуть и выпить ивовой воды.

— Леон, я еще толком не научился…

— Не научился, значит? — тяжело дыша после недавней схватки, проговорил принц. — Я, кажется, сиру Харольду и тебе отдал приказ изучить это оружие в один и тот же день. Но он ловко вертит им вокруг себя, а ты сейчас скулишь предо мной?

— Прости, Леон…

— Ваше высочество! — рявкнул принц. — Или ты забыл, кто я?

— Нет, что ты? — растерянно проговорил Кристан.

— А мне кажется, ты напрочь все забыл! И кто я, и кто ты! Уж если позволяешь себе махнуть рукой на мои распоряжения. Значит, воля будущего короля Гринвельда для тебя не так важна, как воля твоего стручка?

Брекенридж закусил губу. Ему бы сейчас следовало устремить на принца гневный взор, но глаза его были полны детской обиды. Наверное, так Леон выглядел лет в двенадцать, когда Вэйлорд хлестал его учебным мечом и призывал стойко выносить боль и выливать свою обиду в яростные контратаки. Но молодому Брекенриджу не двенадцать лет — ему восемнадцать, как и принцу.

— Зачем ты так, Леон… — тихо выдохнул Кристан.

— Утри сопли, сквайр! — Леон снял перепачканную рубаху и швырнул в сторону. — Пять меток! Оставишь на моем теле пять меток от той чесночной пакости, которой вымазан твой бирган, и, может, я буду более снисходителен. Но если не сможешь, я велю на неделю забрать у тебя эту девку!

— Ты не сделаешь этого…

— На две недели! Нападай!

Ничего иного молодому Брекенриджу не оставалось. Но бросился он в атаку не с упоением рыцаря, любящего звонкую песнь мечей, а с отчаяньем обреченного. Бирганы соприкасались с неприятным медным звяканьем. Леон предпочел бы слышать лязг учебных мечей, как во время поединков с Вэйлордом, когда он уже был в силах противостоять своему учителю. Вспомнился тот бой у загородной резиденции Шерегеша, когда мечи сошлись в смертельной схватке, окончившейся гибелью дерзкого невольника.

Сквайр владел бирганом из рук вон плохо. Леон, обращавшийся с этим оружием куда хуже сира Нордвуда, без труда отражал его выпады и атаки. Более того, принц подмечал, что молодой Брекенридж уже имел не менее десяти случаев самому себе отрубить вторую руку, а также вспороть бок, живот и бедро.

— Проклятье! Ты, недоумок, хоть понимаешь, что уже изрубил себя в куски! — воскликнул Леон.

Раздосадованный неуклюжестью сквайра, он перестал отбивать неумелые атаки и сам ринулся вперед. Брекенридж вскрикивал от ударов и тычков учебного биргана, ему удавалось отбить лишь каждый третий выпад, и он так и не сумел хотя бы раз коснуться противника. Леон злился все больше и хлестал плоскостью медных лезвий все сильней.

— Перестаньте, прошу вас! — раздался совсем рядом девичий возглас. — Вы делаете ему больно!

Леон зло оттолкнул Кристана, сделал несколько шагов назад и обернулся. Милашка Ники с большими добрыми глазами. Почему у всех тассириек такие большие глаза, ведь здесь такое яркое солнце? Или ко двору специально большеглазых отбирают? Что ж, Кристана можно понять. Ники прекрасна, будто песнь об утренней заре. Но Леона сейчас злила и ее красота, и робость Кристана. К тому же не давали покоя совсем другие глаза — те, что снились уже который день.

— Рабыня, кто дал тебе право вмешиваться! — злобно прорычал принц.

— Не право, а надежда на милосердие, ваше высочество, — пропела она своим звонким голосом.

— Милосердие? С какой стати? И к чему тебе это? Это в твои обязанности не входит!

— Я не хочу, чтоб ему причиняли боль, ваше высочество.

— А мне его в задницу целовать, что ли?! Боль — это урок! Мне тоже делали больно, когда учили владеть мечом, и оттого я овладел этим искусством! А он не слащавый евнух, а мужчина из Гринвельда!

Фатис Кергелен поднял нарисованные брови, затем поморщился, качнул головой и снова уставился в книгу.

— Более того, он сквайр наследника гринвельдского трона, и ему предстоит стать рыцарем! А рыцарь, бывший сквайром наследника престола, обязан стать первым мечом королевства, дабы не опозорить себя и своего господина! Дано ли тебе это понять, глупая придворная шлюха?

— Не смей так с ней разговаривать! — Кристан швырнул бирган к ногам принца.

— Или что? — презрительно скривился Леон. — Ты зол на меня? Ну так подними оружие и вымести на мне свою злость!

— Клянусь, я научусь владеть бирганом в совершенстве, и очень скоро! Тогда и сойдемся в поединке! Ты гневаешься на меня, и я это заслужил! Но не вымещай свой гнев на девочке!

— Вот как, значит? — недобро усмехнулся принц. — Не можешь владеть бирганом, возьми свой меч.

— Что? — удивился сквайр.

— Ты слышал меня. Возьми свой меч.

Брекенридж подошел к скамье, где лежали их вещи, и извлек из ножен свое оружие. Оно было боевым.

— Есть еще кожа, чтоб обмотать лезвие?

— Это ни к чему, — усмехнулся Леон. Подняв Львиный Перст, он снял защитную полоску. — Мы ведь уже не мальчики. Верно, Кристан? — Он бросил мимолетный взгляд на отошедшую Ники. — Или ты еще не вонзил свою плоть в ее?

— Мой принц, это уже лишнее… — Нордвуд привстал со скамьи, глядя на блеск боевых гринвельдских мечей, яростно отражающих солнечные лучи.