Красная армия. Парад побед и поражений - Юрий Мухин

Прославляя Жукова, энциклопедия и недоговаривает, и откровенно лжет.

Немцы заменили танковые дивизии в ельнинском выступе на пехотные не потому, что они понесли какие-то особенно большие потери от Жукова, а потому, что танковые и моторизованные дивизии Гудериана были отправлены на юг для окружения советских войск под Киевом. В связи с таким ослаблением группы армий «Центр» немцы еще в первой половине августа приняли решение вывести свои войска из этого выступа, имеющего размеры где-то 20 км на 20 км. Однако это решение зависело от действий советского командования. 15 августа командующий группой армий «Центр» генерал-фельдмаршал Бок записал в свой дневник: «Трудно дать окончательный ответ на вопрос, что лучше: удерживать выступ или оставить его. Если русские будут продолжать атаковать выступ, тогда удерживать его невыгодно. Если же они прекратят атаки, что вполне может быть, тогда выступ стоит сохранить, поскольку он не только станет опорным пунктом для наших дальнейших атак в восточном направлении, но и даст возможность обеспечить определенное прикрытие для смоленского железнодорожного узла и шоссейной дороги Смоленск – Москва».

Энциклопедия сообщает о войсках, предоставленных Жукову: «Не имея превосходства в силах и средствах». Но это откровенная ложь. Только у 24-й армии было 11 дивизий, из которых 2 танковые и 1 моторизованная, да еще у 43-й армии было 6 дивизий, из которых 2 танковые. Немцы считали, что советская дивизия по силе равна 65 % немецкой, таким образом, даже по такому счету у Жукова было не менее 11 дивизий, даже без учета того, что четверть из них были танковые. Кроме этого, дополнительно к дивизионной артиллерии у Жукова было еще 16 корпусных артполков, полков РГК и ПТО. Согласно схеме в энциклопедии, ельнинский выступ защищали 4 немецкие пехотные дивизии 20-го немецкого армейского корпуса: 137-я, 78-я, 292-я и 268-я. Однако еще 15 августа в дневнике Гальдера запись: «На фронте Гудериана 78-я и 137-я пехотные дивизии отводятся в тыл за дугу фронта у Ельни». То есть ельнинский выступ остались защищать только две немецкие дивизии, и общее превосходство войск у Жукова над немцами было примерно в 5,5 раз.

С другой стороны, Ельня, конечно, уже городок и станция, и освободить ее было бы полезно, но давать Жукову такие крупные силы для такой чепухи, как освобождение маленького городка, ни Сталин, ни Генштаб РККА не стали бы. На самом деле задача Жукова была иной – в п. 2 директивы Ставки ВГК от 25.8.1941 приказывалось: «Войскам Резервного фронта, продолжая укреплять главными силами оборонительную полосу на рубеже Осташков, Селижарово, Оленино, р. Днепр (западнее Вязьмы), Спас-Деменск, Киров, 30.8 левофланговыми 24-й и 43-й армиями перейти в наступление с задачами: покончить с ельнинской группировкой противника, овладеть Ельней и, нанося в дальнейшем удары в направлении Починок и Рославля, к 8.9 выйти на фронт Долгие Нивы, Хиславичи, Петровичи».

То есть Жуков должен был артиллерией и пехотой сначала уничтожить немцев в ельнинском выступе и этим сделать прорыв фронта. А затем танковыми дивизиями наступать через этот прорыв на запад, выйти на железную дорогу Смоленск – Брянск (Рославль и Починок – железнодорожные станции на этой дороге) и наступать еще дальше (Хиславичи, Петровичи – это примерно в 100 км на запад от Ельни). Для чего Жукову и давались танковые дивизии.

Жуков полностью и старательно обгадил порученное ему Ставкой ВГК дело и продвинулся только до второго рубежа обороны немцев, который еще с 15 августа оборудовали заранее отошедшие на него 78-я и 137-я пехотные дивизии немцев, то есть продвинулся на запад от Ельни примерно на 15 километров. Почему?

Возможно, на это дает ответ Гальдер, который 5 сентября записал в дневнике: «Наши части сдали противнику дугу фронта у Ельни. Противник еще долгое время, после того как наши части уже были выведены, вел огонь по этим оставленным нами позициям и только тогда осторожно занял их пехотой. Скрытый отвод войск с этой дуги является неплохим достижением командования».

То есть Жуков по пустому месту расстрелял весь запас снарядов, и вторую линию обороны немцев ему уже нечем было прорывать. Кстати, сразу за этим описанием подвига Жукова Гальдер сделал запись: «На участке 8-го армейского корпуса (9-я армия) противник снова начал яростные атаки в стиле крупных сражений, характерных для (Первой) мировой войны».

А Начальник артиллерии Красной армии генерал-полковник Н. Н. Воронов в своем докладе Сталину сообщал о применении многочисленной артиллерии, выделенной Жукову, под Ельней:

«Артиллерия занимала удаленные огневые позиции и наблюдательные пункты и почти не имела передовых наблюдательных пунктов в передовых частях пехоты. Крайняя недостаточность средств связи в артиллерии ряда дивизий (утеряно в предыдущих боях) ставила под угрозу управление огнем дивизионов и групп и вынуждала прибегать к пользованию плохо налаженной связью пехоты. Общее стремление сидеть в убежищах, землянках и т. д. не способствовало живому руководству. Многие командиры батарей из числа недавно назначенных были плохо подготовлены к стрельбе. Плохо организованное наблюдение мало давало данных о противнике, его огневых точках, инженерных сооружениях и т. д. Батареи много расходовали снарядов, стреляя по “надуманным заявкам пехоты”, по прямым приказам пехотных, общевойсковых и старших артиллерийских командиров, часто без всякой пользы для дела, а лишь для успокоения нервов. Артиллерийская обработка рубежа проводилась, но нужных результатов не достигали. Каждый день повторяли одно и то же, ложных переносов огня не применяли и приучили противника к нашим действиям по шаблону».

То есть расхожий афоризм: «Генералы всегда готовятся к прошедшим войнам» – это про Жукова и таких, как он.

Энтузиасты тактики 1918 года

После подвигов у Ельни и обороны Ленинграда, который немцы накануне приезда Жукова в Ленинград отказались штурмовать, Г. К. Жуков с октября 1941 года по август 1942 года командовал Западным фронтом. И все это время (за исключением небольшого промежутка весной 1942 года) у него начальником штаба был В. Д. Соколовский, причем именно при Жукове в июне 1942 года Соколовский стал генерал-полковником. И надо полагать, что их дружная работа объяснялась полным единством их взглядов на то, как надо воевать – на тактику. А с февраля 1943 года по апрель 1944 года Соколовский сам командовал Западным фронтом. И надо сказать, что под командованием Жукова и Соколовского Западный фронт безмерно потреблял людские и материальные ресурсы, добиваясь неизменно убогого результата.

В конце концов в августе 1943 года Сталин сам выехал в штаб Западного фронта, но военные профессионалы, надо думать, сумели повесить на уши своему Главнокомандующему лапшу «объективных причин», и оргвыводов не последовало. Вернее, Сталин послал на Западный фронт членом военного совета Мехлиса, но убогость действий фронта продолжалась. Наконец весной 1944 года Сталин послал на Западный фронт комиссию под председательством члена ГКО Г. Маленкова в составе генерал-полковника А. Щербакова, генерал-полковника С. Штеменко, генерал-лейтенанта Ф. Кузнецова и генерал-лейтенанта А. Шимонаева.

У меня вообще к контролерам крайне нехорошее отношение: я считаю их свиньями, которые обязаны найти грязь, даже если ее нет. Но в ряде случаев без подобных комиссий обойтись нельзя: начальник большого дела сам все выяснить по делу просто не сумеет. Однако надо понять, что работа комиссии создает конфликт, в котором и сама комиссия становится уязвимой стороной, ведь проверяемый отчаянно защищается от обвинений комиссии. В связи с этим комиссия может дать чему-либо несправедливо обвиняющую оценку («мы так считаем») или умолчать о важных обстоятельствах («виноваты – недоучли»), но комиссия, как правило, не станет врать в числах и фактах: для нее самой это опасно. Тем более что Маленков был не менее Сталина заинтересован в победе над немцами и ему не было никакого смысла интриговать против командования Западного фронта. Я предваряю этой сентенцией цитаты из доклада этой комиссии, чтобы читатели понимали, что брать на веру можно только числа и факты, а выводы по событиям нужно стараться сделать самому.

Хотя я рассматриваю артиллерию, но все же начну с раздела доклада, посвященного помянутого Толконюком, но на тот момент уже бывшему командующему 33-й армией Гордову. Уж больно он похож на Жукова, такой себе «маленький Жуков», возможно, что даже пример брал с него. Есть такая справка на Гордова:

«33-я армия во многих операциях на Западном фронте занимала центральное место, ей придавались значительные средства усиления, командование фронтом уделяло армии большое внимание и считало командарма Гордова лучшим командующим армии».