Свиток 2. Непобедимый - Егор Дмитриевич Чекрыгин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но торчать четверо суток подряд в тесных лодочках, где подчас и ноги нет возможности распрямить, экономя каждую каплю воды и не имея возможности выбраться на берег, — это суровое испытание, скажу я вам.
Один раз мы почти опередили супостатов, когда срезали по прямой изгибающийся дугой берег, для чего нам пришлось выйти в открытое море, где наши лодчонки начало бросать на большой волне. А на самой середине этого перехода мы даже теряли берег из виду, что вызвало у народа настоящую панику. Местные, причем в основном именно прибрежники-мореходы, жутко боялись потерять берег из виду, хотя, с моей точки зрения, движения солнца на небе никто не отменял, и, повернув на север, мы бы уж никак не промахнулись мимо заветной суши.
Кор’тек только посмеялся над моими предположениями, рассказав про существование сильных течений, способных утащить лодку за самый край мира, водоворотов, утягивающих отчаянных смельчаков в самую глубь бездны, и морских чудовищ, заглатывающих целые острова, для которых наш флот, будто кулек семечек, так, поразвлечься, сидя на лавочке и выбирая очередной остров на обед или ужин. А потом он добавил, что, если бы не вопиющая необходимость, он бы никогда не подверг наш караван такому испытанию. И посмотрел на меня с этаким намеком!
Так что мы гребли над бездной, не видя берега, чуть ли не скуля от страха и жалости к себе, поминутно цапая амулеты и шепча наговоры. А наши доблестные воины держали под рукой свои копья и топоры в полнейшей готовности в любой миг отразить нападение Ктулху. Однажды он даже мелькнул под днищами наших лодок. Реально огромный, может, даже в километр с хвостиком длиной. Я, правда, разглядел в Ктулху гигантский косяк рыбы, и не более, а чего там увидели местные, — уверен, они мне потом еще расскажут, наврав с три короба небылиц. Я даже заранее предвкушаю, как буду любоваться на полеты их фантазий.
Но с поднявшейся паникой надо было что-то делать. Я гордо ударил в бубен несколько раз, троекратно прокричав: «Уходи, Ктулху, уходи!!!» А поскольку солнце и дефицит воды иссушили мою глотку, заставил учеников спеть «Кузнечика».
Ктулху устрашился моего гнева и их воплей и губить наш караван передумал. Так, проплыл еще пару-тройку минут рядышком, поддерживая остатки достоинства перед разными гигантскими кальмарами, кашалотами и акулами-убийцами, а потом вильнул в сторону и скрылся.
Ирокезы опять победили в неравной схватке с чудовищами! И потому с новыми силами налегли на весла, надеясь скорее увидеть обещанную Кор’теком сушу. Доплыли, увидели. Даже вылезли на берег, чтобы поразмять косточки и приготовить горячую пищу. Но стоило нам радостно прилечь у костров, лелея отвыкшие от горяченького пузики, чертовы дозорные опять известили нас о подходе прилипчивых аиотееков. Пришлось сматываться. Но терпеть подобное уже не было мочи, — надо было что-то делать.
— Надо, однако, что-то делать, — глубокомысленно заметил Кор’тек, когда мы подогнали лодки поближе друг к другу для производственного совещания. — А то через два дня дойдем до того пляжа, где мы пиратов тех побили. А у нас там лодки с добычей спрятаны, если эти за нами идти будут, мы их забрать не сможем.
Ну да, а то я не вижу, что беспокоят нашего адмирала отнюдь не лодки. У нас и так на «флоте» был недокомплект экипажей — четыре лодки вообще на буксире тащим. Да и взятая с тех бедолаг «добыча», по сравнению с нашим нынешним богатством, была просто унылой кучей мусора. Но прямо говорить о своих страхах он не мог. И прямо обозначить срок, после которого начнутся проблемы, тоже. Потому и прибегнул к подобному иносказанию.
— Два дня, говоришь? — задумчиво сказал я. — Это выходит, половину пути мы прошли уже?
— Нет! — рявкнул на меня Кор’тек. — Негоже так говорить. Не бывает половины пути. Или прошел, или нет. И нечего попусту языком болтать!!!
М-да… Кажется, вляпался в какое-то суеверие. Потому что обычно спокойный и рассудительный Кор’тек со мной так себя не вел. Или это ему ирокез на мозги давит? Или просто аиотееки на нервы действуют?
— Врагов много, — дипломатично перевел Лга’нхи разговор в более конструктивное русло. — А у нас раненые биться не смогут. А их там…
— Две полные руки полных рук и еще четыре пальца. Короче — пятьдесят четыре, и все на верблюдах. А нас (хотел сказать, пятьдесят семь, включая барабанщика и горниста, но по глазам окружающих угадал, что буду не понят со своей точностью) примерно столько же. Только из них четыре пальца по полной руке и еще два пока драться не могут. Очень силы неравные, короче!
— Да, очень неравные, — согласно покивали Старшины, Адмирал и Вождь. И при этом так хитренько на меня поглядывают, видно, ожидая очередного чуда. С одной стороны, конечно, радовало, что дураков, желающих выйти на смертный бой и героически погибнуть в борьбе с превосходящими силами противника, не нашлось. Но и дельного никто ничего даже пытаться предлагать не стал. Все надеялись на Духов, которые через меня сообщат, как жить дальше.
А у меня ребята, вы уж извиняйте, но, видно, лимит на чудеса напрочь исчерпался. А все Духи ушли на обеденный перерыв! Ничего в голову интересного не лезло, хоть убейся!
Но народ смотрел и ждал. Привыкли, сволочи, что шаман за них все решает, а вот теперь, блин, зависли вместе со мной. Да и что, по-хорошему-то говоря, они могут предложить? Только выскочить на берег и напасть или, наоборот, попытаться втихаря подкрасться и, опять же, напасть! Да только что толку-то? И в первом, и втором случае нам ничего хорошего не грозит. В первом — перебьют с ходу, а во втором, может, и удастся немного набедокурить, но всех противников мы все равно не вырежем, а оставшиеся без проблем прикончат нас, когда мы попытаемся удрать. Аиотееки тоже хорошие воины, иначе не держали бы в страхе весь известный мне мир.
Да, дельных мыслей не было, и просто, чтобы не молчать, начал расспрашивать Кор’тека о местности впереди нас. Но, опять же, ничего нового не услышал
