Крепче цепей - Шервуд Смит

Но ничего такого не случилось.

Она редко пользовалась этим жучком – только когда ей или ее кузенам грозила опасность, и неизвестность была еще страшнее. Последнее время она все время испытывала потребность им воспользоваться.

Она скорчилась в кресле, подтянув колени к подбородку, и стала смотреть, как Моррийон входит в варварски пышную каюту Быстрорука.

Было странно и очень неприятно видеть, как чистокровный бори держится со всей надменностью должарианца. Не обладая величавой осанкой обитателя тяжелого мира, он тем не менее требовал себе более обширного пространства – в точности как его хозяин.

Быстрорук отступил, хотя был в своей собственной каюте, и покраснел от раздражения. Капитан не любил, когда им помыкали.

– Я планирую подход к Геенне, – сказал он. – Есть у вас или у вашего... хозяина какие-нибудь инструкции на этот счет?

– Когда мой господин пожелает дать какие-либо инструкции, можете не сомневаться, что они будут даны. – Голова Моррийона склонилась набок, точно не могла удержаться на тонкой шее. «Это его, наверное, должарское тяготение так изуродовало», – содрогнувшись, подумала Тат. Интересно, как у него в каюте? Она ведь находится на должарской половине, где поддерживается стандартная сила тяжести в полтора «же».

– Пока что мой господин поручил мне передать вам его инструкции относительно содержания заключенных. Его отец, Аватар, требует, чтобы они прибыли на место назначения в добром здравии. Это значит, что они должны получать соответствующее питание... – И Моррийон своим ноющим голосом стал дотошно перечислять, какое белье следует выдавать панархистам и сколь часто его менять. Быстрорук набычился при первом же упоминании о заключенных.

Тат прикусила губу. Этот инструктаж сам по себе уже был оскорблением – точно Быстрорук слишком туп, чтобы знать, как обращаться с заключенными. Анарис, вероятно, узнал и о грязном белье, и о скудном рационе только после выходки Сандайвер, хотя и виделся несколько раз с Панархом. Значит, Панарх не жаловался, а Анарис ни о чем не спрашивал. Интересно.

– ...вопросы, которые я мог бы передать господину Анарису? – закончил Моррийон.

– Нет, никаких. Надеюсь, – ухмыльнулся Быстрорук, – что сами вы ни в чем не испытываете недостатка?

Но намек пропал впустую.

– У меня скромные потребности, – ответил Моррийон и направился к двери. У порога он оглянулся и добавил чуть тише: – Однако в интересах взаимопонимания советую вам уведомить свой экипаж, что приближается Каруш-на Рахали.

Он вышел, а Быстрорук потемнел от гнева и смущения.

Тат знала, что будет дальше, и не хотела оставаться в каюте, когда он начнет всех вызывать. Она поспешно закрыла свою систему, убрав все следы записи, вышла и побрела наугад по коридору.

У нее чуть не остановилось сердце, когда она столкнулась на перекрестке с Моррийоном. Он никуда не шел – он стоял и ждал. Ее.

Бешеный стук крови в ушах немного унялся, когда бори, ростом точно с нее, подошел к ней. Быстро оглядев пустой коридор, он прошептал: «Ты знаешь, что такое Каруш-на Рахали».

О жучках и шпионстве он ничего не сказал. Тат молча кивнула. На лице Моррийона появилась странная улыбка.

– Пусть думают, что жертвами станут они – это не повредит. – При слове «они» он показал на рифтерскую половину корабля, внимательно посмотрев на Тат, словно оценивая ее понятливость, и пошел дальше, волоча ноги, словно у него суставы болели или кости плохо срослись.

Коммуникатор Тат загудел: капитан вызывал к себе.

Быстрорука она застала у пульта; на экране виднелись данные о Должаре из «Справочника звездоплавателя».

– Здесь был этот червесос, – проворчал капитан. – Что это за Кай-рушнух такой? – Он постучал по экрану. – Тут сказано, что эти свихнутые, Логосом деланные должарианцы мочат друг дружку во время секса. Но рифтеры-то при чем? – Он изменился в лице. – Или он имел в виду, что они могут кинуться...

– ...на нас, – закончила Тат. Капитан начал ругаться на все возрастающих нотах, а она подумала, разрываясь между смехом и отчаянием, что рейс у них получится долгий.

Геласаар хай-Аркад плелся по коридору вслед за бори – каждую кость в его теле ломило от высокой гравитации. Долгое заключение на «Кулаке Должара» сказалось на всех пленниках; стандартная гравитация в их части «Самеди» принесла облегчение, но поправлялись они медленно. И эти походы в должарскую, утяжеленную часть корабля, какими бы краткими они ни были, не шли Панарху на пользу.

Моррийон нажал на вестник у каюты Анариса. Дверь открылась, и бори сделал Геласаару знак войти.

Анарис встал из-за пульта, стерев все с экрана быстрым движением руки, нажал еще на что-то и повернулся лицом к Панарху. Желудок Геласаар всколыхнулся, и гравитация в каюте стала нормальной. Он невольно вздохнул с облегчением.

Анарис указал ему на стул и занял привычную позицию перед ним – черная фигура с дираж'у в руках. Обычно Анарис садился, только когда работал, – Панарх помнил это еще со времен его отрочества на Артелионе.

– Может быть, немного понизить гравитацию в вашем помещении? – спросил должарианец.

Геласаар покачал головой.

– На Геенне сила тяжести нормальная, одно «же». Нет смысла слишком себя баловать.

Если Анарис и уловил иронию в этих словах, то не подал виду.

– Я был изумлен тем, как мало информации о вашей тюремной планете содержится в дворцовом компьютере. Только координаты, орбита карантинного монитора и место посадки.

– Я сам знаю немногим больше. Планета контролируется семьей Абуффидов – это определено указом Николая 1. Свои секреты они хранят про себя, а у меня не было причин расспрашивать их.

– И у вас нет сведений об условиях жизни на планете, кроме гравитации?

Условия жизни – не самое главное.

– Зона обитания, кажется, невелика.

– «Правитель ничей», – процитировал Анарис. – Но я не об этом хотел поговорить.

«Я тоже – хотя именно Геенна дает мне власть над тобой».

– Время на исходе, – сказал Анарис. – До Геенны меньше трех суток.

Панарх испытал шок. Что было причиной – страх, тревожное ожидание? Но он ничего этого не проявил, а Анарис продолжил:

– Поэтому я попытался подвести итог нашим беседам за все время пути от Артелиона. И решил, что вся ваша государственная философия умещается в двух афоризмах. Вот на них мы и употребим оставшееся нам время.

Геласаар сделал жест, означавший «Я в твоем распоряжении». Анарис, видимо, понял его – он блеснул зубами в подобии улыбки, прежде чем продолжить:

– Одно из этих изречений вырезано на камне над входом в конкордиум Лао Цзы.

– «Делай то, что не требует действия, и порядок будет сохранен», – с улыбкой процитировал Геласаар.

– Да. Помнится, мои учителя на Артелионе говорили мне, что это – фундаментальная аксиома вашего правления. Мне это непонятно. Как же править, если ты не действуешь? Власть проистекает из действий.

– Лао Цзы не говорил, что не надо действовать. Он сказал: делай то, что не требует действия.

Анарис смотрел непонимающе.

«Если я не сумею сделать так, чтобы ты это понял, тебе придется умереть, ибо твое полузнание делает тебя еще опаснее твоего отца».

– Помнишь, я говорил, что у ритуала нет антонимов? Что участвующему в ритуале крайне сложно против него восстать?

– Помню.

– То же самое и в политике. Делать то, что не требует действия, значит войти в поток, заключающий в себе все мыслимые варианты, и плыть по течению...

Анарис стал задавать вопросы, и мысли Геласаара разделились надвое: одна половина продолжала вести философскую дискуссию, другая подытоживала то, что Панарх узнал об Анарисе с их первой встречи в Тайной Палате на «Кулаке Должара».

За время их путешествия сын Эсабиана изменился – в этом сомневаться не приходилось. Он уже не был столь агрессивно самоуверен – значит, поумнел достаточно, чтобы подвергать сомнению не только чужие, но и свои мотивы. Однако заложенная в нем злоба, та, что прежде побуждала его часами изобретать способы уничтожения Брендона, теперь оформилась и приобрела цель.

«И это будет еще опаснее, если он не научился задавать вопросы», – подумал Панарх.

– Я понял, – сказал наконец Анарис. – Чем меньше приказов ты отдашь, тем меньше тебе будут противоречить.

– Совершенно верно. Лао Цзы также сказал: «Когда жаришь мелкую рыбу, убавь огонь».

Анарис, к великому удивлению Панарха, рассмеялся.

– Должарианец в таком случае бабахнул бы из раптора.

– И получил бы взамен только запах гари, так и не утолив голода, – согласился Геласаар.

Анарис задумчиво кивнул и нахмурился.

– Но я не убежден, что ваша модель правления не обусловлена межзвездными расстояниями, мешающими вам контролировать ситуацию.

«Ну, кажется, я до него достучался».

– Ах да, контроль. К тому мы еще вернемся. Меня не удивляет твоя сосредоточенность на этом предмете – ты ведь вырос на планете с неконтролируемой средой. – Панарх помолчал и добавил: – Не об этом ли трактует второй афоризм, о котором ты упомянул?