Свет Дивояра - Марина Казанцева

Он опять хотел трубить — а она опять исчезла! Ну девушка, зачем вы так? и вдруг снова — о, прелестница! — за очередной горкой! Выглядывает, крыльями изящно трясёт, головкой вертит. Хотел герой вострубить, как полагается огненному дракону при виде самки, а она так внимательно посмотрела на него и вид сделала: сейчас исчезну.

Всё понял, милая, больше так не буду. Вот только дай схватить тебя, а там пасть мне не заткнёшь: наорусь от души.

И он взлетел вверх и сделал великолепную свечу. А она давай низом от него удирать, да так изящно, что у Горая прямо дух захватило. Скажите, незнакомка, откуда вы взялись?!

Ах, вам какое дело, я тут гуляю, может.

Я с вами, барышня, дружить хочу!

Ай, бросьте, вы такой обманщик.

О, нет! Я вас люблю!

А чем докажете? Вы точно любите меня?

Люблю, люблю!

Да? Ну ладно. Но только не здесь, у меня гнездо неподалёку.

Куда лететь? Я быстро!

Ах, какой вы торопыга! Я так не могу! Я сейчас обижусь!

О, милая, как ты прекрасна, я очарован, восхищён, я трепещу, горю, пылаю! Иди ко мне, любовь моя!

Кокетка вертится, трясет хвостом, шеей извивает, крыльями призывно взмахивает — зовёт, зовёт!

"О ты, обитель наслаждений, огненная роза страсти, пламенный бутон любви! Я грезил о тебе, и ты в мечтах ко мне являлась. И облик твой недосягаемо-прекрасный будил желание во мне. Но вот проснусь — и нет тебя! Неужели ты и сейчас есть мой обман, мой призрак золотой, мой сон неуловимый?! Вот так всегда ты ускользала, едва я начинал искать тебя! Не улетай, прекрасный сон, не покидай меня, не оставляй уныло изнывать от одиночества и боли!"

"Сюда, сюда, Горай! Спеши за мной! Я тебя ждала, я знала — ты придёшь! Настал наш час! Ты меня любишь?"

"Больше света, больше жизни, больше хозяина! Лишь ты одна владеешь мной!"

Обезумев от страсти, дракон кидается на драконницу — обнять и слиться, стать одним и обладать ею! Он сломлен, подчинён, готов сам в ней раствориться. Налетает грудью и бьется о сухие камни — опять пропала! Ну где же ты, любимая?! А она опять откуда-то возникла и смеется, манит, дразнит, зовёт, обманывает, обещает. Очаровательна, плутовка.

Он сам не заметил как далеко ушёл от своего хозяина, и лишь тогда драконница вдруг остановилась, раскрыла крылья, поднялась на задних лапах и встала в полный рост — великолепная, как самый дивный сон!

Сюда, ко мне, мой герой! Ко мне, Горай! Коль любишь, будешь мой!

И он с разлёту кинулся, раскинув крылья, желая её всей своей огненной душой. А она всё ещё по-детски кокетничала, не понимая его страсти — ещё раз отступила, и снова Горай ударился о землю грудью. Но что это? Как будто зелёный огонёк мигнул среди камней у самых ног прелестницы — прекрасных, длинных, стройных? Ах, что за дело Гораю до зелёных огоньков, когда он, наконец, обнял свою любовь, привлёк её к себе и перед самым последним мигом, прежде чем исчез, вобрал её в себя, как растворил.

— Что за чёрт?! — вскричал грязный, оборванный, покрытый болячками человек, на миг появившийся на месте красного дракона, когда тот поглотил иллюзию золотой драконницы. В следующее мгновение человек исчез, превратившись снова в огненного дракона Горая. Драконницы уже нигде не было, а дракон отчего-то растерянно оглядывал себя, как будто до этого никогда себя не видел.

— Что это со мной такое? — панически бормотал дракон, ощупывая себя жёсткими когтистыми пальцами. Он обернулся назад, посмотрел на хвост и издал настоящий драконий рёв — как будто сам себя испугался. Потом начал скрести себя по морде лапами, приговаривая: давай, преображайся!

Преображение ему удалось, но, судя по всему, не слишком. Красный дракон видоизменился, преобразившись в нечто, похожее на человека, покрытого плотной красной чешуей с головы до ног, и даже физиономия у него была покрыта чем-то вроде крокодильей кожи. Глаза же оставались драконьими — только теперь приобрели ярко-жёлтый цвет. И зрачки вертикальные.

— О, ужас! Я теперь дракон!

Потом человек-дракон принялся что-то искать на земле. Ему было неудобно — длинная морда мешала — и он выворачивал голову вбок, чтобы рассмотреть что-то под своими лапами. Далее он встал на четвереньки и опять искал — уже на ощупь. Всё более проявляя признаки паники.

— Куда он подевался? — в волнении спрашивал странный человек самого себя. Наконец, бросил поиски и воззвал:

— Горай, ты где?!

Протяжный рёв был ему ответом, но звучал он так странно, как будто из утробы.

— Он проглотил его?! — в ужасе вскричал человек-дракон, хлопая себя по плотному бронированному брюху.

— Горай. Ты там? — спрашивал он свой желудок, — Ты говорить умеешь?

Ответом снова был глухой рёв — Горай не умел говорить!

— Но ведь ты любишь меня! — настаивал странный человекообразный монстр.

В ответ раздалось возмущённое ворчание.

— А так? — и пластинчатая тварь преобразилась в красного дракона.

Горай, которого поглотил кристалл, и который сам теперь был внутри человеко-монстра, нежно что-то пролепетал.

— Проклятие, я могу им управлять только в облике дракона! — выругался неизвестный, — Тупая ящерица, как мне с ним обращаться? Вот не подумал! Горай, ты меня любишь? Сделай мне мешок золота, Горай!

Вместо мешка золота вокруг красного дракона запорхали золотые вспышки. Когда всё промелькалось, на земле не оказалось ни золотинки — Горай не знал что такое золото и что такое мешок!

— Ах, идиот! — взвыл гибрид человека и дракона, — Пропал кристалл! Впустую истрачен!

Он принялся неистово колотить себя по голове кулаками, топча когтистыми ногами сухую землю.

— Горай, вынеси меня из этого мира! Отправь меня куда-нибудь в нормальное место! — орал он.

— Чёртов дивоярец! — рычал он, размётывая хвостом камни, — Чертов Румистэль! Опять я с тобой накололся! Теперь я вообще не человек! Я тварь хвостатая!

Он попытался преобразиться во что-то другое. Получился странный, совершенно дьявольского вида конь, потом здоровенная змея с тремя хвостами, потом трёхголовая огненная гидра и в завершение — опять человекообразный монстр.

— Мне летать надо! — заскрежетал тот мощными зубами, совершенно целыми, нисколько не похожими на жалкие обломки, какие были во рту прежнего человека.

И тут же преобразился в дракона — тот взмахнул огромными крыльями и легко взмыл с земли. От радости он харкнул длинной струёй огня, очень удивился, даже обрадовался, проделал в воздухе несколько пируэтов и полетел над изрыгающей дымы и языки пламени землёй.

— Что это? — заинтересовался он, увидев с высоты двоих людей в красных латах, которые перескакивали через глубокие трещины и медленно двигались, обходя вылетающие из разломов языки пламени. — А, так это Румистэль со своим приятелем! Так, так, а не могу я как-то использовать это обстоятельство? Давайте рассудим здраво: хорошо бы было обоих этих оставить на этой планете. Летать, как птицы, они тут не смогут — уже опробовано, крылья обгорают. Заветного перстня у нашего дивоярца больше нет — уже приятно! Но и без них я не найду выход! Ну что ж, придётся немного потерпеть.