Джон Леннон. 1980. Последние дни жизни - Кеннет Уомак

наполовину азиатка, наполовину англичанка, поэтому мы с Йоко ей близки. Странная девочка в классе – ее так воспринимали. И в мире немало ребят, ассоциирующих себя с нами. История рок-н-ролла им не нужна – они ассоциируют себя с нами, меж расовой парой, которая выступает за любовь, мир, феминизм и за все позитивное в мире», – сказал он Котту в тот день.

Интонация разговора изменилась, когда Котт спросил о досадной изнанке славы и успеха. Джон в ответ с отвращением рассказал о статье Лоуренса Шеймса в Esquire: «Им нравятся только те, кто идет наверх, а если кто-то уже наверху, тогда [журналисты] не занимаются ничем – только срут на них. Я не могу снова пройти путь наверх. Чего они хотят, так это мертвых героев, как Сид Вишес и Джеймс Дин. А мне неинтересно быть гребаным мертвым героем» (364).

Когда Котт спросил Джона о его интересе к тому, чтобы вдохновлять людей на поиски лучшей версии самого себя, тот ответил, что «это осталось». И добавил: «Дайте миру шанс, а не стреляйте в людей ради мира. Все, что нам нужно, – это любовь. Я в это верю. Это, черт побери, тяжело, но я абсолютно в это верю».

Когда разговор коснулся музыкантов настоящего, Джон предостерег их: «Боже, помоги Брюсу Спрингстину, когда публика решит, что он уже не бог, – сказал Леннон, до этого высоко оценив последний радиохит «Босса»[154] Hungry Heart. – Сейчас его фанаты счастливы. Он им рассказал про пьянку, про девчонок, про машины и все остальное, и вот это тот уровень, на котором им все нравится. Но когда он столкнется с собственным успехом и будет старше, а ему придется повторять это снова и снова, они отвернутся от него, и я надеюсь, он справится с этим».

Когда интервью закончилось, было уже три часа ночи. Уходя из студии, где Дуглас все еще сидел над сведением Walking On Thin Ice‘, Котт не удержался и сказал Джону, что он в восторге от того, что нашел их с Йоко в такой замечательной форме. «Я люблю ее, и мы вместе», – ответил на это Джон (365).

Дома в «Дакоте» Джон устроился поудобнее для долгого прослушивания последних версий Walking On Thin Ice, над которыми поколдовал Джек. Йоко оставила мужа наедине с музыкой, а сама отправилась к ближайшему газетному киоску, чтобы купить ему шоколадок в качестве сюрприза. «Он любил шоколад, – говорила Йоко, – но сладкое отсутствовало в нашей тогдашней диете без сахара. После злоупотребления наркотиками в шестидесятых Джон хотел, чтобы мы оба прошли чистку и были здоровыми, “ради Шона тоже”». Возвращаясь, она потянулась за ключами и опешила, когда Джон внезапно распахнул перед ней дверь. «Откуда ты знал, что я именно сейчас вернусь?» – «О, я знаю, когда ты возвращаешься», – сказал он, с удовольствием разглядывая шоколад (366).

Днем Джон поставил на паузу Walking On Thin Ice, чтобы пойти на второй завтрак с Джоном Миллером из SoHo Weekly News в «Вайлис», дорогой истсайдский ресторан. Они с Йоко оживленно рассказывали о Double Fantasy, но в итоге начался пространный разговор о смерти. «Я переживал о смерти, когда был маленьким, – признался Джон. – А теперь страх смерти значит для меня все меньше и меньше». Во времена The Beatles, «когда из-за нас бесновались, мы круглосуточно использовали телохранителей, потому что взаправду боялись за свою жизнь. А теперь, когда мы уже давно разбежались, так легко от того, что этот ужас исчез из нашей жизни» (367).

Тем же вечером Джон и Йоко впервые за несколько недель приехали на The Hit Factory по случаю интервью с Энди Пиблсом, представлявшим Радио 1 Би-би-си. Присутствовал Джон Смит, которого попросили о технической помощи в записи. Перед началом интервью, Джон затащил Смита в аппаратную. «Ты должен это послушать! Включай!» – скомандовал он, и Смит поставил последнюю версию Walking On Thin Ice. И не поверил своим ушам. Песня абсолютно трансформировалась с тех пор, как ее в черновую записали для Double Fantasy в августе. «Это было потрясающе», – скажет потом Смит (368).

В интервью Пиблсу Джон оказался еще более прямым и откровенным в ответах, чем с Коттом. Йоко отнесла это на счет того обстоятельства, что Пиблс британец. «Джон меня приветствовал, как давно потерянного и вновь обретенного друга, – вспоминал журналист. – Это было весьма удивительно. Я думаю, причина такой его радости от встречи с нами заключалась в Би-би-си. Йоко мне говорила, что он часто слушал Би-би-си, и каждый раз, когда упоминали Ливерпуль, у него слезы наворачивались на глаза. Он скучал по дому и тут же начинал вспоминать былое».

На протяжении всей беседы с Пиблсом Джон демонстрировал заметный душевный подъем. Через три часа он предложил журналисту продолжить интервью за ужином у господина Чоу. Как говорит Пиблс, он никогда не забудет момент их приезда в ресторан – момент, который великолепно воплощал чувство юмора Джона: «Когда мы стояли наверху на лестнице, метрдотель буквально побежал к нам. Джон бросил взгляд на зал и увидел, что все в ресторане смотрят на нас, потому что поняли, кто пришел. И своим чудесным ливерпульским голосом он сказал: “Взгляни на это, наш дорогой Энди, посмотри на людей в зале! Они сейчас все думают: ‘А кто это, на хрен, заявился такой вместе с Энди Пиблсом?’” Это была старая шутка Джимми Тарбака, выдающегося комика, тоже ливерпульца, начинавшего в то же время, что и The Beatles» (369).

Проснувшись в воскресенье 7 декабря Джон снова пустился в длительный марафон прослушивания Walking On Thin Ice. Иногда он включал песню громко, словно пытался расслышать и вычленить каждый звук. «Нас обоих тогда преследовала эта песня. Помню, я проснулась утром и обнаружила, что Джон любуется рассветом и все еще слушает ее. Он сказал, что я должна немедленно выпустить Walking On Thin Ice синглом, и он хотел быть на стороне В. Но я не думала, что это было бы правильно: “Тогда никто не будет слушать сторону А», – рассказывала позже Йоко. А Джон в тот момент сделал встречное предложение: «Эй, у меня есть хорошая идея. Как насчет того, чтобы заслать первую сторону диджеям, а вторую держать в секрете, пока пластинка не окажется в магазинах?» Йоко знала о музыкальной индустрии достаточно, чтобы понять: его план обречен на неудачу. «Хорошая идея, Джон. Ты же знаешь, что так не получится», – сказала она ему. В конце концов Джон согласился с Йоко. «Наверное, ты права, – сдался он и заключил: – Мы должны выпустить тебя как сольную