Почему я не люблю дождь - Андрей Петерсон

– Не хочется, – согласилась Осси. – Нам бы обратно туда… Где девшалар.

– Вот-вот. А то опять лестницы эти, истуканы, могилы… Ну их! На крайний случай, конечно и это сгодится. Уйдем. Но только – на самый на крайний. А пока давай лучше дальше думать.

Дали.

В том смысле, что стали думать.

И ведь придумали…

Осси придумала. Или не Осси уже?

– Я знаю! – Много времени прошло, как вот так – просто тупо глядя перед собой сидели. И никто: ни Хода, ни Ташур, ни леди Кай путного ничего предложить не могли. Да и беспутного тоже. Вообще ничего. Просто бред какой-то в голове крутился и все! А потом Осси вдруг осенило! Просто просветление какое-то нашло. Раньше она бы до такого нипочем не додумалось – просто знаний бы не хватило. Да и умений, пожалуй, тоже. А вот теперь – после слияния – как-то все само собой разрешилось. Будто всю свою жизнь только этим занималась… – Точно знаю!

– Что ты знаешь?

– Как нам выбраться отсюда знаю!

– И как?

– Он нас вытащит, – Осси кивнула на мертвеца. – Он нас сюда привел, он и вытащит.

– Как это? – Опешил хилависта. – А он разве не того?.. Ну, в смысле, не все еще?

– Все-все, – успокоила его Осси. – Не переживай. Но нам он весь и не нужен!

– Да? – Обрадовался Ташур. – Это хорошо. А что нам нужно?

– Сердце.

– Сердце? – Хилависта скривился. – А на кой оно нам?

«Дороги мертвых? – Догадалась Хода. – Значит они действительно существуют?»

– Существуют, – кивнула Осси. – И, кажется, я знаю, как по ним пройти.

– Кто существует? – Не понял хилависта.

– Серые тропы… Понимаешь, у мертвых есть свои дороги. Живым они не видны, и ступить на них они не могут, но мертвые их не забывают. Никогда. Понимаешь?

Ташур скривился:

– Не очень.

– Ну, смотри… – Осси задумалась, подбирая слова, чтобы попонятней было. – Он… – она ткнула пальцем в многострадальный труп смотрителя. – Когда мы сюда попали, уже мертв был. Так?

– Так, – согласился Ташур. – Он же сам тебе сказал, что его еще в некрополе убили. До того, как там началось все…

– Правильно, – подхватила Осси. – Значит путь сюда он проделал уже мертвым…

– Он не сам проделал, – перебил хилависта. – Это портал за него проделал.

– Это не важно, – отмахнулась Осси. – Портал-не портал – не суть… Важно, что для него это серая тропа была. А раз так, то он ее запомнил и всегда по ней вернуться сможет. А заодно и нас прихватит…

– Да? – В голосе хилависты послышалось сомнение. – А ты, вроде, говорила, что дороги эти только для мертвых? Это что ж нам теперь помереть надо, чтобы по ней пройти? Так, имей ввиду: я этого не хочу! Я не для того сюда перся, чтобы тут в сырости и скукоте помирать! Я…

– Да ничего нам помирать не надо! – Перебила леди Кай начинавшийся поток его словоизлияний. – Успокойся! Это нам одним по ней не пройти, потому что мы ее, как бы, не видим. А когда он у нас – проводником будет, то это – как портал. Он сам нас туда притащит!

– А ты уверена, что он куда надо притащит? – Усомнился Ташур. – А то закинет еще куда-нибудь…

– Не закинет! Не волнуйся! – И словно в подтверждение ее слов перстень на пальце полыхнул своими злющими глазенками, и это Ташура, похоже, убедило в ее правоте окончательно. Во всяком случае, спорить он дальше не стал, а быстренько откатил в сторону, тихо бормоча себе что-то под нос. А это, как вы уже понимаете, было равносильно полной и безоговорочной капитуляции.

«А ты знаешь, как ее открывать – дорогу-то?» – То, что Хода в разговоре участия до сих пор не принимала, вовсе не означало, что она вдруг стала менее любопытной. Отнюдь. Просто не встревала, выжидая подходящего момента, и, вот, – дождалась.

– Знаю, – кивнула Осси. – Кажется… Не мешай мне только, а то собьюсь или напутаю чего. Смотреть – смотри, а под руку не лезь.

Впрочем, покривила она душой. Немного, но покривила. Не все так просто с этими ее знаниями было. Сама она толком про серые тропы ничего не знала и ведать, что называется, – не ведала, но будто сидел в ее голове кто-то другой – какой-то заботливый суфлер, который все ей в нужный момент подсказывал и куда надо ее действия направлял. Положительно, в слиянии с темной своей половиной были определенные плюсы, хотя и не сказать, что без страха и содрогания леди Кай за дело принялась.

А дело-то, в общем-то не сильно сложным было.

Перво-наперво надо было вынуть у покойника сердце, и Осси направилась к скрюченным посреди комнаты останкам Греда Шероу.

– Прости меня и грех мой оставь мне… Жизнь для живых, – прошептала она, и меч тихо лязгнул о камень, отделив голову дважды умершего служителя некрополя от бренных и уже совершенно бесполезных останков. – Мир и свет тебе…

Покончив, таким образом, с невеселыми поминальными делами Осси собралась было вскрыть грудную клетку мумии, но в последний момент передумала и сунула меч за пояс.

– Так оно, наверняка, лучше будет, – усмехнулась она. – Правильнее, – и резким движением рассекла высохшую кожу служителя Аулы своим острым как шип мантихоры когтем.

От этого ее действа хилависту аж передернуло и он спешно забормотал себе под нос что-то не очень разборчивое, но сильно похожее на молитву. Пробрало значит…

Леди Кай бросила на него косой взгляд, еще раз усмехнулась, – на этот раз совсем уже как-то нехорошо, и запустила обе руки в распахнутую грудину мертвеца. Звонко и очень неприятно хрустнули сломанные ребра, и звук этот в почти полной тишине прозвучал до отвращения громко.

Ташур сбледнул лицом и его вырвало. Причем, бубнилку-молитву свою он даже на это время не прервал, а так и продолжал тихо-тихо что-то гундосить, захлебываясь и икая. А леди Кай на столь бурное проявление эмоций ни коим образом не отреагировала, и даже в его сторону не повернулась, продолжая ковыряться во внутренностях распотрошенной мумии, и подбираясь к замершему в неподвижности сердцу.

Наконец старания ее были вознаграждены, и пальцы, запущенные в открытую полость грудной клетки, нащупали, то, что она искала.

– Ну, вот, – улыбнулась Осси, вытаскивая на божий свет сухой сморщенный комок, с оборванными и болтающимися как корни какого-то диковинного растения сосудами. – Считай, полдела сделали.

Из угла раздался сдавленный полувсхлип-полувздох и хилависту снова вырвало.

С явным неодобрением покосившись на своего излишне впечатлительного товарища Осси покачала головой и достала из рюкзака узкую длинную коробочку из черного дерева.