Дублер Казановы - Диля Дэрдовна Еникеева

«Ой, влипли мы, две дуры!» — успела она подумать и хотела уже сказать об этом Алле, но замерла.

Из Наткиной комнаты донесся вздох-стон, как будто кто-то с силой выдохнул воздух, взвизгнули пружины кровати, потом подряд несколько глухих ударов, что-то упало на пол и с грохотом покатилось.

Подруги переглянулись. Притянув к себе Лару, Алла прошептала ей в ухо:

— Если б я не знала, что Натка там одна, то решила бы, что она только что кого-то грохнула канделябром.

Лариса кивнула и тоже прошептала ей на ухо:

— Видимо, она воспроизводит то, что сделала с Мариком в ту ночь. Лидия Петровна же говорила, что Натка может повторить свои действия.

Зло прищурившись и уже не понижая голоса, Алла заявила:

— Пошли к ней, а то она может в раж войти.

Глаза Лары округлились от ужаса.

— Ты что?! А может, она психбольная?! Давай лучше отсидимся здесь и закроем дверь хотя бы на ножку стула. Я вон молоток-топорик с кухни прихватила.

Алла лишь усмехнулась и покачала головой:

— Не ссы крутым кипятком, старуха. Ничего Натка нам не сделает. Я её подмышкой унесу, а будет брыкаться, — башку сверну и скажу, что так и було.

Тем временем Наташа деловито ходила по комнате туда-сюда и что-то делала. Заскрипели дверцы, видимо, та открыла платяной шкаф. Что она там делала? Одевалась? Что-то прятала? Прошло некоторое время и по полу что-то прошуршало, потом открылась дверь её комнаты, и шуршание тяжелого предмета стало явственнее.

— Труп поволокла, — зловещим голосом констатировала Алла.

Хлопнула задняя дверь, ведущая на веранду, и все стихло.

— Пошли посмотрим, куда наша убивица направилась, — уже другим, деловитым тоном произнесла верная боевая подруга и первой двинулась к двери. Лара, прихватив топорик, пошла за ней. Ее тоже разбирало любопытство. Хоть и жутковато, но какая же женщина не сунется туда, где происходят таинственные события?! Женщины, как известно, гораздо любопытнее кошек, которых, согласно пословице, этот самый недостаток и сгубил.

Хотя светила полная луна и во дворе было довольно светло, но из окна кухни Натку было плохо видно.

— Может, вырубить в кухне свет? — предложила Алла и протянула руку к выключателю.

— Не надо, — остановила её Лара. — Она заметит, что свет погас.

— Тогда давай выйдем на крыльцо, а то отсюда ни пса не видать. Самое интересное пропустим.

Лариса только покачала головой, но тем не менее, пошла за ней, сжимая в руке топорик-молоток. Бесшумно открыв дверь, подруги, пригнувшись, вышли на незастекленную веранду, спустились по ступенькам и притаились за летней беседкой. Постепенно глаза привыкли к бледному лунному освещению. Во дворе росли какие-то кусты, и их неясные очертания навевали на Лару ужас. Казалось, что за одним из них притаилась Натка и только и ждет, когда к ней приблизятся.

— Вон она! — прошептала Алла и показала в угол двора.

Наташа, согнувшись, волокла какой-то длинный предмет, похожий на свернутый ковер. Один его конец она прижимала к груди, а другой тащился по земле. Видимо, Ната уже приближалась к конечной цели, впереди был забор. Не дойдя до него несколько шагов, та бросила свою ношу на землю, с остервенением несколько раз пнула её ногой и направилась к стоящему в углу двора сараю. На несколько минут она скрылась из виду, потом опять появилась, держа в руках лом.

Подруги напряженно следили за ней, прячась за беседкой.

— На кой хрен ей лом-то? — наконец не выдержала Алла. — Чтобы сделать из трупа отбивную?

— Тсс, — прошептала Лара, боясь, что в ночной тишине та их услышит. Лом — орудие серьезное, а в руках этой одержимой — тем более. Если Натка нападет на них с ломом, голыми руками даже Алке с ней не справиться, да и кухонный топорик тут не поможет.

Просунув лом под что-то явно тяжелое, Наташа всем телом навалилась на другой его конец. Заскрипели петли и с земли медленно поднялась большая прямоугольная крышка. Установив её в вертикальное положение и для верности подперев ломом, Натка опять взялась за сверток. Подталкивая то руками, то ногами, передвинула его ещё на полметра и, сопроводив прощальным пинком, столкнула вниз. Подняв фонтан зловонных брызг, и длинный предмет исчез из поля зрения.

— Выгребная яма! — догадалась Алла. — Сортир у неё в доме — любит комфорт, сучка, — а дерьмо по трубе плывет туда.

— Верно. Когда я была в её туалете, хотела спросить, куда все сливается, ведь здесь нет централизованной канализации. И из раковины грязная вода должна куда-то уходить.

— Что ж она так без любви-то отнеслась к своему альфонсу? — ехидно-злобно спросила сама себя Алла. — И пинала, и пихала, и по земле волокла. Никакого уважения к бывшему любовнику.

— Если честно, не ожидала я такого от Натки. Как-то мне до конца не верилось, что она виновна.

— «A nimium faciles qui tristia crimina saedis fluminea tolli posse putetis aqua», — О неразумные, вы думаете, что черное пятно убийства может смыть речная вода! А тут дерьмо… — возмущенная подруга уже в полный голос, с пафосом актера трагедии, цитировала Овидия, выпрямившись и театрально указывая рукой в сторону выгребной ямы.

— Тише, — одернула её Лариса. — Натка убийца! У неё лом в руках!

— Просто слов нет цензурных, чтоб сказать все, что я думаю об этой прошмандовке! — уже другим тоном произнесла Алла, сузив глаза. — Ведь в ту ночь она валялась со своим Мариком в койке, целовалась-миловалась, а потом оприходовала любовничка по башке да и спихнула его в яму с говном, может быть, ещё живого. Ежкина же мать, а! Вот зараза, ничего святого нет у этой моральной уродки! Марик, конечно, та ещё сучара, но все же не заслужил такого бесславного конца. Если он чем-то Натке не угодил, сказала бы ему: «Отвали!», — и все дела. Но мочить, да ещё в дерьмо макать… Пошли, мать, отсюда. Я такая злая, что запросто прибью её, а мне свобода ещё дорога как память.

Пока Натка дергала лом, чтобы закрыть тяжелую крышку, подруги незамеченными вернулись в кухню.

— Хоть бы крышка и её прихлопнула, чтобы эта тварь тоже в помойной яме оказалась, вместе с бывшим Мариком в дерьме бы поплавали, — злобно пожелала Алла, наблюдая в окно за безуспешными манипуляциями Натки.

Лом пока не сдвинулся с места, крышка по-прежнему стояла вертикально.

— Я не кровожадная, но таких моральных уродок на земле быть не должно, — продолжала возмущаться Алла. — Нечего им портить экологию и оскорблять окружающую действительность самим своим существованием.

— Взял чужую жизнь, — отдай свою, — процитировала Лариса когда-то сказанные подругой слова.

— Точно! — подтвердила та. — «Fiat justitia», — да свершится правосудие.