Меч Баа Ци (СИ) - Тырышкин Алексей

Вахтер достал огромную блестящую пилу, зловеще сверкнувшую остро отточенными зубьями на солнце. Восолап закатил глаза и заорал некую абракадабру, где с прононсом, где шепелявя, где напевая, а иногда и переходя на ультразвук. Издавал он заклятья так мастерски, что любой скептик уже и не сомневался — перед ним серьезный практикующий маг. Некоторое время Восолап стоял посреди сцены, подняв руки к небу, всем видом испрашивая у высших сил маны для свершения великого колдовского действа. Потом обратился к своему помощнику Вахтеру, что с немым почтением стоял с пилой у головы Мараша.

— Режь!

Пила с готовностью вгрызлась в ящик. Народ ахнул. Среди сирот живо разгорелся спор, мол, если колдун умеет разрезанных пополам людей обратно сшивать, отчего бы ему погибших тятек с мамками не дать, пусть их тоже вернет к жизни. Пила завершила свое дело и в стороны отъехали две половины ящика — с одной стороны часть с ногами, с другой — часть с головой изумленного Мараша. Народ пришел в полнейший восторг.

В этот момент среди зрителей поднялась дюжая фигура в княжеской броне. Боец с самого начала смотрел на представление с изрядной долей скептицизма на лице. А теперь не выдержал, поднялся и пошел на сцене, убедиться, нет ли здесь какого обмана. Он легко вскочил на подмостки, собираясь основательно покопаться в колдовском ящике из которого торчала голова Мараша.

— Эй, военный! — встал на его пути Вахтер. — Сядь на место, не мешай представлению!

— Сейчас гляну. Если все правда — завтра же вас отправлю с ближайшим полком в лекарские возы. Ишь, взяли за радость, за спинами сидеть, пока мы там кровь льем и это при таких колдовских способностях! С дороги, бродяга!

Он бы и смел Вахтера одним движением могучей лапищи, силушкой княжьего бойца родители не обидели. Однако едва сделал шаг, как внезапно вздрогнул, захрипел и рухнул прямо на Баа Ци. Сначала толпа замолкла, а затем завопила, заголосила на разные лады — когда разглядели, что упал боец не по сценарию представления, а получив три длинные стрелы с красно-белым опереньем в спину. Их вогнали ювелирно в стыки лат.

Пока Вахтер барахтался под тяжеленным телом убитого, на поляне царил сущий хаос — оказалось, что увлеченных выступлением бродячего театра зрителей тихо оцепил отряд пехотинцев Ордена. Здесь были стрелки с длинными луками, меченосцы и копейщики. С мирным людом не церемонились: одна заполошная тетка попыталась убежать, бросившись промеж рядов пехоты Золотых знамен, ближний боец без раздумий скосил ее ударом двуручного клинка.

Вахтер отметил, что все выходы перекрыты, что орденцы числом с полусотни человек совершенно не церемонятся и замер под трупом, с интересом наблюдая, что будет дальше.

Пехотинцы велели всем сидеть и не дергаться, зарубили пару особо рьяных теток, отрезвляя оставшихся. В толпе оказался еще один княжий боец, он схватился за меч, получил снайперскую стрелу в глаз и тут же упал замертво. На этом все сопротивление и завершилось. Остальные люди послушно сидели, ожидая своей участи.

На поляну выступили три всадника. Два из них двигались с закрытыми забралами в очень странных черных доспехах. Слева от них и немного наособицу ехал Рубер собственной персоной. На своих спутников он поглядывал с некоторым страхом.

— Вижу много людей, — глухим голосом сказал один из конных другому. Потом обратился к пехоте. — Хорошо. Приступайте к разделению.

Пехотинцы принялись за сортировку захваченных людей. В одну кучку согнали сопящих и хныкающих от страха детей. В другую — людей старшего возраста. Третью организовали для подростков и молодых. К группе пожилых и стариков споро подскочили меченосцы и без лишних слов принялись рубить. Через пару мгновений там образовалась лишь куча изрубленных тел, некоторые еще дергались, слепо плескаясь в набегающей под грудой мяса луже крови.

На сцене раздался грохот — доселе стоявший столбом Восолап при картине зверской расправы с пожилыми людьми упал в обморок. На тело убитого княжьего воя, дополнительно придавив и так хрипящего под тяжестью трупа Вахтера. Шум привлек конных рыцарей. Они подъехали к подмосткам. Рубер с интересом глянул на бледного Мараша, чья голова выпучилась на происходящее из ящика.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Какая глупая рожа, — глухо сказал один из рыцарей с закрытым забралом в черных доспехах. — Интересно, останется ли на его лице это выражение, когда я срублю ему голову?

— Не стоит, почтенный, — остановил его Рубер. — Как видим, он и так разрублен надвое и для наших нужд совершенно не подходит.

— А вот чучело в обмороке. Это не тот ли колдун, что обманул Суператора с кроликами? — прогудел другой черный рыцарь, указав на тело Восолапа. — Считаю, Верховный магистр будет рад, когда мы доставим подлого обманщика к его ногам!

Он подал знак пехотинцам, что еще отирали мечи от крови после расправы над стариками. Те запрыгнули на помост, пнули прочь короб с головой Мараша, схватили под руки бесчувственного Восолапа.

— Одежда на нем колдовская, — сказал Рубер. — Видимо, и впрямь, волшебник. Но если спросить…

Тут он замолк, поскольку пехотинцы заметили торчащие из-под трупа ноги Вахтера и вытащили его, показав рыцарям. Помощник великого мага Восолапа также был одет в колдовскую одежду, как ее представляли себе артисты бродячего театра. То есть в черный кусок полотна типа халат без рукавов с наспех пришитыми звездочками из фольги.

— А вот еще один в волшебной одежке! — провозгласил один из черных рыцарей. — И возникает интересный вопрос… кого из них бросать под ноги Суператору, а кого забить здесь на месте? Кормо, что скажете?

Черный рыцарь по имени Кормо дернул шлемом.

— Плохо думаю. Сказывается долгий голод, фро.

Оба повернулись к группе детей. Переглянулись. Вахтер уловил их тихий разговор. Кормо спросил своего черного собрата:

— При всех?

— А кто скажет что-то против?

— Думаю, стоит отослать прочь пехотинцев и потрапезничать в узком кругу.

— Хорошо.

Черный рыцарь свистнул, привлекая внимание своих пехотинцев. Сделал несколько быстрых жестов. Бойцы послушно подступили к группе пленников среднего возраста. Те, предчувствуя недоброе, враз заорали и стали умолять о пощаде. Но никто им пощады не дал и через пару минут пехота Ордена отступила от еще одной груды окровавленных тел, вытирая свое оружие специальной ветошью. Видать, подобные операции им приходилось проделывать не первый раз, и они хорошо все подготовили к расправе.

Вскоре к поляне подкатили повозки, оттуда спрыгнули здоровенные мужики, стали быстро перекидывать трупы молодых женщин и парней. Заполнив одну телегу, закрывали ее сверху тентом и увозили свой кровавый груз прочь. Вахтер, молчаливо глядевший на происходящее, предполагал, что эти свежие трупы нужны были Ордену для лаборатории Шаймони. Делать новых бойцов армии вторжения.

Детей оставили в живых. За ними прикатили специальные повозки с решетками. Туда стали сгонять — молчаливых, ошарашенных увиденным. Хватило на две полностью набитые повозки, каждую из которых тащили по два здоровенных коня-тяжеловеса.

— Эй! — крикнул Кормо пехоте. — Оставьте двоих детей! Остальных — в Сонм героев!

Стрелки и копьеносцы, быстро построившись, направились в противоположную от уходящих телег с трофеями сторону. Видимо, за новой добычей. Вскоре на поляне осталось человек пять меченосцев да трое рыцарей из числа Ордена. Тут же находилась половинка изумленного Мараша, бесчувственный Восолап, сидящий под присмотром пехотинцев Вахтер и два ребятенка примерно пяти лет каждый. Один беззвучно ревел, глядя с диким ужасом на черных рыцарей. Второй крупно трясся, затравленно озираясь. Кормо спешился и осторожно, точно подбирался к дикому зверю, приблизился к детям.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

И тут ожила голова Мараша.

— Судари мои! Детей, детей хоть пощадите! Аааа!

— Голова ожила, — констатировал один из меченосцев и пнул Мараша тяжелым кожаным сапогом прямо в нос. Тот крякнул от боли.

— Да что ты переживаешь, — успокоил лавочника Вахтер. — Не будут же они их в самом деле…