Маг без магии - Дмитрий Казаков

На дороге показались трое пешеходов. Халаты их были такими грязными, словно они специально валялись в них на земле, лица лоснились от загара, а в руках были крепкие посохи. На боку каждого болталась сума, указывающая на почтенную профессию нищего.

Еще днем подобные путники привлекли внимание Харальда. Поначалу он думал, что их придется убить, но Йофрид предложила просто оглушить их на время при помощи магии. Он согласился, даже не скрывая облегчения. Лишать кого-либо жизни не хотелось.

Какая удача, что в нужный момент нищих оказалось как раз трое.

Он ожидал увидеть что-то особенное, когда начнет действовать магия, но просчитался. Просто один из нищих зашатался, вскинул руки, словно защищая голову, а затем рухнул набок. Двое других удивленно остановились, а спустя мгновение их постигла та же судьба.

Три неподвижных тела лежали на дороге.

Как клялась Йофрид, придут в себя они по меньшей мере через сутки.

Харальд прислушался – не едет ли кто, а затем выскочил на дорогу. Одновременно чуть в стороне, с хрустом ломая ветви, из кустов выбрался отец. Вдвоем они ухватили тела и потащили прочь с дороги. Непрочная ткань халатов трещала под руками, но сквозь этот звук Харальд все же расслышал нарастающий топот копыт, доносящийся с юга, со стороны города.

– Быстрее! – прошипел он.

Топот копыт усиливался, а зеленая стена приближалась слишком медленно. В последнем усилии, чувствуя, как трещат от непосильного напряжения суставы, они втащили оказавшихся толстыми, как откормленные кабаны, нищих в кустарник и рухнули наземь.

На дорогу, безжалостно топча ее подковами, вырвался отряд воинов, В отличие от тех, что охраняли обоз, они носили панцири, и грозно блестели в вечернем сумраке наконечники копий.

Воины промчались мимо, и ни один не повернул головы. Все смотрели вперед и только вперед, словно там находился враг, которого надлежит колоть копьем, топтать конем и рубить мечом.

– Пронесло, – вздохнул Харальд, и они потащили тела дальше.

В путь двинулись с первыми лучами солнца.

Халат, который Йофрид всю ночь чистила, пытаясь избавиться хотя бы от насекомых, вонял нестерпимо, и девушка почти задыхалась. Стоптанные сапоги оказались ей не по размеру, и ее обычно легкий шаг стал похож на неуклюжее ковыляние.

Младший же, увидев ее в таком виде, остался очень доволен. «Никто не догадается, что ты девушка! – сказал он, ухмыляясь. – Что нам и нужно! Будешь колченогим и глухонемым юношей, моим поводырем! Да, и добавь еще грязи на лицо, а то уж больно оно у тебя чистое!»

Тогда она была готова его убить – за «колченогого юношу», и за грязь на лице, и за то, что под халат пришлось напихать тряпок, сделанных из старой одежды, чтобы изменить фигуру. Но, увидев, что он сотворил с собой, она замолчала.

Сейчас Младший шел позади, вцепившись ей в плечо сильными пальцами. Глаза его скрывала черная повязка, а спину «украшал» выпирающий из-под халата горб. Из висящей на боку сумки высовывалась обглоданная кость, которой побрезговал бы любой пес. Одна нога его не гнулась, пряча привязанный меч, а к посоху был тесно примотан лишенный тетивы лук.

Впереди Йофрид шел Харальд. Ему досталось меньше всех – лишь нацепил драный халат, более похожий на старую половую тряпку. Разве что пришлось остаться без меча.

Передвигались путники в таком обличье крайне медленно. Дорога с наступлением дня вновь ожила, по ней тащились обозы, мчались всадники, и никто не обращал внимания на нищих, глотающих пыль на обочине.

Город был близко, и Пирамида выглядела круглой исполинской горой. Высотой она была в несколько

Сотен саженей, и казалось невероятным, как такая махина может держаться и не падать.

К полудню добрели до придорожной харчевни. У длинной коновязи скучали в ожидании хозяев лошади, а также серые ушастые твари, именуемые ишаками. Дверь была распахнута, и из нее текли запахи горячей пищи, вызывая в желудке – ворчание, а во рту – потоки слюны.

– Сворачиваем туда, – проговорил Харальд. – Настоящие нищие никогда не упустят случай набить брюхо…

Навстречу им из харчевни выбрался толстенный мужик с роскошными черными усами, кончики которых торчали в стороны, словно острия копий. Глаза его без особой приязни остановились на оборванцах.

Судя по засаленному переднику и внимательному, уверенному взгляду, это был сам хозяин заведения.

– Не дайте умереть с голоду, – загундосил жалостно, придя к такому выводу, Харальд. – Третий день ничего не ели…

– Не обделите нас своей добротой, – поддержал его Младший.

Йофрид, как и положено глухонемому, молчала.

– Не нойте, – скривился усатый и смачно рыгнул. – Не прогоню. Как войдете, сразу налево стол для таких, как вы. Садитесь и ждите, пока не принесут Вздумаете воровать или приставать к кому – пришибу. – Он показал здоровенный, поросший черным волосом кулак. – И ваше счастье, что вы сегодня первые. Больше четырех попрошаек в день не кормлю…

Внутри оказалось чадно и жарко, даже жарче, чем на улице.

Стол, отведенный для нищих, оказался узок и грязен, на досках виднелись застывшие пятна.

– Вас хозяин пустил? – спросила, пробегая мимо, пухлая служанка.

– Да, – ответил Харальд и попытался ущипнуть ее. Та взвизгнула и отскочила, сверкнув белозубой улыбкой:

– Но-но, не балуй! А то с кулаками его познакомишься! Садитесь и ждите!

Столы в основном были заняты. За ближайшим работали челюстями четверо хорошо одетых мужиков – судя по всему, купцов средней руки. Ели так, что трещало за ушами, но успевали и разговаривать.

Харальд прислушался к их беседе.

– Слышали, в Залесной провинции бунт случился, – сказал один, самый высокий, с голым, маслянисто блестящим черепом. Он сидел спиной, и, кроме затылка да плеч, обтянутых халатом, ничего видно не было.

– Бунт? – недоверчиво усмехнулся другой. – Не может быть! Последний раз такое было, да избавит нас Вечный Государь, лет двести назад!

– Точно говорю вам, – продолжил первый. – Напали на обоз, везущий подати и людей в Пирамиду! Мне знакомый наместник в Семи Тополях рассказывал! Им всем отдан приказ бунтовщиков ловить!

– Семь Тополей – это где? – встрял третий, кряжистый, точно древний дуб.

– На севере, в трех днях пути, – ответил лысый. – Говорят, что этим бунтовщикам Неприобщенные помогают!

– Невероятно! – опять усмехнулся второй, судя по всему, самый недоверчивый. – Степных три века никто не видел, а болотные да лесные не смеют носа из своих берлог высунуть, при одном виде наших воинов бегут без оглядки!

– Что слышал, то и говорю! – обиделся первый. – А если ты думаешь, что я вру, то ты после этого…

Явившаяся с подносом служанка помешала проследить за начинающейся ссорой. Она выставила на стол три щербатые миски с жидкой похлебкой, в которой плавали куски жил и свернувшиеся капельки жира, бухнула рядом тарелку с ломтями хлеба.