Уплыть за закат - Роберт Хайнлайн

– Но, мисс Смит, у нас есть копии ваших анализов и вашей истории болезни. Вот посмотрите.

Присцилла оттолкнула предъявленные ей бумаги.

– Все ложь! Больше ни слова не скажу без адвоката.

Тут я допустила еще одну ошибку.

– Я тоже адвокат, Присцилла, ты же знаешь. Они задают вполне законные вопросы. Ведь речь идет об охране общественного здоровья.

Никогда еще на меня не смотрели с таким презрением.

– Ты не мой адвокат. Ты относишься к тем, на кого я собираюсь подать в суд. И эти двое тоже, если не отвяжутся. – Она повернулась к нам спиной и удалилась наверх.

Я извинилась перед офицерами:

– Простите, мистер Рен и миссис Лентри, но я ничего не могу с ней поделать, сами видите. Боюсь, что вам придется вызывать ее в суд свидетельницей и допрашивать под присягой.

– Бесполезно, – покачал головой мистер Рен. – Во-первых, мы не имеем права вызывать ее в суд – она не совершила ничего противозаконного, насколько мы знаем, и ее приятели тоже. Во-вторых, если она так настроена, она просто сошлется на Пятую поправку <пятая поправка к Конституции США запрещает, в том числе, принуждать человека к даче показаний против самого себя> и будет молчать.

– Вряд ли она знает о существовании Пятой поправки.

– Будьте уверены, миссис Джонсон, знает. Теперь молодежь пошла до того шустрая – сплошные законники, даже в таких вот богатых кварталах.

Вызываешь его, а он вопит – подайте адвоката, и Союз борьбы за демократические свободы тут же его предоставляет. СБДС считает, что право подростка не давать показаний важнее, чем защита другого подростка от инфекции и бесплодия.

– Но это же смешно!

– Вот в таких условиях нам приходится работать, миссис Джонсон. Если с нами не хотят сотрудничать добровольно, мы бессильны.

– Тогда вот что. Я поговорю с ее директором и скажу ему, что у него в школе разгуливают венерические болезни…

– Бесполезно, миссис Джонсон. Увидите сами – он держит ухо востро, и судебное дело против него не возбудишь.

Я подумала и согласилась, как юрист, что мне нечего сказать директору, раз Присцилла отказывается говорить. Попросить его организовать "проверку на вшивость" (как по-армейски выражался Брайан) всех старшеклассников? На него в тот же день накинутся сотни родителей.

– Ну а наркотики?

– Какие наркотики, миссис Джонсон?

– Служба здравоохранения занимается наркотиками?

– Иногда. Вообще-то это задача полиции.

Я рассказала им о своих находках.

– Что мне теперь делать?

– Ваша дочь призналась, что все это принадлежит ей?

– У меня еще не было случая поговорить с ней об этом.

– Если она не признается, вам будет очень трудно доказать, что марихуану и порошок, являющийся, возможно, кокаином, принадлежат ей, а не вам. Я знаю, вы юрист – но, может быть, стоит обратиться к адвокату, который специализируется в подобных делах. Знаете старую пословицу?

("У того, кто сам себе адвокат, клиент дурак".) – Знаю. Хорошо, я посоветуюсь.

Как только они ушли, явился Дональд. Утром его на кушетке не было, и я полагала, что он уехал в Гленнвил. Но, судя по тому, как быстро он пришел после нашего с Присциллой приезда, он остался в Канзас-Сити, спрятался где-то и ждал ее возвращения. Потом оказалось, что все было не так. Он каким-то образом узнал, в какой больнице она лежит – это просто, а потом кто-то сказал, когда ее выписывают – тоже нетрудно узнать, хотя бы с помощью взятки, если у него были деньги. Так или иначе, он явился и позвонил в дверь.

– Представьтесь, пожалуйста, – сказала я через переговорное устройство.

– Это Дональд, мама.

– Что ты здесь делаешь?

– Я пришел к Присс.

– К ней нельзя.

– Я ее увижу, хотя бы дверь пришлось выломать!

Я нажала кнопку вызова патруля "Аргус".

– Дональд, я не пущу тебя в дом.

– Попробуй! – И он стал бить ногами в дверь.

Присцилла сбежала вниз и бросилась отпирать ему. Я оттащила ее, мы сцепились и повалились на пол.

Я не умею драться. Присцилла, к счастью, тоже не умела. Однако одному меня Брайан в свое время научил: "Если уж до этого дошло, действуй быстро.

Не раздумывай". И когда Присцилла стала подниматься, я двинула ее в живот – то есть в солнечное сплетение. Она упала и осталась лежать, ловя ртом воздух.

– Миссис Джонсон, это "Аргус", – послышалось снаружи.

– Заберите его с собой! Я вам потом позвоню.

– Кого забрать?

Присцилла снова поднялась на ноги. Я двинула ее в то же место, и она тут же рухнула.

– Вы не побудете здесь еще минут двадцать или полчаса? Он может вернуться.

– Конечно. Останемся сколько нужно. Я позвоню в контору.

– Спасибо, Рик. Вы ведь Рик, верно?

– Да, мэм, это я.

Я повернулась к дочке, схватила ее за волосы, приподняла ей голову и прорычала:

– Ползи наверх в свою комнату и сиди там! Попробуй только пикнуть, и я опять тебе съезжу.

Она послушалась, поползла с плачем к лестнице и стала медленно карабкаться наверх. Я проверила, все ли двери и окна в нижнем этаже заперты и позвонила в Даллас.

Я рассказала Брайану во всех неприглядных деталях обо всем, что произошло с тех пор, как я сообщила ему, что дети у меня, о том, чего я старалась добиться и к чему это привело.

– Я не могу справиться с ними, Брайан. Тебе придется их забрать.

– Они мне и даром не нужны. Я порадовался, когда они сбежали – вот, думал, повезло.

– Брайан, они твои дети, и ты их опекун.

– Передаю опекунство тебе – бери, не жалко.

– Ты не можешь этого сделать без суда. Брайан, я с ними не справляюсь, и если ты отказываешься приехать или кого-нибудь прислать за ними, мне остается одно – обратиться с просьбой об их аресте.

– Это за что же? За то, что тебе нахамили?

– Нет. За инцест. За употребление наркотиков. За хранение наркотиков. За побег из-под опеки одного из родителей, Брайана Смита, Даллас, штат Техас. – Перечисляя весь набор для суда по делам несовершеннолетних, я внимательно наблюдала за Брайаном. Он и глазом не моргнул, когда я сказала "инцест" – стало быть, для него это не новость. Он вообще не реагировал, пока я не назвала его фамилию.

– Хорошенькая пожива газетчикам!

– Да, думаю, в Далласе об этом напишут и "Ньюс", и "Таймс Гералд". Не знаю, как насчет "Канзас-Сити Стар" – инцест не совсем в их стиле.

Особенно когда сестра вступает в инцест сразу с двумя братьями, Огюстом и Дональдом.

– Морин, что ты такое говоришь?

– Брайан, я на пределе. Присцилла двадцать минут назад сбила меня с ног, а Дональд пытался выломать входную дверь. Если ты не прилетишь первым же ракетопланом, я вызову полицию и предъявлю свои обвинения. Хватит, чтобы подержать их под замком какое-то время, пока я не закрою дом и не уберусь из города. Никаких полумер, Брайан. Ответь мне прямо сейчас.

На экране рядом с Брайаном возникла Мериэн.

– Мать, нельзя же так с Гасом! Он ничего не делал. Он дал мне честное слово!

– Мои говорят по-другому, Мериэн. Если не хочешь, чтобы они показывали на суде под присягой, пусть Брайан их забирает.

– Это твои дети.

– И Брайана тоже, и состоят под его опекой. Шесть лет назад, когда я оставляла их у вас, это были хорошие, вежливые, послушные дети, не больше подверженные дурному влиянию, чем другие ребята. Теперь они стали буйными, грубыми, совершенно неуправляемыми. Говори же, Брайан, – вздохнула я. Как ты решил?

– Сегодня я не могу лететь в Канзас-Сити.

– Прекрасно, я вызываю полицию, и пусть их арестуют. А я под присягой объявлю, в чем их обвиняю.

– Подожди!

– Не могу, Брайан. Пока что их сдерживает патруль – частная служба, охраняющая наш квартал. Но на ночь я их тут не оставлю: она выше меня, а он вдвое выше. До свидания, я звоню в полицию.

– Погоди! Я же не знаю, когда смогу попасть па корабль.

– А ты найми его – ты достаточно богат! Когда тебя ждать?

– Ну… часа через три.

– Значит, в шесть двадцать по нашему времени. В шесть тридцать я звоню в полицию.

Брайан приехал в шесть тридцать пять, но загодя позвонил мне с ракетодрома. Я ждала его в гостиной с обоими детьми, с сержантом Риком из патруля "Аргус" и с миссис Барнс, диспетчером патруля, по совместительству охранницей. Компания у нас была не из приятных: охранникам пришлось продемонстрировать, что они сильнее подростков и никаких глупостей не потерпят.

Брайан тоже позаботился об охране: с ним прибыли двое мужчин и две женщины, одна пара из Далласа, другая из Канзас-Сити. Это было не совсем законно, но никто, а тем более я, не спорили о мелочах.

Я посмотрела, как за ними закрылась дверь, ушла наверх и плакала, пока не уснула.

Провал! Полный и окончательный провал! Я не знала, что еще могла сделать, но отныне мне никогда не избавиться от тяжкого груза вины.

Все ли я сделала, что могла?

Глава 23

ПРИКЛЮЧЕНИЯ ПРУДЕНС ПЕННИ

Только с открытием бегущей дороги Кливленд – Цинциннати до Джорджа Стронга дошло, что мои пророчества – дело верное. Я всегда тщательно скрывала источник своего ясновидения, чувствуя, что правду Джорджу вынести будет труднее, чем мое умолчание. И я отшучивалась: смотрю, мол, в свой надтреснутый кристальный шар; держу небольшую машину времени в подвале рядом с гладильной доской; меня посещает дух вождя Раздвоенный Язык: гадаю на заварке, только чай должен быть непременно сорта "Черный дракон", у "Липтонского апельсинового" не та вибрация. Джордж, добрая душа, улыбался моему вранью и в конце концов перестал спрашивать, как я это делаю, а просто рассматривал содержимое каждого конверта как надежный прогноз такими мои прогнозы и были.