На расстоянии дыхания, или Не ходите, девки, замуж! - Ульяна Подавалова-Петухова

не к миллиону долларов. Квадратный метр в их доме стоит больше ста пятидесяти тысяч рублей, а метраж, ого-го какой, без малого сто пятьдесят метров, вот и выходит вполне симпатичная сумма. Невозможно, чтоб Натка мимо таких денег пролетела. Она и держала его, скорее всего, как запасной аэродром, и Романов это прекрасно понимал, но даже несмотря на все ее мотивы, несмотря ни на что, она до сих пор снится ему в шальных снах.

Несмотря на то, что минуло столько лет, в пылу страсти он называет ее именем других женщин. Вадим и согласился на эту авантюру лишь по одной причине: уберечь себя от ошибки. Он давно не живет иллюзиями, он просчитывает каждый свой шаг, но в данном вопросе сам себе не доверяет. Наташка готова преподнести ему мир, дать «всё», и он боится, что не в силах будет отказаться.

Нет, сейчас она уже не кружила ему голову, и он не думал о ней беспрерывно. Но сердце сжималось всякий раз, когда он видел эту девицу. Хотя, какая она девица? Пробу ставить негде. Скорее всего, и замужем была не один раз.

Только дело сути не меняет. В данном вопросе лучше, как говорится, перебдеть, чем недобдеть. Вадим прошел в гостиную и даже постоял немного у Инниной двери. Тишина. Ни звука. Он уже поднял руку, чтоб постучать, но потом передумал.

— Инн, — позвал он. — Нужно смазать твои порезы.

Зашелестело одеяло, послышался вздох.

— Вадим, я уже сплю. А порезы у меня не болят. Всё в порядке. Иди, ложись спать. Завтра трудный день. Да, и вещи нужно в сушилку положить.

— Хорошо.

Инна слышала еще какое-то время его шаги по квартире. А мысли крутились о том, что она увидела сегодня. Из-за этих уродливых шрамов он вынужден носить майки под рубашкой. В жару это, наверно, совсем неудобно. Если он получил эти порезы одиннадцать лет назад, значит, ему было двадцать. И видимо, именно после них он оказался в больнице. Сколько же времени потребовалось на то, чтоб встать потом на ноги? Алька говорит, что он плохо спит по ночам. Теперь ясно, почему так много работает. Устает до такой степени, что падает и засыпает, не давая памяти возможности возвращаться в то время. Не дает себе эту слабину.

А что случилось с родителями? Отцы разные. Неужели оба мертвы? Или просто не хотели на себя брать ответственность за детей? Вадиму прочили славное будущее. Изма Изральевна говорила, что если бы не та трагедия, ему рукоплескал бы мир! Чем же именно он занимался, что даже в двадцать лет был уже успешным?

Вопросов было много, но Инна точно знала, что не озвучит ни один из них. Попахивало от них могильным тленом, поэтому она вновь перевернула подушку и, уткнувшись в нее, стала считать овец, чтоб хоть так призвать к себе сон. Правда, тот не спешил.

Вадим упаковывал вещи. Завтра он представит Инну Ирине. Получится ли у них одурачить ее? Невеста была права, ему не впервой изображать любовь. Чтоб получить ту или иную девицу, ему периодически приходилось играть страстного влюбленного. Внешностью Бог не обидел. И чувство юмора имеется, и подать себя умеет. Вот так копнув в себе, он вдруг понял, что сам только один-единственный раз подошел познакомиться. К Наташке.

Если зависал в клубе, то девицы обычно слетались, как пчелы на цветок. Ему приходилось лишь выбирать, которая из пчелок больше по нраву. Чаще всего, это была самая глупая. Он даже прозвище подобным девушкам дал — пустышка. Он даже не запоминал имена — чего заморачиваться? Кто-то коллекционировал Заек или Кисок, а у него были Бэби. Не Малыш или Малышка, а именно на американский манер «Бэби». Бэби на одну ночь. Хотя, какая там ночь? Переспав с очередной Бэби, он отправлялся домой, в собственную постель, и уже на завтра даже не вспоминал о пустышке. А чего о ней помнить? Сколько еще таких будет?

Для него все эти пасы: поцелуи, нежные взгляды, забота, объятья — всего лишь декорации для спектакля, финал которого ему был известен. Самый долгий роман — три месяца с Галкой. Финал, правда, подкачал. Когда Вадим уже ждал титров, пассия вдруг взяла инициативу на себя, показав и Кузькину мать, и где раки зимуют, и, не обращая внимания на его вопли: «Finite la comedian», продемонстрировала балет «Кармен» вкупе с оперой «Травиата».

Инна не подходила под трактовку «пустышка». Она вообще ни к какие рамки не вписывалась. Вот так, руку на сердце положа, понимал, что если бы не тот случай на дороге, он бы даже не обратил на нее внимания. Она не в его стиле, не в его вкусе, вообще, не с этой планеты. Могли бы они стать друзьями, не случись всего этого? Нет, вряд ли. Слишком разные. Словно на противоположных полюсах находятся. Может, просто из-за того, что она не походит на тех девиц, с которыми стилист знаком: молчаливая, тихая, сама себе на уме.

Алька сказала, что Инна разбила ударом кулака Галке нос. Если бы это заявила сама Инна, Вадим бы просто не поверил: не в ее стиле размахивать кулаками. Или он ее плохо знает? Его невеста ни разу не попросила о помощи. Зато сама просто сидеть не может, сложа руки. Обидчивая, но в то же время отходчивая, но лишь в том случае, если оппонент признает свою неправоту.

Он, дурачась, поцеловал — она всерьез пнула. Для нее поцелуй — самое интимное в отношениях. Как там она сказала: лакмусовая бумажка?! Никогда не задумывался над этим. То, как она рассказывала Альке о своем сне, даже его взбудоражило. Один на миллиард. Гениальный музыкант. Тот самый, что погиб несколько лет назад. Из-за одного поцелуя с ним, она готова была ему отдаться.

— Словно расплавленный воск. Когда не знаешь, где заканчиваешься ты и начинается он, — пробормотал Романов, посмотрев на дверь в Иннину комнату. — Забавно попробовать.

Глава XIV. Клятва остается клятвой.

Следующий день пролетел камнем, выпущенным из пращи в чужую курицу: суета, маета, успели поругаться не один раз. Алька к самому отъезду готова была убить уже обоих.

— Хватит вести себя так! — заорала она на них, вконец разозлившись. — Вы как дети малые, готовые подраться в песочнице из-за  лопатки. Достали уже!