Война. Часть 1 (СИ) - Кротов Сергей Владимирович

— Почему нельзя облегчить затвор, а затворную раму оставить как есть? — с опаской задаю я вопрос.

— Потому что размер затвора определяется диаметром шляпки гильзы, которую затвор должен перекрывать, — повесил голову Майн, — самый очевидный путь — уменьшение калибра, но тут будут возражать не только военные, но и производственники. Я даже больше скажу, кроме нас конструкторов — оружейников никто не выступит за.

— Спокойно утяжеляй раму на сколько надо, — Дегтярёв медленно поднимается с кресла, упираясь руками в колени, — я поговорю с Фёдором Васильевичем, похоже, что у него та же загвоздка с затвором, что и у вас, Сергей Гаврилыч. Вместе попросите отсрочку.

Москва, ул. Серафимовича, д. 2.

12 декабря 1938 года, 23:30.

— Зачем Хозяин вызывал? — под нашими с подругой ногами пронзительно поскрипывает снег, поблёскивая в свете фонарей.

Во внутреннем дворе огромного здания немноголюдно, но почти все окна светятся в ожидании глав семейств, чей рабочий день заканчивается далеко за полночь.

— Заслушивал наш с Курчатовым доклад о ходе работ.

— А чего на даче?

— Болеет, ангина у него, ты бы посоветовала ему какую-нибудь микстуру или чем она там лечится?

— Пенициллином лечится, — хмурится Оля, — только кто на себя сейчас ответственность такую возьмёт, а вдруг аллергическая реакция. Ермольева точно будет возражать, у неё в руках пока только «жёлтый, аморфный» не очень хорошей очистки, но уже выход значительный, речь идёт о килограммах… В любом случае на главе государства такие эксперименты не проводят. Так что там у Курчатова?

— Проблемы с графитом. Одна партия с электродного завода ничего, другая — брак, а иногда и внутри партии могут быть отклонения. Хотели обойтись лёгким навесом над «котлом» чтобы ускорить строительство, но Сталин прослышав о вреде излучений приказал строить капитальный, железобетонный. В общем, сроки пуска сдвигаются минимум на полгода.

— Ясно, а Дегтярёв чего приходил?

— Показывал «ковровцам» рентген-установку, тепловизор, а в конце на АВМ смоделировали узел запирания самозарядки Симонова. Дегтярёв, между прочим, сильно меня благодарил, что помог пофиксить возвратную пружину его ДШАКа…

— Симонова, — оживляется подруга, — а сам Василий Алексеевич в конкурсе не участвует?

— … какой там, занят его на части военные рвут с ДШАКом и ДШК.

— Ну и что, удалось чем-нибудь помочь Симонову?

— Спрашиваешь, — гордо расправляю плечи, — представляешь модель показала, что надо увеличивать вес затворной рамы, «ковровцы» ухватились за эту мысль, будут пытаться реализовать её в железе.

— Растёшь над собой, — игриво подталкивает меня бедром Оля, — если выгорит дело, то без благословения Чаганова ни один оружейник за чертёжный стол не сядет: «Алексей Сергеевич, какой тип затвора посоветуете»?

— А я им, — принимая игру, прихватываю подругу за талию, — «затвор потом, прежде всего калибр надо уменьшать»…

— Малоимпульсный патрон хочешь замутить? — внезапно останавливается Оля и глядит на меня широко открытыми глазами.

— Если бы знал с чем его едят, то однозначно.

— Даже если бы узнал, что на него надо потратить средства сравнимые с твоей атомной программой? — буравит меня взглядом подруга.

— Чего так много то?

— Сам посуди: перейти на другой калибр означает смену всего оборудования по производству стволов и патронов. Если стволов с объёмом порядка миллиона образцов в год, количество патронов пойдёт на миллиарды. Оснастка, измерительный инструмент и разработка, испытание и изготовление новых образцов оружия, более сложная логистика, так как надо поддерживать снабжение двух разных боеприпасов, ведь старое оружие ещё долго будет оставаться на вооружении… А в остальном, конечно, было бы неплохо «Гренделя» замутить, его нашей армии на сто лет вперёд бы хватило.

— «Гренделя»?

— Калибр 6.5 на 39 миллиметров с гильзой от нашего промежуточного патрона образца 1943 года…

— На сто лет, говоришь, — беру Олю за руку и увлекаю за собой, — «путь в тысячу ли начинается с первого шага». Зачем нам миллионы стволов? Тебя же Мехлис включил в комиссию по студенческим строительным отрядам, тьфу, то есть силам специальных операций, так попроси для них спецоружие. Немного, сколько бойцов там запланировано? Десять тысяч хватит?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Хватит и перехватит! — загорается подруга, — А ведь верно! Шесть с половиной калибр в нашей армии не новый, до конца двадцатых фёдоровские автоматы и ручники на вооружении стояли, думаю для такой малой серии и оборудование можно ещё отыскать. Патроны японские, наверняка, тоже на складе лежат, но их серьёзно перерабатывать надо.

— Даже если всё выбросили, тоже не проблема. Несколько сверлильных станков или там строгальных достать в Америке не трудно. Для начала стволы можно там же заказать, патроны.

— Патроны нельзя, — возражает Оля, но глаза её горят, — гильзы можно, а порох и пулю самим надо. Повозится с патроном придётся.

— Привлеку лучших специалистов…

— … И оптический прицел нормальный, — её глаза поплыли вверх, — а то ты видел, что стоит на вооружении? На солнце бликует во все стороны как девичье зеркальце, в сумерки не видно ни… короче, нужна просветлённая оптика.

— Так есть же такая. Мне академик Вавилов ещё год назад показывал в химической лаборатории в ГОИ (Государственный оптический институт) как они просветляющее покрытие на линзы наносят.

— Старение стекла методом обработки сернистым аммонием? — кривится подруга, — представляли они недавно в ГАУ прицел Емельянова с этим покрытием. В нём девять линз, получилось уменьшение коэффициента отражения на шестнадцать процентов. На глаз улучшение можно заметить, особенно если смотреть ранним утром или поздним вечером, но пятнами как-то выходит. В общем военные не в восторге.

— Слушай, а до скольки наша столовка работает? А то мне в любое время не спится, зато очень даже естся…

— До двенадцати, — Оля подносит к глазам часы, — успеем, ходу!

За счёт более длинных ног опережаю подругу метров на десять.

— Дашенька, — втискиваюсь в щель закрывающейся двери и становлюсь вплотную к фигуристой поварихе, — не дай помереть с голоду, осталось что-нибудь?

— Конечно, Алексей Сергеевич, — расцветает она, широко открывая дверь, — щи суточные, биточки и…

— И ещё что? — из-за поворота вылетает подруга и улыбка сползает с лица Даши.

— Больше ничего не осталось… — поджимает губы повариха, — стойте здесь, полы мытые, сейчас вынесу.

— Один справишься? — зло цедит Оля и бросается по аллее к нашему подъезду.

* * *

— Есть, — прерываю невыносимую тишину в комнате, — вспомнил, по просветлению…

Оля хмуро косится на меня.

— … в пятом классе в нашем Доме пионеров открылся астрономический кружок, там по рукам книжка ходила середины сороковых годов без обложки о просветлении оптики. Методы разные нанесения покрытий, теория простейшая, формулы, но в основном практические вопросы: описание конструкций лабораторных установок, состав реактивов, графики, номограммы… мы с пацанами решили свой телескоп построить, а то в кружке…

— Понятно, понятно, — затыкает меня Оля, — полезное для нас что-то есть?

«Не ну нормально так, ведь ничего не сделал, просто рядом с девушкой постоял».

— Очень даже много… например, на очищенное и отполированное стекло наносится два слоя: один — окиси титана, у него высокий коэффициент преломления, второй — диоксид кремния с низким. Такая двухслойная система позволяет снизить отражения в видимом спектре раз в пять-шесть, вплоть до 0.6 %. По номограмме можно найти толщину слоёв каждого покрытия в зависимости от длины световой волны и коэффициента преломления стекла для заданного коэффициента отражения.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Хорошо, — мстительно улыбается подруга, — давай готовь техзадание и договор с ГОИ на осветление оптики прицела ПЕ, а я займусь мягким чехлом, колпачками, сотовой блендой и поляризующим фильтром… нет фильтром пусть тоже они… да и наглазник, конечно. Кто в ГОИ ведущий специалист по осветлению?