Великая мать любви - Эдуард Лимонов

Ужас - это не высшая степень страха, - это особое состояние. Невозможно испытать ужас в кафэ на пляс Репюблик в Париже, когда в постепенно разгоревшейся ссоре противник вынимает нож и угрожает вам ножом. Нормально испытать страх. Тип с ножом может оказаться серьезным типом и в конце-концов пырнет вас таки в брюхо. Или спрячет нож. Но вокруг вас другие человеческие существа, вдруг вмешивается патрон, вы не очень верите в то, что он решится применить нож, к тому же вам может быть удастся метнуть в него бокал, ударить по ноге стулом. Вы не желаете уронить свое мужское достоинство, вы кричите на него, он оскорбляет вас... Если вам страшно, то никакого ужаса... Еще ситуация: война, вы лежите с другими солдатами, ожидая сигнала к атаке, у вас в руке автомат, его твердость ободряет вас. Даже если в следующую секунду в ваш commando угодит прямым попаданием бомба - вы не успеете даже испугаться... Третья ситуация: вы попали в плен к террористической организации и организация посадила вас в подвале, приковав к железному кольцу - вы испытываете страх (редко, но заложников все же убивают), физические неудобства, унижение... Но ваши похитители в масках приносят вам еду, вы даже можете разговаривать с ними, и ужас в таких условиях, когда все или многое ясно, образоваться не может. Для того чтобы испытать ужас, необходимы следующие условия: 1. Почти полное отсутствие информации об опасности. 2. Ситуация, препятствующая получению информации об опасности. 3. "Мистический момент," - непредсказуемое нелогичное поведение Опасности (Зверя, Дракона, Монстра, Франкенстайна, Больного Ума...) преследующего нечеловеческую цель...

Я испытал именно ужас. Он (Опасность) стоял молчаливый, в светлых брюках, белой рубашке... и с ножом. (Зачем ему голый нож в руке, какова его цель?) Большой, театральный какой-то, нарочито выразительный, как коса у смерти на гравюрах, нож то бликовал попадая под луну или звезду, или далекий фонарь, то темнел, почти исчезая. Он держал свой нож в левой руке у бедра, другая рука отклоняла ветку. Отклонив ветку, он глядел на меня.

Он мог быть бравым бизнесменом - шутником, выскочившим в ночь опасно развлечься из одного из дорогих апартмент-билдингов на Централ-Парк-Вэст (маловероятно...), но что это меняло... Я застыл как кататоник, бутылка портвейна едва оторвана от рта, на уровне груди...

Он молчал, придерживая ветку рукой... И нож... Это был белый человек, и даже по всей вероятности блондин. Вполне вероятно также, что его блондинил зеленый подсвет, исходящий от травы и деревьев. Черты лица, так как луна была у него за спиной, были мне неразличимы. Рост средний, - тело полное, или казалось полным от просторных рубашки и брюк... Я словно кролик перед раскрывшим пасть боа, наблюдал за ним, загипнотизированный. Только потому, что мне не были видны его глаза, я нашел в себе силы, и сказал громко: 'Would you like to have a drink with me?" - И я выпрямил руку с бутылкой в его направлении. Предложив ему выпить, я тотчас же сообразил, что совершу глупость, отдав ему бутылку, - мое единственное оружие против его большого ножа.

Он отпустил ветку, повернулся и тихо шурша травой, ушел от меня в глубину парка. Он не хотел алкоголя, он не попросил, чтоб я отдал ему "мани", он был из высшей, самой страшной категории - идеалист лунного света. Типы, не желающие ваших денег и не желающие вас изнасиловать, по всей вероятности желают вас съесть... Иначе, зачем ему нож? Такой нож. Зарезать и съесть. Как я поедал только что свинину в желе. Под этой же сосной. Я почувствовал себя кроликом в клетке, которого, понаблюдав за ним, почему-то не выбрал для своего обеда хозяин... Следя за удаляющимся силуэтом, я поднес бутылку к губам и отсосал как мог много сладкой и крепкой жидкости. И попытался понять, испытывал ли я когда-либо в жизни подобное состояние. Мне пришлось спуститься к возрасту девяти лет, - к возрасту раннего сознания. В большую, шумную грозу я вдруг ощутил, что умрут когда-нибудь мои родители, и я останусь один. Участь человека сделалась мне понятна, ребенку, в ту грозу. Я разрыдался, помню, спрятав голову в темный шкаф в коридоре, - внутри квартиры, в нем хранились у нас старые одеяла и всякая ненужная или малонужная рухлядь. А гром сотрясал небо над харьковской окраиной. И мать явилась с кухни меня утешать. Почему именно в ту грозу посетил меня ужас? Но то был ужас совсем иного характера, - ужас судьбы человека. Ужас будущей смерти, - вообще идеи смерти...

От 72-й донесло запах дыма. Костер они разожгли там, что-ли? И с той же волной воздуха передвинулись ближе барабаны. Я поднял банку и опустил пальцы в свинину. Липкое желе затрудняло удержание куска в пальцах. Вилку бы... Пожевав я проглотил сладкое мясо... Вытер пальцы о траву. Пальцы пахли, - я понюхал их... неожиданно рыбой. Очевидно сентябрьская трава, соединившись с желе (бикарбонаты, хлоргидраты? что там?) - дала запах рыбы... Централ-Парк подрагивал всеми своими глубинами и темными и светлыми пятнами, всеми оттенками зелени от слабо-салатного до темно-елового, всеми дистанциями, всеми геометрическими формами, вернее бесформенностями. И тихо дуло понизу по траве, мне в ноги. Словно где-то были открыты двери, как сквозит в большой квартире, квартира растянулась на полсотни улиц с севера на юг, и на десяток с запада на восток. Сквозило таким пронзительным ветерком... Ветром смерти?.. Этот тип очевидно безумен. Почему он бродит с... неразмерным ножом, похожим на театральный или кухонный? Почему выставляет, а не прячет нож? Скажем черные, или пуэрториканские хулиганы, - они любят тонкие ножи с выскакивающим изнутри лезвием. Или раскладывающимся, выталкиваемым пружиною с краю лезвием. Ножи пуэрториканцев похожи на пуэрториканцев, - такие же тонкие и ловкие. Сам некрупный, я испытываю симпатию к пуэрториканцам? Может быть... Тип - он не пуэрториканец, силуэт не тот. Чекнутый белый человек, у которого в голове перепутались все проволоки. Случайно, противоестественно соединились, и замкнувшись, он бродит по ночному парку без цели, копытным Минотавром, замкнутый. Одни провода мозга подсоединились к противоположным проводам. Только и всего... Однако...

За моей спиной на холме послышался хруст. Некто наступил на ветку в траве, на ветку, на пустой пакет из-под, на... Спина моя отлипла от соснового ствола сама. Не вставая, оставаясь на корточках, я совершил ловкий поворот-пируэт, как Принц в Спящей красавице и увидел ЕГО. ОН стоял теперь надо мной, в той же позе, одна рука отводит сосновую ветвь от лица, в другой театральный нож. Ступни у меня сделались холодными, и пот выступил, я почувствовал, - на икрах ног... Чтоб икры потели?! Я воспринял это странное биологическое явление как последнее предупреждение озабоченного самосохранением организма, я представил себя в виде машины, которая вот-вот разорвется: все стрелки всех манометров достигли красной черты и трепещут, и дергаются. Нужно было срочно спасть свою шкуру. Я встал, и подняв бутыль, не спеша вышел из-под сосны, раздвинув ее стелющуюся по траве крону. Я знал, что если" я поспешу (спина моя чутко отмечала давление его взгляда) к выходу, к 72-й улице, тип с перепутавшимися в голове проводами бросится на меня, потому что его зрачки (или какая там часть его глаза служит ему для регистрации) зафиксируют в моей спине страх. А его реакции настроены на страх. Определенная теплота, определенное количество страха "включает" его, и он тогда режет, скрежещет зубами, вырезает печень и пожирает ее, вырезает сердце и пожирает сердце... Я почему-то вспомнил, что капитана Кука съели, когда убедились, что он не есть Бог. И подумал, что может быть обреченная жертва, доставленная в пещеру к Минотавру, чувствовала нечто подобное, что чувствую я сейчас: один на один со злым (чуждым) мозгом в окружении скал, камней и деревьев... Идея человека преступна для кролика, курицы, для овцы и коровы. Для них Человек - Злобный Дух. Минотавр преступен для человека...

Поколыхивая бутылкой, я направился не спеша вглубь парка. Туда, где было темнее и где запутанные асфальтовые тропинки медленно приведут путника через длину, равную длине блоков на Централ Парк-Южную стрит. На улицу дорогих отелей и длинных лимузинов. Отец внушил мне накрепко в детстве, что от собак никогда не следует убегать. Типы с неправильно соединенными в голове нервами-проводами должны подчиняться законам инстинктов, сходных с законами инстинктов больших собак. Законам охоты.

Первые несколько минут мне дались нелегко. Когда взгляд его уже не мог достигнуть впрямую моей спины, ослаб с расстоянием, мою спину прикрыли ветви, кусты, даже скалы, углы скал (Централ-Парк находится на базальтовом плато. В дочеловеческие времена его процарапал, ползя по нему ледник), мне сделалось легче. ОН не устремился за мной, потому что в его программе, Цель, Добыча, - обладает другими характеристиками. Она (Цель, Добыча) мечется нервно, кричит, визжит, бежит от. Мои звуки и движения не нажали на его спусковой крючок. Я убежден в этом. Я убежден также, что если бы я повел себя иначе, если бы мой страх был пойман его средствами, лежать бы мне под той сосной, пальцы в свином желе, птицы прыгают доклевывая булочки, 6утылка_ портвейна скатилась на асфальтовую тропинку, моя хорошего состава кровь впиталась бы в землю и склеила бы траву в пучки-колтуны, как шоколад склеивает волосы ребенка...