Гарвардский баг (СИ) - Вольная Мира

— Слав, что? — я поднялся на ноги, опустился перед ней, отнимая ее руки от склоненной головы, пробуя заглянуть в глаза.

— Я косякнула, — прошептала Воронова едва слышно, зажмуриваясь. — Это мой косяк, Ястреб, — злость, удивление, вина. Коктейль из топа-три самых дерьмовых ингредиентов.

— Мы не знаем, скорее всего…

— Не скорее, Гор, — вскинула она голову резко, шипя сквозь стиснутые зубы. — Я все проверяю, я все допускаю или не допускаю. Если какая-то лажа попала в Энджи, значит попала, потому что я ее проморгала! — она вырвала руки, вскочила на ноги, подхватывая ноут. Скрипнули протяжно по полу белые кроссовки, цитрусовый запах на миг стал гуще.

Испуганная и злая одновременно. Бледная. Только лихорадочный румянец на щеках, и такие же бледные пальцы, сжимающие ноут. Смотрела на меня пристально, не моргая, будто чего-то ждала, несколько невыносимо долгих секунд. А я не мог понять, чего именно.

— Слав, — вздохнул, поднимаясь на ноги, сделал к ней шаг, но перехватить не успел. Через миг Воронова оказалась у двери, открыла ее сама, не дожидаясь пока заторможенная система сделает это за нее, шагнула в полутемный коридор.

— Иди домой, — проговорила глухо, дергая головой. — Отпускай всех. Я все поправлю, — таким голосом, что у меня кишки скрутило.

И ушла. Действительно ушла, так же быстро, как и появилась. Торопливые шаги прозвучали в коридоре мягким, но отрывистым стаккато, закрылась дверь кабинета почти бесшумно.

Я сжал переносицу, зажмуриваясь и решая, что делать. Переваривая и раскладывая на составные то, что только что произошло.

В первую очередь действительно надо всех отпустить. Не хер им тут делать. Думаю, воронят Лава отпустит сама. Оставшихся я возьму на себя и донесу несколько простых, но важных мыслей.

Я потянулся к смарту. Набрал сначала безопасников, потом позвонил своим, отменил общий сбор, подчистил все, чтобы завтра, точнее сегодня не было лишних вопросов. Пока говорил, душил в себе свербящее и жалящее. Мерзкое желание пойти за Славкой.

Она… взбесится, разочаруется, оттолкнет, спишет на то, что между нами случилось. Ее реально иногда хочется встряхнуть или покусать… Но с этим еще успею.

Потому что вопрос все равно остается открытым: кто так лажанул? Кого пора перевести из статуса нормального кодера в статус говнокодера?

Я вернулся к столу, вытащил все и полез искать, вбивая по ходу в смарт заказ.

Через двадцать минут Воронова вывела Энджи из кататонии, еще через пятнадцать ожили боты, включая камеры, через десять в коридорах зажегся нормальный свет. Когда спускался в холл, ИИ проснулась и в лифте, когда поднялся на нужный этаж еще через пятнадцать минут, работа системы, по крайней мере основные ее куски, были активны.

Я сделал нам кофе, рассеянно наблюдая за шуршащими в опен-спейсе уборщиками, перехватил собственный ноут и пошел к Лаве, проверяя есть ли кто-то еще в здании.

Славки в кабинете не оказалось. Вернувшаяся к жизни Энджи на вопрос ответила, что Лава в туалете и в здании, действительно, остались только мы с ней и охрана.

Подождем.

Я опустился на пол, упираясь спиной в диван, поставил туда же кофе, вытащил из пакета наш ужин, откинулся, прикрывая глаза. А ведь утро было офигенным…

Через несколько минут дверь с шуршанием отъехала в сторону, мигнул датчик у входа, но легких знакомых шагов я не услышал.

— Давай ко мне, Слав, — открыл глаза, поднимая голову. Капли воды блестели на все еще бледном лице, взгляд внимательный, в глазах, немного покрасневших от напряжения, привычная настороженность. — Давай, я принес ужин, — протянул к ней руку.

Воронова с шумом выдохнула и все же сделала шаг, по лицу все еще почти ничего невозможно понять. Я позволил улыбке стать шире. Поймал ее за руку и уронил к себе на колени.

Забарахталась. Несколько секунд барахталась, а потом откинулась на меня, прижимаясь.

— Там осталось… — пробормотала.

— Не важно, что там осталось, — пересадил ее удобнее, обнимая уже обеими руками. — Завтра Егор будет исправлять, это его лажа.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— А…

— А мы сейчас поужинаем, попьем кофе и тоже поедем домой, — прошептал, скользнув губами по щеке, собирая капли воды. Наклонился вперед вместе с ней, подтягивая к нам тарелки.

— Егор…

— Егор, — кивнул. — Завтра отправится к новеньким. Держи, — я протянул ей вилку, поставил на колени тарелку. — И ешь, и выдыхай. Это не твой косяк.

Она хотела возразить, собиралась возразить, уже набрала воздух в легкие. Но я стиснул ее крепче, чуть встряхнул.

— Не твой, Лава! — рыкнул, подаваясь влево, чтобы перехватить взгляд, чтобы смотрела на меня. — Ты одна не можешь за всем уследить, и твои воронята тоже. У нас двести сорок восемь проектов разной степени дерьмовости в разработке, а в сутках по-прежнему всего двадцать четыре часа, восемь из которых в идеале нужно тратить на сон.

— Я…

— Ты, — улыбнулся, кивая и коротко целуя. — Егору кол в жопу я завтра сам вставлю, если захочешь присоединиться, возражать не буду, — снова быстро ее поцеловал, вернул на место на своих коленях. — Ешь.

— Тиран, — пробормотала она и все-таки вытащила из моей руки биопластик в серебристой упаковке.

А я поставил свою тарелку ей на колени и воткнул собственную вилку в рыбу, давя улыбку от пришедшей в голову мысли. Очень удобно, когда твоя женщина меньше тебя. Будь Славка чуть выше, и так есть было бы неудобно. А тут… идеально просто.

Лава ела молча. Не пробовала вывернуться или отодвинуться. Прижималась ко мне спиной и тихо дышала. Заговорила только, когда разделалась с пастой и салатом и потянулась за кофе.

— Спасибо, Гор, — Славка откинула голову на мое плечо, клюнула куда-то в подбородок, коротко дернув уголком губ. Немного поерзав, села ровнее, чтобы сделать глоток кофе.

И пусть сейчас я не видел, но был уверен, что она сверлит взглядом свой монитор, все еще докручивает в голове исправления и тесты, наверняка гадает, почему не заметила косяк.

Упрямая.

— Не за что, — ответил, потянувшись за своим стаканом и обратился к ИИ: — Энджи, сохрани данные и выключи, пожалуйста, компьютер княгини Станиславы.

— Гор… — Лава.

— Да, князь Игорь.

— Что? — спросил, отпивая из своего стакана. — На сегодня мы закончили. Сейчас допьем кофе, и я отвезу тебя домой. И завтра, уже сегодня, — поправился, бросив взгляд на трекер, — я не хочу видеть тебя в офисе раньше одиннадцати.

— Я говорила, что ты тиран? — вздохнула Воронова нарочито громко. Я только хмыкнул, делая следующий глоток и пробираясь рукой ей под толстовку.

Никогда раньше за собой не замечал такой… тактильности. А к Славке прикасаться хотелось постоянно: трогать ее, гладить, обнимать, не выпускать из рук.

— Ястреб, — зашипела возмущенно, но совершенно неискренне.

— Тут нет никого сейчас. Никто не войдет, — улыбнулся, поглаживая нежную кожу. — Не ворчи.

— Если ты продолжишь в том же духе, я отключусь прямо здесь, — ответила, расслабляясь за секунды, откидываясь на меня полностью.

— Отключайся, — пожал плечами, не думая прекращать. Меня все более чем устраивало.

Славка покачала головой и сделала следующий глоток кофе, блаженно щурясь. А потом вдруг коснулась щеки, провела вверх, уперлась затылком в грудь, выгнувшись, всматриваясь в лицо, и стащила с меня очки. Убрала их, не глядя, в карман, но позы не изменила. Продолжала смотреть и едва заметно хмуриться.

— Что? Почему ты так смотришь?

Она снова подняла руку, провела пальцами прохладными вдоль переносицы, погладила.

— Тебе надо очки поменять, Гор, — ответила, снова проводя пальцами. — Эти натирают, — и еще раз.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

В глазах переливалось огромное, тягучее и очень теплое, без привычного ехидства или упрямства, подозрений или раздражения, что-то очень чистое.

И колючий комок провалился куда-то в желудок, царапая. Гудело в башке, а пространство вдруг сузилось и сжалось, оставляя только ее лицо. Глаза лисьи и расслабленная полуулыбка.