Подводные камни - Нора Робертс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Подводные камни – без них никуда.
Одна неприятность, хоть и жуткая, не сумеет разрушить прелести этих мест.
Лучше радоваться, что ей есть где переночевать в безопасности, а еще рядом друзья и люди, на которых можно положиться.
Когда Дарби свернула к Зейну, в душе пробился оптимизм. Сквозь тяжелый мрак сияли огоньки на стене и тускло мерцала подсветка для водопада.
Что бы ни скрывалось в тихом омуте, Дарби справится. Она все переживет.
Успокоившись, девушка сняла ботинки на крыльце, заперла двери и включила сигнализацию. Отнесла обувь в прихожую, скинула толстовку и налила себе вина.
В тихом пустом доме она села за стол с ноутбуком и принялась искать контакты надежных слесарей. Оптимистке в душе это не нравилось, но рассудительность взяла над нею верх. Стоит задуматься о системе безопасности.
Ливень заглушил шум двигателя, и она не слышала, как открылась дверь. Когда за спиной раздались шаги, Дарби подпрыгнула и вскочила со стула.
– Господи боже мой! – Она прижала к груди руку и снова села. – Тебя не должно здесь быть.
– Вообще-то я здесь живу.
– Ага, но сегодня ты ужинаешь с Миком и Дэйвом.
Зейн подошел к ней, провел рукой по волосам и поцеловал.
– А ты – красишь ванную с рыбками. Планы изменились. – Взявшись за ее плечи, он нежно их сжал. – Все нормально?
– Полагаю, до тебя дошли слухи про вора-фетишиста.
Руки на плечах заметно дрогнули.
– Не надо притворяться, будто ты не расстроена.
– Конечно, я расстроена. Кого обрадует, что в их доме перерыли все вверх дном. Но что было, то было, и в лучших традициях размахивания кулаками после драки я ищу слесаря, чтобы сменить замки. Еще хочу установить сигнализацию.
Дарби погладила ладонь на своем плече в тщетной попытке немного унять злой огонек, тлевший в глазах Зейна.
– Не надо было отменять свои планы.
– Конечно, надо. Неужели ты думаешь, я буду спокойно пить пиво, когда в дом к тебе вломились воры? – Зейн обхватил ее лицо ладонями. – Не надо так.
– Не хочу быть жалкой особой, которая чуть что, зовет на помощь.
Он, сдавленно хохотнув, взял чистый бокал и плеснул себе вина.
– Вот уж про кого не скажешь – так это про тебя. Наоборот, тебе не помешало бы немного слабости.
– Из-за слабости я связалась с Трентом.
Зейн сел, задумчиво на нее уставившись.
– Ты правда так думаешь?
– Точно знаю. Нас с матерью бросил отец, и я мечтала, чтобы меня любили, поддерживали и были рядом. Трент заметил это, сыграл на моей слабости, и завершилось все весьма плачевно. Возможно, потом я вдарилась в другую крайность, – призналась Дарби. – Сейчас пытаюсь найти баланс.
– Хотеть любви и поддержки – это не слабость, дорогая, а вполне человеческое желание. Теперь у тебя есть я.
– Знаю. – Она говорила серьезно, отчего перехватывало дыхание. – И хотя все в порядке, ничего страшного не случилось, я очень рада, что ты здесь. Каким надо быть извращенцем, чтобы красть простые хлопчатобумажные трусики? Они даже не кружевные.
– Ты другие не носишь. Значит, только их и половину имевшихся в доме денег?
– Трусики, сто долларов и бутылку кока-колы. Большинство людей даже не заметили бы. Пропажу наличных можно списать на собственную рассеянность: мол, потратил и забыл. Это неприятно, но в целом не страшно. Я больше злюсь из-за того, что не сумела остаться в доме и покрасить наконец ванную.
– Покрасим завтра после работы.
– Завтра третье июля. Надо готовиться к вечеринке.
– Там красить не больше метра. Сколько времени все займет? Потом примемся за дело.
Зейн успокаивал ее, хотя Дарби даже не понимала, как сильно нуждается в поддержке.
– Делом можно заняться прямо сейчас. Например, ты нашел дополнительные столы и стулья?
Зейн снова насупился. Подобное выражение на удивление ему шло.
– Более того, я эти чертовы столы со стульями купил! Привезем с Микой завтра. Так, пора греть пиццу, – заявил он и встал, чтобы включить духовку.
– Купил?
– Не притворяйся невинной овечкой, я адвокат и вижу тебя насквозь. Все очень просто. Вы, женщины, спелись и решили, что вечеринку будем устраивать каждый год, вот я и купил столы со стульями. Теперь буду постоянно таскать их из кладовки и обратно.
Он подлил себе вина.
– А еще дурацкие красные, белые и синие скатерти, которые так приглянулись Бритт, тарелки, салфетки, чашки, столовые приборы и прочую бог знает какую хрень. Нелепые гирлянды, фонари и всякие мелочи, включая ингредиенты для ста тысяч котлет, хот-догов и булочек, а еще пару цистерн вина и пива.
Дарби потягивала вино и улыбалась, пока он доставал из морозилки пиццу.
– Ты же невсерьез.
– Заказал и уже оплатил.
– С ума сойти!
– Минутная слабость – и вот я вынужден устраивать вечеринки до конца своих дней.
– Наверное, сейчас не самое удобный момент говорить, что Рождество мы тоже планируем отмечать у тебя.
Зейн прищурился.
– Кто сказал, что я согласен?
Дарби встала и обняла его.
– Не подлизывайся!
– Я не подлизываюсь. Для этого есть другие способы. Просто хочу сказать спасибо за то, что ты рядом, хотя не обязан.
– Привыкай, – ответил Зейн и прижался губами к ее волосам. – Вот что мы сейчас сделаем. Мы не станем думать ни про всяких извращенцев, ворующих трусики, ни про сумасшедшие вечеринки. Съедим пиццу, выпьем вина, потом подогреем попкорн в микроволновке, достанем еще бутылку и посмотрим кино. А затем предадимся необузданному разврату.
– Насколько необузданному? У нас могут быть разные представления о разврате.
– Вот и сравним.
* * *
В голову Зейна все равно лезли нехорошие мысли про извращенцев и про то, что ее дом стоит на отшибе безо всякой защиты. Поэтому утром, проводив Дарби, он первым делом поехал к Ли, надеясь застать того дома.
– Ты завтракал? – спросил Ли. – Я уговорил Эмили приготовить французские тосты.
– Кто в здравом рассудке от них откажется? – хмыкнул Зейн, целуя тетушку в щеку.
– Тогда тебе повезло. – Она поцеловала его в ответ и наклонилась потрепать Руфуса за холку. – Гейб уже уехал, а Броуди спит. Ты сегодня рано.
– Входит в привычку. Дарби встает с рассветом.
Чувствуя себя как дома, Зейн налил кофе, достал чистую тарелку и сел рядом с Ли.
– Видимо, ты хочешь знать, что я думаю о вчерашнем?
– Полагаю, ты пока не нашел взломщика.
– Увы. Все в городе прекрасно знают, что Дарби не бывает ночами, а замки хлипкие.
Зейн мысленно дал себе оплеуху за то, что сам не подумал об
