Прометей с востока - Геннадий Ищенко

Всё время, пока граф излагал ему свой отказ, Глеб медленно заводил правую руку за спину. Взявшись за рукоятку пистоля, он рывком выхватил его и одного за другим застрелил псов, а потом бросил разряженное оружие в старика. Первый пёс так и умер лёжа, уронив простреленную голову на лапы, а второй успел вскочить, но тут же рухнул как подкошенный. Граф отшатнулся от брошенного ему в голову пистоля и не смог помешать юноше схватить со стола арбалет. Дверь в кабинет распахнулась и пропустила воина с обнажённым мечом в руке. Получив в грудь арбалетный болт, он выронил меч и упал мёртвым. Глеб подбежал к лежавшему на полу мечу, схватил его и вернулся к графу.

— У меня нет возможности посадить вас в подземелье, — сказал он с ненавистью смотревшему на него старику, — а оставить вам жизнь я не могу.

Казначею хватило одного удара. Бросив на пол чужой меч, юноша сходил за своим, потом нашёл и засунул за пояс пистоль и взвёл арбалет. Он не стал извлекать из трупа глубоко вошедший в него болт, а поискал другой в ящиках стола, заодно забрав письмо Корна. Болт нашёлся, и, закрепив его в арбалете, Глеб открыл одно из окон кабинета, через которое покинул дворец, выпрыгнув в ещё не успевший растаять сугроб. Прыгнул он удачно, не отбив себе ноги и не повредив арбалет, болт из которого вогнал в шею вышедшего из караулки стража. Выбежав за калитку, юноша выхватил у Василия повод и взметнул себя в седло. Пустив коней галопом, они уже через десять минут отдали их конюху постоялого двора и поднялись в свою комнату.

— Казначей не верил в то, что с эльфами можно справиться, — сказал Глеб дружинникам. — Помогать он отказался, а меня хотел посадить в подвал. Пришлось убить и его, и двух его слуг. Меня видел ещё один, но было темно, и вряд ли он хоть что-нибудь толком рассмотрел.

— Всё плохо, — сказал Недаш. — Слуги графа тебя не опознают, но это могут сделать в казначействе. Сейчас наверняка устроят проверки на дорогах. Мне не кажется удачной затея с купцом. Мало ли что ему когда-то спасли жизнь! Он, конечно, может оказать услугу, но не такую, которая поставит под удар его семью! Если о вашем сговоре узнают, с купцом и его семьёй никто церемониться не станет. И вообще на пшеков в таком деле надежды мало. Нужно сажать своих, как это сделал воевода. А нам отсюда надо убираться, пока не поздно.

— Да, зря проездили! — с досадой сказал юноша. — Поедем на запад. Там у пшеков много стеклодувов, попробуем одного сманить с собой. Тогда от нашей поездки будет хоть какая-то польза. И уезжать нужно прямо сейчас. Слуги графа в любой момент могут поднять тревогу, поэтому нельзя ждать утра.

Собрались быстро, но, когда выехали, в столице уже было темно. Хорошо, что ни одни из четырёх ворот Вавеля на ночь не закрывались, и никаких проверок на них не было. Ехали всю ночь, стремясь убраться подальше от столицы. Глеб мучительно переживал неудачу ещё и потому, что она отдаляла его встречу с женой. И главным было не то, что ему без неё было плохо, а то, как она начнёт переживать, когда пройдут назначенные им сроки.

Венди переживала с той самой минуты, когда муж сел в сани. Она начала нервничать, когда узнала о его скором отъезде, хоть и старалась не подавать вида и даже признала полезность такой поездки. Но когда Глеб был рядом, он своим присутствием придавал ей силы, а уехал, и всё сразу стало серым и ненужным. К княжне по-прежнему не пускали, хотя ей и сказали, что злоумышленник сбежал. Дома у Венди почти все дела делали две служанки, поэтому она два дня страдала из-за отсутствия мужа и безделья, пока Корн не закончил обучать мальчишек. Большую часть ребят сразу отвезли в княжеский дворец, а ей оставили пятерых самых младших.

— Умеют читать и писать на своём языке и на англе, — сказал маг, отдавая ей мальчишек. — Глеб сделал неплохой выбор: дураков среди них нет. Начинай их учить вашим наукам, но постарайся время от времени давать хоть какую-то работу, чтобы они с непривычки не свихнулись от учёбы.

Ребят поселили в одной из свободных комнат, и в тот же день Венди собрала их на первое занятие. Её по-прежнему грызла тоска и не было никакого желания возиться с чужими детьми, но девушка помнила о данном мужу обещании и не собиралась его нарушать.

— Скажите мне, в чём сила эльфов? — задала она вопрос детям. — Почему им подчиняются все на западе и во многих других местах? Кто хочет ответить? Если такие есть, поднимите руку.

Не поднялась ни одна рука, но самый старший мальчик сказал об огненном бое.

— Это важно, — кивнула она, — но не главное. Главная сила эльфов в знании! Оно даёт им возможность создавать сильное оружие, делать машины на корабли и многое другое. И пока маозы не научатся тому же самому, они будут в опасности. В войнах, которые им придётся вести, копьём и мечом много не навоюешь. Я вижу, что не все из вас мне верят. Давайте договоримся так. Тех, кто будет хорошо учиться, я буду учить стрелять из пистоля. Из вас кто-нибудь умеет стрелять из лука?

— Все умеют, — ответил самый маленький из учеников. — Это дело нехитрое.

— Меня научите? — спросила девушка. — Вот и хорошо. Я буду учить вас, в вы — меня. А когда потеплеет, будем выезжать в слободу и помогать старшим. А теперь послушайте о такой науке, как арифметика…

Прошло десять дней, и ей разрешили с охраной ездить в Вельск.

— Окольничий отпустил кучера, — объяснил ей дружинник. — От него узнали, что сбежавший тать замёрз в лесу. Так что пока никакой опасности нет, тем более с охраной.

То, что муж добрался до города пшеков, а убийца погиб в дороге, подняло настроение. Во дворец она съездила к великой радости Евдокии, которую и сейчас из города не выпускали. Но часто ездить не получалось из-за мальчишек. Как-то само собой получилось, что возня с ними скоро стала для неё самым важным и необходимым делом. Все ребята были очень смышлёными и прикипели к своей учительнице не меньше, чем она к ним. Учёба продвигалась очень быстро, что было неудивительно. Когда дети по-настоящему хотят учиться, и у учителя есть возможность работать с каждым из них, годы сжимаются в месяцы. Они не только царапали писалом вощёные дощечки или переводили дорогую бумагу, часто ходили стрелять из лука, а то и из пистолей. Прошло пятнадцать дней с отъезда Глеба, когда вернулся Джон. Он благополучно разобрал одну из машин и доставил её на четырёх санях в слободу. На обратном пути он заехал к Венди.

— Что ты так переживаешь! — сказал он, обняв девушку. — Вернётся твой Глеб и уже скоро. Просто у него дольше путь, да и дела посложнее. Учёбой-то занимаешься?

— У меня самые маленькие, — улыбнулась она. — Не знаю, что бы я без них делала! Но учатся прямо на диво. Всё запоминают с первого раза, и почти ничего не приходится объяснять. Или это мужу так с ними повезло, или это такой замечательный народ. В моём классе никто так не учился.