Паноптикум. Книга первая. Крах - Александр Гракх

— По роду своей службы я лично знал полковника Орокина. Но, признаться честно, я ничему не удивляюсь. Император Мартин Вуд поистине был Храбрым, но, к сожалению, весьма неосмотрительным в отношениях, за что и поплатился жизнью, доверившись Николасу Вайсу и Уэйну Орокину. А ведь при легендарной битве за Сан — Паулу именно Мартин Храбрый спас жизнь этому предателю… Враг настолько коварен, что только общими усилиями граждан мы сможем остановить нарастающую угрозу. Помните, патриоты, национал-предатели находятся среди вас, поэтому будьте бдительны и о малейших подозрениях сообщайте в тайную канцелярию Спектрата.

— Спасибо, Алан, мы очень надеемся на вас, — подытожил Кирк Норман, на котором сфокусировалась студийная камера.

Ещё минут десять публика эмоционально обсуждала произошедшее, после чего ведущий обратился к зрителям:

— Если вы знаете о местонахождении беглецов, прошу вас немедленно сообщить об этом по телефону, указанному на экране. Вознаграждение гарантируется…

Выпучив глаза, Эммануил, недолго думая, подскочил с дивана. Схватив с полки потертый интегратор, он, поглядывая на экран, судорожно набрал указанные цифры.

— Канцелярия Спектрата слушает, — услышал он мягкий женский голос.

— Я хочу сообщить о местонахождении полковника Уэйна Орокина, — прерывисто дыша, произнес Джанаротти.

— Одну минуту, соединяю вас с оперативным отделом…

Нет, не обгоревшие тела, показанные на всю страну, заставили Эммануила ужаснуться и пересмотреть свои отношения с полковником. За свою жизнь он видел вещи и пострашнее. А что он действительно не видел в своей жизни, так это шестизначную сумму на своём депозите, которую обещало государство за поимку преступника № 1…

Пока информационное пространство метрополии гудело о предательстве полковника Орокина, которого всё же схватили и поместили в центральную тюрьму Спектрата, маэстро Фридрих Штоль доедал сытный ужин, приготовленный ему женой. Находясь в своём роскошном пентхаусе, он, встав из— за стола, проследовал в свой рабочий кабинет. «Как быстро меняется политическая конъюнктура…» — подумал про себя Штоль, присаживаясь возле камина. Ему следовало в срочном порядке переписать оперу «Буревестник», добавив туда ещё одного злодея — полковника Орокина…

Глава 8. Золотой теленок

Томас ДиАнжело стоял в душном железном тамбуре «Левиафана», окруженный такими же, как и он, заключенными. Загудели механизмы корабля, запустив в движение огромные шестеренки. Отсек открылся, впуская внутрь «Левиафана» свежий воздух и оглушающий лай собак.

— Так, шлюшки, — Томас услышал хриплый голос, но не видел его обладателя, — похватали свои косметички и на выход по белой дорожке. Шаг за границы будет расцениваться как попытка к побегу… Пошли, живее…

Томас вслед за толпой двинулся к выходу. Спрыгнув на гравий, он побежал по одной из белых дорожек настолько быстро, насколько позволяли кандалы. Выстроившись в колонну, заключённые хмуро разглядывали мрачный карьер, чьи стены отвесно возвышались над ними, словно плаха государственного палача. Многие из них понимали, что это мрачное место станет для кого — то последним пристанищем, чьи останки поглотит никогда не затухающая печь местного крематория.

Когда подошла очередь ДиАнжело, к нему приблизился охранник и просканировал его кандалы. Получив персональные данные обладателя, он перенес их на ошейник и закрепил металлический обруч на шее Томаса. Сняв кандалы, сотрудник тюрьмы вручил ДиАнжело комплект оранжевой робы, после чего приказал следовать к другому охраннику, который стоял на большом плацу, расставляя заключенных в шеренги. Плац был огорожен какими-то клетками, в которых кое-где сидели местные заключенные, одетые в оранжевые робы. Собаки, привязанные по периметру плаца, лязгали зубами и исступлённо лаяли, брызгая слюной. Оказавшись в длинной шеренге, Томас стал наблюдать, как плац постепенно заполняется заключенными.

Когда места почти не осталось, отсек «Левиафана» закрылся. Перед шеренгами выстроенных арестантов появился коренастый человек в возрасте. На его лице отсутствовал нос, а лейкопластырь, налепленный на носовую пазуху, делал его похожим на мифического орка.

— Если кому — то здесь ещё неизвестно, кто я, а кто вы, — начал свою речь этот человек, важно расхаживая вдоль шеренг, — то поясняю… Я — главный надзиратель и обращаться вы будете ко мне «гражданин начальник». Иного я не потерплю. Теперь перейдем к вопросу о том, кем являетесь вы, справедливо признанные нашим великим государством преступниками…

Главный надзиратель снял с пояса дубинку, в которую был встроен пульт дистанционного управления ошейниками заключенных.

— Вот ты… — Рыло указал дубинкой на человека, стоящего в первом ряду, и посмотрел на дисплей, расположенный чуть выше рукоятки. — Осужденный номер ХХ235KO, кто вы такие? Даю десять секунд на ответ…

Заключенный испуганно огляделся по сторонам — он растерялся от того, что не понял, на кого показывает главный надзиратель. Свой номер он запомнить ещё не успел, поэтому, пока его мозг решал данную головоломку, десять секунд, отведенных Рылом, подошли к концу. Рыло нажал на кнопку, и человек, упав на пыльную землю, забился в конвульсиях, а из его рта хлынула пена.

— Так, — Рыло переключился на следующего заключенного, стоявшего в шеренге слева от упавшего человека. — Осужденный номер XX899ОА, ваши десять секунд начали отсчет…

— Мы — заключенные, гражданин начальник, — в спешке выпалил номер ХХ899ОА, с ужасом наблюдающий, как на мотне штанов арестанта, лежащего на земле без сознания, появляется большое тёмное пятно.

— Ответ неверный… — с этими словами Рыло нажал на кнопку, после чего второй человек тоже опробовал на себе все «прелести» тюремного ошейника.

Пройдясь взад — вперед, главный надзиратель покачал головой, артистично выразив удивление такой, по его мнению, «безграмотностью».

— Запомните, — прокричал он на весь плац, — отныне вы — гномы — маленькие человечки из мифологии, которые спускаются под землю в поисках драгоценностей… Итак, гномы! Сейчас вы проследуете в душевую, помоетесь и переоденетесь в ваши сказочные костюмы, после чего вас распределят по блокам и секциям. Пошли, скоты, да поживее…

Толпа побрела в сторону входа, на который указывали охранники. Томас наблюдал, как к результатам издевательств главного надзирателя подошла группа заключенных, среди которых был старик по имени Авл Грин. Они помогли подняться пострадавшим, которые, пошатываясь, побрели вслед за толпой.

Внезапно Томас услышал слева от себя глухой удар по железу, которое издало поскрипывающие звуки. Повернув голову, он застыл, увидев разъярённого чернокожего человека, который вдруг пристально уставился на него, а спустя мгновенье, уже улыбаясь, заорал:

— Не может быть! Томас ДиАнжело собственной персоной! Добро пожаловать в «Яму», благородный ублюдок!

До Томаса, наконец, дошло, кто стоит в этой клетке. Это был его кредитор Эсмонд Мортис, который, недобро ухмыляясь, помахал ему рукой и громко прокричал:

— Арестанты, нас почтил своим присутствием сам Томас ДиАнжело, сын покойного викария Дэвида ДиАнжело…

Томас отвернулся и ускорил шаг, пытаясь затеряться среди других заключенных. Страх ураганом ворвался в его сознание, заставляя сердце испытывать такие перегрузки, при которых у Томаса начало темнеть в глазах. Попав в широкий тоннель, уходящий под землю, заключенные, среди которых было немало мутантов, двинулись по извилистому пути, держа в руках тюремные робы оранжевого цвета. Томас, гонимый страхом, наконец оказался в предбаннике душевой.

Предбанник представлял собой помещение, вырубленное в скальной породе, свод которого поддерживали массивные каменные колонны. Тусклый свет плафонов, растворяемый густым, насыщенным влагой паром, рисовал в сознании Томаса мрачные картины ближайшего будущего.

Заключенные расселись по скамейкам, а тем, кому места не хватило, стояли между рядами. Кое-где возникали потасовки за сидячие места, так что Томас предусмотрительно предпочел постоять возле колонны. Поправив черную шапочку на голове, он осмотрел людей, сидящих на скамейке, которая была ближайшей к Томасу. Хмурые лица и татуировки выдавали в них «завсегдатаев» подобных мест. Они о чем — то бурно спорили на фоне всеобщего гвалта, перемешанного с шумом падающей воды в душевой. Томас, используя свой феноменальный слух, доставшийся ему по наследству от отца вместе с чуть заостренными ушными раковинами, решил послушать, о чем говорят люди.

Разговоры касались широкого спектра тем и один из них очень заинтересовал Томаса ввиду того, что там прозвучала его фамилия.

— …а он говорит нам, что с вечерним этапом прибыл ДиАнжело…