Зло именем твоим - Александр Афанасьев

От Чечни — субъекта Российской Федерации, который в принципе не может иметь разведки, — во встрече участвовал человек по имени Салман Магомедович Рзаев, возглавлявший чеченскую внешнюю разведку, один из наиболее доверенных лиц президента Чечни. Об этом человеке много рассказывать пока не стоит, стоит только сказать, что он был профессионалом. Непрофессионал не смог бы создать специальную службу, которая по эффективности действий в выбранных районах воздействия не уступала бы израильскому МОССАДу. Кстати, МОССАД знал о наличии этой службы, уже потерял «от террористических атак» троих своих сотрудников и опасался связываться с чеченцами. Это тебе не беззубая СВР.

От Азербайджана — небольшой, но сильной страны, волей всего одного человека превратившейся из захолустья едва ли не в Дубай на берегах Каспия, — на встречу приехал человек, который никогда не состоял на службе в Министерстве национальной безопасности Азербайджана и ушел в отставку из советских спецслужб по ранению тридцать лет назад. Но этого человека нельзя было недооценивать ни в коем случае. Полный, пожилой, обманчиво доброжелательный, литератор с мировым именем — при этом, безусловно, профессионал, потому что карьеру начинал в органах советской государственной безопасности, знающий многое и многих. В том числе — он знал, кто такой Салман Рзаев, и чего от него можно ожидать. Представитель Азербайджана приехал на встречу по личной просьбе президента и отчитаться тоже должен был только перед ним.

Наконец от Турции, главной страны региона, на встречу приехал человек, который был освобожден из тюрьмы два года назад — в тюрьме он сидел за подготовку государственного переворота и являлся генералом спецслужб. После военного переворота в Турции его выпустили из тюрьмы и извинились — но на службу он не вернулся. В Нахичевань он въехал на машине по документам на имя Мустафы Асфана и предпочитал, чтобы его называли именно этим именем, тем более что имя было подлинным, его и в самом деле звали Мустафа.

Три пожилых, внешне неприметных человека встретились в одной из городских достопримечательностей Нахичевани, которой, кстати, исполнилось недавно две с половиной тысячи лет, — парке Хан-Багы. Три пожилых, миролюбивых человека шли вместе, рассматривая скульптуры, которых в этом парке было достаточно, любовались деревьями, с пожелтевшей листвой и вечнозелеными, которых было больше, и не торопились начинать разговор. В их возрасте торопиться уже было бессмысленно.

— Это красивая страна… — задумчиво сказал турок, твердо ставя палку из черного дерева на дорожку, по которой они шли, на следствии следователь-исламист сломал ему ногу, — но здесь еще много предстоит сделать…

— Волей Аллаха… — пробормотал азербайджанец, — волей Аллаха…

Азербайджанец был совершенным атеистом и имя Всевышнего произносил только для антуража. С годами он перестал быть воинствующим атеистом и все чаще задумывался, что там, наверху, все-таки кто-то есть. Но в мечеть не ходил и боялся признаться в своих мыслях даже себе самому. Такова старость…

— Воля Аллаха сокрушает любое препятствие… — сказал и чеченец. Кому как не ему было это знать. Чеченец, наоборот, был показательно религиозным, как и многие другие в руководстве республики — но в душе не верил. Ни во что не верил.

— Воля Аллаха — это, конечно, хорошо, — сказал турок, — но как быть с волей человека? Разве не волей людей мы остановили сползание страны в омут?

— Может, это была воля Иблиса? — спросил чеченец.

— Вам ли не знать ее… — не остался в долгу турок.

— Да… нам ли не знать ее… — неожиданно согласился чеченец, — а еще лучше она ведома нашему другу…

— О чем ты, Салман-эфенди? — спросил азербайджанец.

— О воле Иблиса. Большого, если выражаться языком проповедников из Кума.[92] Я говорю о воле Государственного секретаря Соединенных Штатов Америки.

Азербайджанец должен был удивиться — но не удивился. Действительно, несколько дней назад в Баку останавливался Государственный секретарь США, Азербайджан был не единственной страной, которую он посетил с визитом, но разговор с Президентом Азербайджана был ключевым разговором всего визита, хотя ни одна из сторон это не афишировала. После удара израильтян по Ирану и последовавшей дестабилизации обстановки и аннексии Ирака Турцией в полный рост стал вопрос уже не о выстраивании санитарного кордона вдоль иранских границ и об изоляции страны — изгоя, — а о расчленении Ирана. При этом южный Иран планировалось либо передать Афганистану, либо создать независимый Белуджистан. На севере Ирана часть территории планировалось отдать курдам, ту самую, которая и в самом деле имела значительную часть курдского населения, в основном беженцев из Ирака, бежавших от расправ Хуссейна, и их потомства. Но сейчас, после дестабилизации обстановки в Ираке и вводе на территорию страны частей турецкой армии, ни о каких территориальных приобретениях Курдистана не могло быть и речи. Более того — действия Турции ясно показали, что в регионе появился новый и чрезвычайно опасный лидер, у которого помимо южного направления экспансии было и северное. Азербайджан — турки не считали азербайджанцев нацией, азербайджанцы считались каспийскими турками хотя бы потому, что турок и азербайджанец могут свободно общаться без переводчика. У Азербайджана было сейчас два пути. Первый — рука об руку с США, и Государственный секретарь США кратко обрисовал перспективу. Перевооружение и так неплохо вооруженного Азербайджана, с поставкой из США самой современной техники, в том числе БТР «Страйкер» и танков «Абрамс». Далее — зеленый свет в решении армянского вопроса: ведь двадцать процентов территории Азербайджана находилось под армянской оккупацией, при этом за время, прошедшее с той войны, Азербайджан наливался силой, а Армения, с ее неэффективным коррумпированным режимом, слабела и теряла население. Наконец — удар всеми силами по Ирану и оккупация того, что называется Южный Азербайджан, то есть всего севера Ирана. В тех местах проживают не персы и не арабы, а именно азербайджанцы, которые говорят на азербайджанском (по сути, турецком) языке и подвергаются жестоким гонениям. Иран был страшен, пока у него было ядерное оружие и средства его доставки. Сейчас, после того как ядовитое жало вырвали, — настало время добить гадину!

Президент Азербайджана, человек осторожный и мудрый, как и его отец (а дурак не смог бы выстроить Дубай на Каспии), ничего не ответил госсекретарю США, ни да, ни нет. Он обещал подумать…

Но тот же самый путь у Азербайджана мог быть и с Турцией. Турция, этнически и лингвистически родственная держава с миллионной армией, которая уже находится в регионе, с хорошими связями в Азербайджане (азербайджанская военная промышленность наполовину была построена Турцией), — она тоже была заинтересована в территориальных приобретениях Азербайджана. Тех же самых, ровно тех же самых, только получить от Турции помощь, и помощь не инструкторами и поставками вооружения, а реальную военную помощь — было куда проще и быстрее. Именно ради этого сюда прибыл турок и прибыл азербайджанец. Но было и еще кое-что. И в Турции, и в Азербайджане, и на всем Ближнем Востоке существует и развивается сильная чеченская община, весомый и сильный актив. И речь идет уже не просто о южном Азербайджане и Нагорном Карабахе — в конце концов, ни там, ни там нет нефти, голые скалы и больше ничего, а американцы предусмотрительно не захотели уступать Азербайджану иранские нефтяные и газовые поля. Речь идет о Каспии, обо всем Кавказе, о нефти, которая в Чечне лучшая в регионе. О каспийских шельфовых запасах нефти, которые велики и большую часть которых можно вырвать из рук слабнущей России. Вот об этом приехал поговорить представитель Чечни, созревшего в лоне России независимого государства, которое сейчас чувствовало опасность.

— И в чем же эта воля? — саркастически поинтересовался турок.

— Не следует искать волю Сатаны там, где всего лишь человеческая глупость. Что же касается воли большого Сатаны — то не вам ли, эфенди, знать ее, — ответил азербайджанец, — ведь теперь именно вашу страну поминают в пятничных проповедях как малого Сатану во всех персидских мечетях. После того, как вы дали израильтянам действовать со своей территории.

— Мы не давали израильтянам действовать со своей территории, — ответил турок, — они действовали с территории Ирака.

— Ну да… — согласился азербайджанец, — конечно…

Разговор не клеился — все стороны имели свои интересы и пытались продавить другую сторону, прежде чем вести конкретный торг.

— Так в чем же заключается воля Государственного секретаря Соединенных Штатов Америки? — не отставал турок.

— В том, чтобы объединить народ Азербайджана, — ответил азербайджанец.