Голос земли. Легендарный бестселлер десятилетия о сокровенных знаниях индейских племен, научных исследованиях и мистической связи человека с природой - Робин Уолл Киммерер

сделать. Он предостерегал от самонадеянных мыслей, что мы способны вернуть Матери-Земле столько же, сколько она дает нам. Я чту edbesendowen – смирение, заложенное в этой мысли. И все же, на мой взгляд, у людей, помимо благодарности, есть дары, которые мы можем предложить взамен. Философия взаимообмена прекрасна в теории, но на практике все гораздо сложнее.

Когда руки заняты, обычно раскрепощается ум. И мои студенты обыгрывают эту тему, пока их пальцы переплетают волокна рогоза. Я спрашиваю, что, по их мнению, мы могли бы предложить рогозу, березе или ели. «Это просто растения, – фыркает Лэнс. – Классно, что мы можем их использовать, но это не значит, что мы им что-то должны. Мы просто их нашли». Остальные неодобрительно загудели и посмотрели на меня, ожидая реакции. Крис планирует стать юристом, поэтому он, естественно, вступает в дискуссию: «Если рогоз бесплатный, значит, его можно рассматривать как подарок, и тогда все, что мы должны, – это поблагодарить. Ведь мы не платим за подарок, а просто любезно принимаем его». «Ты считаешь, что можно быть менее обязанным только потому, что это дар? – возражает Натали. – Всегда нужно давать что-то в ответ». Будь то дар или товар, мы все равно оказываемся в неоплаченном долгу. Есть моральная сторона, и есть юридическая. Так должны ли мы поступать этично? Разве не обязаны мы компенсировать растениям то, что от них получили?

Я рада, что они обсуждают подобные вопросы. Вряд ли обычные покупатели «Уолмарта» задумываются о своем долге перед землей, которая произвела то, что они купили. За работой ребята болтают и смеются, но в итоге выдают длинный список предложений. Брэд предлагает ввести систему, предусматривающую оплату того, что мы забираем у природы, в виде некоторой суммы от покупки, направляемой в бюджет штата для финансирования охраны и восстановления болот. Некоторые считают, что необходимо знакомить школьников с щедрыми дарами болот и вести практические занятия в зарослях рогоза. Они также предлагают меры защиты рогоза от инвазивных видов – таких как тростник или плакун-трава. Кто-то говорит, что нужно явиться на заседание городского совета и выступить с докладом о сохранении водно-болотных экосистем. Поставить вопрос на голосование. Натали обещает поставить у дома дождевую бочку, чтобы уменьшить расход воды из водоемов и скважин. Лэнс клянется, что в следующий раз бойкотирует просьбу родителей внести удобрения на своем газоне, чтобы уменьшить их попадание в сточные воды. Поступают предложения присоединиться к организациям «Утки без границ» или «Охрана природы», выступающим за сохранение водно-болотных угодий. Клаудиа обещает сплести подставки из рогоза и раздарить их на Рождество, чтобы они напоминали людям о защите этих прекрасных уголков природы. Я думала, что им не найти ответов на мой вопрос, и была посрамлена. Ребята поразили меня своей креативностью. Дары, которые они могли бы предложить рогозу в благодарность, были не менее щедрыми, чем те, что дарил рогоз. Наша задача – понять, чем мы можем отплатить за дары природы. Не это ли должно стать целью образования – научиться отдавать ей свои долги так, чтобы они послужили на благо всего мира?

Глядя на ребят, я слышу шуршание зарослей рогоза и шелест еловых ветвей на ветру как напоминание о том, что забота не может быть абстрактной. Круг экологического сострадания расширяется путем непосредственного взаимодействия с живой пиродой и сужается при его отсутствии. Если бы мы не бродили по пояс в болотной воде, пробираясь путем ондатр, а потом не натирались рогозной слизью, если бы не плели корзины из еловых корней и не отведали пыльцы, разве бы мы обсуждали сейчас, какие дары можем предложить взамен? В процессе взаимодействия руки могут вести за собой сердце.

Последнюю ночь мы решили провести в вигваме. Поэтому уже в сумерках перетащили туда наши спальные мешки, поскольку, весело общаясь у костра, засиделись допоздна. «Грустно завтра уезжать отсюда, – сказала Клаудиа. – Мне будет не хватать этого ощущения связи с землей, которое возникает, когда спишь на циновках из рогоза». Им придется сделать над собой усилие, чтобы понять, что природа одаривает нас всем необходимым не только в вигваме. Взаимообмен дарами и приношение благодарности в бруклинской квартире не менее важны, чем под берестяной крышей.

Когда мои студенты начали по двое и по трое отходить от костра со своими фонариками, чтобы пошептаться в темноте, я почувствовала, что они что-то затевают. Пока я соображала, в чем дело, они выстроились в ряд у костра, как хор, держа в руках листки со словами и нотами. «Мы для вас кое-что приготовили», – сказали они и запели потрясающий гимн собственного сочинения, наполненный безумными рифмами о еловых корнях и дорожных башмаках, человеческих потребностях и болотных растениях, рогозных факелах и пороге родного дома. Завершался гимн прекрасным крещендо: «Где б ни скитался я, я буду дома, пока растения со мной!» Невозможно представить лучшего подарка для меня!

Наконец все мы улеглись в вигваме, завернувшись в спальники, как гусеницы в коконы, и стали постепенно соскальзывать в сон, периодически прерываемый смехом и обрывками последних фраз. Вспомнив забавную рифму «экотоны и печеные ризомы», я тоже не могу удержаться и начинаю хихикать, распространяя волны смеха по спальным мешкам, как по воде. Засыпая, я ощущаю над нами необъятный купол звездного неба, эхом повисший над маленьким берестяным сводом вигвама. Все стихает, слышно лишь дыхание ребят и шепот ветра в стенах из рогоза. Я чувствую себя хорошей матерью.

Когда солнце с востока заглядывает в дверь вигвама, первой просыпается Натали и выходит, аккуратно, на цыпочках переступая через остальных. Сквозь щели в стене я вижу, как она поднимает руки и возносит благодарность новому дню.

Костры на мысе Каскад-Хед

Танец обновления, танец сотворения мира, он всегда исполнялся здесь, на краю света, у кромки этого туманного берега.

Урсула К. Ле Гуин

Они почувствовали это далеко от линии прибоя. За пределами досягаемости любого каноэ, где-то посреди моря что-то шевельнулось внутри них. «Пора», – услышали они древний зов крови и плоти, и серебристо-чешуйчатые тела, как стрелки компаса, повернулись в направлении дома. Они плывут со всех сторон, собираясь в огромные стаи, что затрудняет их движение. По мере приближения к цели вся вода на их пути сверкает от серебристых тел. Когда-то ушедший в море блудный лосось возвращается домой.

Береговая линия в этих местах изобилует бесчисленными бухтами, она укрыта туманом и прорезана речушками, вытекающими из дождевых лесов. Здесь легко заблудиться, потеряв ориентиры в пелене