Intel: взгляд изнутри - Тим Джексон

Это была очень неприятная работа, и она не принесла никаких результатов. Но у Миллера был приказ продолжать расследование. В следующий четверг рано утром он снова подъехал к дому, забрал мусор и за углом пересыпал его в мешки. И опять ничего. Вскоре это стало привычным делом — раз или два Миллер даже брал с собой подружку. Проходили недели, месяцы… Бесконечные мешки тщательно перебирались на кухонном столе следователя, но разгадку того, что же техник делает с золотом, Миллер так и не смог найти. Он начал подумывать, а не был ли тот телефонный звонок всего лишь недоброй шуткой. Может быть, этот парень ни в чем не виноват?

Примерно через год Миллера ждала интересная находка. Среди пустых банок из-под корма для животных и грязных пеленок он обнаружил письмо из ломбарда игорного курорта Рено в Неваде. Ломбард подвергся проверке, об этом было сообщено местной полиции, и у хозяина потребовали показать записи о покупке золота. Его уже знали в полиции, у него была репутация подпольного торговца, поэтому убедить его, что он спасет собственную шкуру, если поможет изобличить вора, не составило большого труда. Спустя несколько недель с помощью плутоватого торговца Intel смогла зафиксировать очередную продажу техника: слиток золота длиной восемь дюймов и весом несколько фунтов был оценен в 20 тыс. дол.

Арест не занял много времени. Intel вызвала местную полицию в Модесто, где у техника был второй дом. Миллер принял участие в обыске, проводимом полицией. В гараже они нашли жаропрочную емкость для отливки слитков и некоторое количество золота, ожидавшего переплавки.

Как ни странно, но Intel решила не возбуждать уголовное дело. Может быть, потому, что у торговца не оказалось достаточно записей, чтобы выявить общее число продаж, тогда как техник клялся и божился, что у него это всего второй случай? Возможно, Intel подумала, что дешевле будет списать пару сотен тысяч долларов, украденных техником, чем публично признать, что такая наглая кража могла иметь место в производственной зоне, которая должна быть особенно защищена. Миллер так и не узнал ответа на этот вопрос. Леонард Болли, бывший офицер полиции, работавший вместе с ним в департаменте расследований, позднее рассказал Миллеру, что компания позволила технику спокойно уйти. Через несколько недель, не без содействия Intel, он получил место в AMD.

27. Ванкуверская претензия

Скотт Гибсон, один из 17 сотрудников Intel, ушедших вместе с Кейси Пауэллом, имел возможность воочию убедиться в неукротимом нраве Энди Гроува. Это произошло на первом же совещании на высоком уровне, где он присутствовал. Гибсон пришел за несколько минут до начала совещания, запланированного на 9 часов, уселся в укромном местечке и с волнением стал наблюдать, как один за другим входят самые известные и почитаемые лица компании. Минут через пять после назначенного срока, когда прибыл последний из участников, раздался страшный грохот.

Оправившись от шока, Гибсон повернулся к другому концу стола. Там сидел Энди Гроув, держа в руках деревянную палку размером с бейсбольную биту. Конец палки был выполнен в форме руки с надетой на нее защитной перчаткой вроде тех, что использовались в цехах Intel, со средним пальцем, поднятым вверх в неприличном жесте. Гроув что есть силы ударил этой палкой по столу и закричал: "Я не желаю более участвовать в совещаниях с этой группой, которая не может начать и закончить в назначенное время!"

Позднее Гибсон узнал, что палка являлась атрибутом, часто сопровождавшим Гроува. Спустя многие годы после введения списков опоздавших президент Intel так же требовал пунктуальности, как и всегда. В компании ходила легенда, что однажды Гроув даже выгнал одного из самых высших руководителей со словами: "Вы тратите понапрасну мое время. Все, что у меня есть в этом мире, — это чертово время. Убирайтесь вон!"

К счастью для Гибсона, ему почти не довелось испытать на себе характер Энди Гроува. В отличие от Кейси Пауэлла, уходу Гибсона не предшествовали никакие унизительные инциденты. Его уход стал просто результатом глубокой убежденности в том, что Intel потеряла стратегическое направление и не в состоянии реагировать на изменения рынка, которые, по мнению Гибсона, явно заслуживали внимания. Одним из таких изменений являлась растущая конкуренция на рынке запоминающих устройств.

В 27 лет Гибсон получил должность генерального менеджера и контроль над собственным счетом прибылей и убытков. Его биография была почти идеальной для успешной карьеры в Intel: детство, проведенное на Среднем Западе, откуда вышли многие нынешние калифорнийцы, составившие высшие ряды компании; диплом инженера, полученный в Университете штата Иллинойс, затем степень магистра экономики управления. Гибсон завел собственный бизнес еще в колледже. Вместе с приятелем-студентом он организовал предприятие по продаже стереоаппаратуры студентам трех местных университетских городков.

Теперь Гибсон отвечал за производство компонентов запоминающих устройств. Он был членом той команды, которая добилась первой продажи чипов памяти Intel компании IBM. Взаимоотношения с IBM принесли Intel в последующие пять лет доход в размере около миллиарда долларов и достигли кульминации, когда IBM выбрала процессор Intel для своего первого персонального компьютера. Тогда, однако, сделка в компании критиковалась: IBM потребовала и получила гарантии, что цены Intel на запоминающее устройство будут снижаться на 20 % ежегодно в течение всего срока действия контракта. Intel надеялась, что его себестоимость начнет уменьшаться достаточно быстро, чтобы сделать возможным урезание цены и в то же время сохранить прибыльность контракта. Но никаких гарантий этому не существовало, поэтому для Intel сделка представляла определенный риск.

Базовый бизнес Intel — запоминающие устройства — сталкивался со все большими проблемами, в то время как интерес компании к микропроцессорам возрастал. Как мы знаем, компания единолично создала рынок полупроводниковой памяти, изобретя в 1971 году чип 1103, а затем, в середине 1972 года, — еще один, в четыре раза больше, — 4-килобайтный. Однако новый чип страдал рядом недостатков, исправить которые удалось конкурентам Intel. Mostek, отделившаяся от Texas Instruments, стала лидером в поколении динамической оперативной памяти (DRAM) объемом 4 Кбайт; она же потеснила Intel на рынке своим первым действительно надежным DRAM объемом 16 Кбайт. Причина, возможно, заключалась в характере деятельности: одно дело — придумывать новшества, обеспечивающие скачок, а затем доводить их до рынка и совсем другое — взять готовый продукт, внести некоторые усовершенствования и быстро выбросить на рынок улучшенную версию. Хотя Intel в этом отношении и отставала, ее производство запоминающих устройств было все еще более чем солидным. Доходы от продажи DRAM выросли с 9 млн. дол. в 1974 году до 15 млн. в 1975-м, 23 млн. в 1976-м и 38 млн. дол. в 1977-м. А в 1978 году, когда был выпущен чип 8086, обеспечивший Intel господство на рынке микропроцессоров, ситуация изменилась в худшую сторону. Объем продаж DRAM вырос совсем незначительно — до 41 млн. дол. К 1979 году Intel принадлежало менее 5 % массового рынка устройств объемом 16 Кбайт.